Сергей Самаров - Человек без лица
Один из старых разведчиков, что с первых дней вместе с Зелимханом, не очень-то пугаясь страшного вида эмира, отрицательно закачал головой.
– Бесполезно… Без тропы выйдет дольше, а троп в это время года еще нет…
– Вперед! Догоним.
И он опять устремился первым, хотя один из охранников-арабов эмира обогнал, и готов был собой закрыть его от любого встречного выстрела. Тот самый разведчик, что объяснял невозможность прохода через перевал, опять головой покачал, но двинулся следом, сразу за вторым охранником эмира. Однако не удержался, и сказал достаточно громко, чтобы эмир услышал:
– Не нарваться бы на засаду… Они нашли хороший способ, чтобы выманить нас из лагеря и растянуть вместо боевой цепи в походную цепочку.
Зелимхан остановился и оглянулся.
– Правильно. Ты ведь разведчик?
– Да, я из джамаата Кадыра Мамлеева.
– Тебе тогда и флаг в руки. Тебе и идти первому. Возьми других из своего джамаата.
Разведчик шагнул вперед, за ним сразу устремилось семеро. И так быстро, ходко пошли, что Зелимхан, сам до этого шагающий быстро и сейчас только чуть-чуть сбавивший шаг, скоро потерял их из вида в непроглядной темноте. А перед утром эта темнота особенно сгущается, как все знают. И засаду обнаружить трудно, особенно, когда ее не ждешь. Правда, и из засады стрелять нелегко. Как стрелять, когда видишь одного или двух, а остальные где-то там, может быть, и у тебя за спиной.
Около тела толстяка Али на перекрестке трех троп Зелимхан остановился и осмотрелся. Здесь уже был его брат. Совсем рядом. И не дошел до своей землянки. Но долго стоять не позволили раздавшиеся впереди автоматные очереди. Несколько очередей, слившихся в одну.
Но здесь уже Зелимхан взял себя в руки. Эмиру нельзя идти первым. Это он хорошо знал. Отряд без него, случись что с эмиром, перестанет быть отрядом. И потому Зелимхан жестом подозвал начальника штаба, уже сообразившего, где ему необходимо находиться, и приблизившегося к Зелимхану.
– Там бой…
– Это не бой, – возразил начальник штаба. – Это кого-то расстреляли. Я думаю, расстреляли Кадыра и его людей. Чтобы не мешали передвижению. Наверное, они ранены и не могли хорошо идти. А Алимхана повели дальше.
– Думаешь, Алимхана не тронули? – с надеждой спросил Зелимхан.
– Какой им был смысл сюда идти, чтобы убить его? Они шли, чтобы его захватить и ставить тебе свои условия.
– Выдвигай передовой джамаат. Продолжаем движение!
Но продолжить движение им не дали. Появились разведчики. Трое.
– Эмир может возвращаться, – сказал тот, что недавно дал дельный совет. – Алимхан с Кадыром и с Вали сами перебили людей Дуташева, захвативших их. Они идут сюда.
Зелимхан радостно, но коротко улыбнулся. Его улыбку мало кто видел раньше. И сейчас стоящие ближе боевики даже зашептались от такого редкого зрелища, ожидая и в дальнейшем чего-то неожиданного.
– Здесь ждем, – распорядился эмир.
– Только… – не слишком смело начал говорить разведчик. – Ваш брат…
– Я знаю, – уже без улыбки, но спокойно сказал Зелимхан. Теперь, когда брат избавился от беды плена, предыдущая беда, еще нынешней ночью казавшаяся такой страшной, уже показалась Зелимхану не настолько великой, чтобы мешать жить.
Первыми из темноты появились двое разведчиков. Значит, остальные прикрывают группу сзади, – понял Зелимхан. – Правильно…
За разведчиками, шагов на десять отставая, шел Вали, прихрамывая. Следом за Вали, в трех шагах, появился Алимхан. Лица еще не было видно, но брату ли не узнать фигуру брата даже в темноте. Походка, стать, умение держать плечи расправленными, манера держать голову слегка опущенной, словно в раздумье… Но хотелось заглянуть в лицо, чтобы узнать… Лицо ближе, ближе… Зелимхан смотрит, Зелимхан встает, чтобы лучше было видно…
И не узнает…
Не узнает… Впрочем, не зря же Алимхан так долго отсутствовал в отряде. И не зря такие большие деньги платил. Для того и делалась эта операция, чтобы никто, даже родной брат, не смог узнать его… И боевики смотрят… И не удивляются, не задают вопросов. Значит, информация о пластической операции уже просочилась, и даже арабы-охранники, похоже, ею владеют. В другое время Зелимхан, конечно же, задал бы вопросы, чтобы выяснить, откуда произошла утечка информации. Сейчас он просто мимоходом факт констатировал, но ничего не предпринял. Да и поздно уже предпринимать, когда Алимхан предстал перед всем отрядом. Сейчас в этом уже нет смысла.
Алимхан прошел вперед. Тропу перед ним, невольно вытоптав ее в ширину на добрый десяток метров, загораживали брат, охранники, начальник штаба, эмиры джамаатов и несколько боевиков. Алимхан остановился перед ними, и, ощупав болезненным, сильно растерянным, почти виноватым взглядом всех по очереди, ни на ком не остановился. И сам взгляд опустил.
Он не узнал… Это Зелимхан понял сразу, когда взгляд Алимхана на нем не задержался. И сначала подозрение мелькнуло – а брат ли это? Походку, манеру держать себя, все можно имитировать, стоит только немного потренироваться. Но он тут же отбросил подобную мысль. Его фотографии у федералов в избытке. По всем газетам, по всем телевизионным каналам эти фотографии прошли. И федеральный агент наверняка предпочел бы брата узнать.
Это амнезия… Эта страшная амнезия…
– Алимхан… – тихо позвал он.
Тот вернулся взглядом к эмиру, несколько секунд сосредоточенно морщил лицо, напрягая память, потом шагнул вперед с опущенными руками.
– Алимхан… – уже громче сказал Зелимхан, сам сделал два шага, коротко обнял брата за плечи и коснулся щекой его щеки. И почувствовал встречное тепло.
– Ты мой брат? – спросил Алимхан.
– Не узнал… – В голосе эмира послышался легкий болезненный укор.
В ответ Алимхан только глаза опустил. Вина во взгляде. Больно смотреть на это. Даже такому человеку, как Зелимхан, прошедшему многое и многое, испытавшему громадное количество трудностей и страданий, видевшему много смертей быстрых и мучительных, много жестоких пыток, трудно смотреть…
– Возвращаемся на базу! – отдал приказ эмир. – Спать, кроме Кадыра и Вали, никто не ложится. До обеда подготовка. Кадыр и Вали после ночи отдыхают. После обеда выступаем…
И он первым, взяв брата под руку, двинулся по тропе в обратном направлении.
За короткий промежуток времени, что отряд покинул лагерь, землянки выстудится не успели, и даже угли в очагах не погасли. Зелимхан, зная неповоротливость федералов и обязательное согласование всех действий на разных уровнях, разрешил зажечь полные огни. Вот-вот рассветет, и дым будет видно издалека… Ну и пусть, видно… Пусть федералы бомбят пустую базу. Ему сюда уже не возвращаться. Но люди перед долгой и трудной дорогой должны как следует прогреться и быть довольными. Это важно, когда предстоит серьезный бой.
Около своей землянки эмир остановился. Откровенно свежий след вел мимо землянки к ручью, где есть переправа из камней, и можно уйти дальше, в горы, минуя уже проложенные боевиками тропы. Зелимхан подозвал эмира комендантского джамаата.
– Кто-то сбежал от нас? – спросил строго.
Алимхан присел над следом, внимательно всматриваясь в нечеткие отпечатки. Хоть как-то проявил заинтересованность, и это так обрадовало Зелимхана, что он даже руку поднял, чтобы остановить ответ эмира комендантского джамаата.
– Фонарь… – попросил Алимхан.
Тут же рядом, повинуясь жесту эмира, появился охранник и зажужжал фонариком-»жучком», работающим не от батареи, а от собственного мини-генератора, приводимого в действие сжатием кисти. Посветил на след.
– Сапоги… – Алимхан выпрямился.
– Что – сапоги? – не понял Зелимхан.
– Ушел человек в сапогах. Кто здесь ходил в сапогах? – спросил Алимхан, и показал на стоящих в стороне боевиков. У всех на ногах были стандартные тяжелые башмаки армейского образца.
– Старик. Старик с длинным ружьем, – сказал начальник штаба. – Он был в сапогах.
– Проверь, – распорядился Зелимхан.
Эмир комендантского взвода с места рванул, как заправский спринтер, и вернулся уже через тридцать секунд.
– Старик ушел.
– Ладно, пусть идет. Он был моим гостем и даже сослужил мне службу.
– Какой старик? – спросил Алимхан, опять радуя брата проявленным интересом.
– Старик объявил себя моим «кровником».
– Надо было застрелить его сразу.
– Он был моим гостем.
– Пошли людей.
Теперь Зелимхан совсем узнал брата. Тот никогда не любит риска и всегда старается обезопасить себя от любой возможной неприятности. Он даже умеет предусматривать эти неприятности и загодя обеспечивает безопасность.
– Некогда. Мы скоро выступаем. Людям надо отдохнуть.
Эмир опять взял брата под руку и повел в землянку.
Уже около очага, перед которым Алимхан замер, Зелимхан подошел к нему вплотную и протянул руки к огню.
– Руки болят? – спросил младший брат.
