Владимир Колычев - Лагерный пахан
– Трофим?! – Она смотрела на него так, как будто с трудом его узнавала.
Зато он узнал ее сразу. Не мог не узнать. С закрытыми глазами, по запаху бы узнал…
– Не прогонишь? – улыбнулся он, лишь на чуточку обнажая потемневшие в неволе зубы.
– Нет, конечно…
Он зашел в комнату, осмотрелся. Не самый плохой номер ей подсуетили, но и не самый лучший.
– А я за мужем приехала, – сказала она.
Но Трофим пропустил ее слова мимо ушей. Он и так знал, зачем она здесь.
– Ты изменилась.
– Ты мне поможешь?
– Ты стала еще красивей.
Он хорошо помнил свою маму, когда та была в ее возрасте – почти старуха. Кристина же почти не изменилась – стала старше, да, но не увяла, не поблекла.
– Я серьезно.
– Я тоже… Мужа твоего на два метра под землю положили. Обычно здесь неглубоко закапывают, но я сказал – как надо сделали. И крест поставили…
– Я знаю, мне говорили.
– Кто?
Сказать ей мог об этом «хозяин». Но тонко заточенным чутьем Трофим понял, что это не так.
– А-а… – замялась Кристина. – Люди сказали… Я слышала, ты за этой колонией смотришь.
– От кого слышала?
– Ну, какая разница?.. – еще больше смутилась она.
Трофиму это не понравилось, но допытываться он не стал.
– Ты бы мог сообщить мне о смерти мужа, – с упреком, чтобы за ним скрыть волнение, сказала Кристина.
– Зачем?
– Чтобы я сразу приехала за ним.
– Да я как-то не привык еще, что покойников отсюда домой забирать можно. Не подумал…
– Мог бы и сообщить. Я бы приехала.
– Ты и так приехала…
– Но не к тебе.
– Не ко мне, – согласился Трофим.
И повернулся к ней спиной, стукнул в дверь, чтобы открыли.
– Ты куда? – всполошилась Кристина.
– Чужая ты.
– С чего ты взял? – возмутилась она.
– А меня не обманешь, – не меняя своего положения, сказал он.
– А я не обманываю.
– Обманываешь… За твоей красотой я вижу обман…
Что-то не так было с Кристиной, что-то не так.
– Ты мне поможешь? – спросила она, когда открылась дверь.
Трофим кивнул:
– Помогу. К тебе подойдет человек, что скажешь, то и сделает…
Он переступил через порог, но Кристина нагнала его, взяла за руку:
– Вернись. Я все скажу…
Трофим остановился, вернулся в помещение, подал знак служивому, чтобы тот снова закрыл дверь.
– Говори.
– Пообещай, что ты ему ничего не скажешь.
– Кому?
– Лешке Мигунку. Он просил, чтобы я про него ничего не говорила… Он сказал, что ты смотрящий, он сказал, что ты крест на могилу поставил…
– Откуда он это знает? – темным-темно нахмурился Трофим.
– Какие-то источники…
– Давно ты с ним?
– Нет… – сказала она и отвела взгляд. – Мы вообще с ним знать не знались, а потом, когда Викентий умер… Это Лешка сказал, что он умер. Пришел сказать, увидел меня и… Он моложе меня, но я ему понравилась…
– У тебя с ним что-то было?
– Ты не понял, это здесь ни при чем… Он сказал мне, что это Викентий помог тебе сесть в тюрьму. Но это же неправда.
– Правда. Викентий постарался… Ты спала с ним?
– С кем, с Викентием?
– С Лешкой!
– Да при чем здесь это!.. Он пытался убедить меня, что это ты убил Викентия. Чтобы отомстить ему…
– Я спрашиваю, ты спала с Лешкой?
– Да погоди ты!.. Лешка боится тебя. Мне кажется, очень боится. Он помог мне с депутатским запросом, сюда я на военном самолете прилетела – он договорился, он оплатил… Мне кажется, он хочет, чтобы я при тебе была. Хочет, чтобы я узнала, как ты к нему относишься. Но ты не думай, я у него на поводу не пойду…
– Ты с ним спала, – не спрашивая, а утверждая, скорбно сказал Трофим.
– Спала, – уронила голову она.
– А чего ты так переживаешь? – с подначкой спросил он. – Ты же мне не жена, спи с кем угодно, мне все равно…
– Ты обвиняешь меня во лжи, а сам врешь. Тебе не все равно…
– Не все равно. Но плакать не буду. По предателям не плачут.
– Но я тебя не предавала! – импульсивно подалась к нему Кристина, остановившись на полушаге. – Коньяк был очень крепкий и дурной… Да ничего и не помню. Проснулась в одной постели с ним…
– Ну, проснулась и проснулась… Ты приехала сюда на его деньги, ты приехала следить за мной, – вкладывая в каждое слово тяжесть приговора, сказал он.
– Но я же во всем призналась.
– Да, но я тебе не доверяю…
Трофим мысленно поблагодарил начальника зоны. Это «хозяин» настроил его на подвох, поэтому он смог раскусить Кристину. А если бы он с головой влез в петлю, которую с ней на пару заготовил для него вероломный Лешка?.. Кто его знает, возможно, ему действительно добавили бы срок за изнасилование, а это прямая дорога в петушиный куток. Тот же Маслак первый бы воспользовался моментом, чтобы опустить Трофима – лишь бы не бороться с ним потом за власть…
Везде подлость, везде вероломство. Но мог ли Трофим осуждать кого-то? Ведь самому не раз приходилось идти на коварство, чтобы урвать свой интерес… Не мог он осуждать никого. Но мог спрашивать за плохие слова и поступки. Будь сейчас на месте Кристины Лешка, он бы не задумываясь набросил на него удавку. Но ее он убивать не станет. Уж лучше самого себя на нож посадить.
Трофим снова повернулся к ней спиной, гневно стукнул кулаком по двери.
– Ты не поможешь мне? – всхлипнув, спросила Кристина.
– Я же сказал, к тебе подойдет человек. Он сделает все, что ты скажешь. Прощай.
– Трофим!
Она снова попыталась его остановить, но на этот раз безуспешно. В расстроенных чувствах, но верный себе, Трофим ушел от нее…
* * *Пышных похорон не было. Родня, друзья и знакомые Викентия. Похоронная процессия, заунывно-надрывная церемония, поминки в кафе… Лешка появился вечером, когда Кристина, с головной болью, в сиротливом одиночестве лежала в своей постели – отдыхала после тяжелого дня и сумасшедшей недели, которая измотала ее по-черному.
– Мать моя женщина! – глянув на нее, неприятно удивился Лешка. – Лица на тебе нет. Лет на десять постарела…
– Мне сорок лет, не забывай…
Кристину ничуть не расстроил его ропот. Даже хорошо, что она ему разонравилась…
– Ну, если забыл, то ты напомнила… Поговорить с тобой надо.
– Поговорим.
Она проводила его в комнату, устало опустилась в кресло.
– А выпить?
– Возьми сам…
Мигунок достал из бара бутылку виски, сам сходил на кухню за льдом.
– Ну, за упокой души раба божьего Викентия! – на поповский манер протянул он.
– Не смешно.
Кристина мечтала о том, чтобы он побыстрей убрался. Все беды из-за него… Не надо было ей связываться с ним. Надо было обратиться за помощью к Трофиму, он бы все для нее сделал… Она же видела, он по-прежнему любит ее. Потому и не смог простить. Как ушел от нее из камеры для свиданий, так больше не появился. Но люди, которых он прислал, сделали все в лучшем виде. И машину бы он организовал, и даже самолет. Он – настоящий вор в законе, из тех, кто все может… Он – человек, которого она любит. И человек, которого она предала…
На самом деле никакого предательства не было. Лешка пытался навязать ей свою игру, но она не хотела в нее играть. Так что она чиста… Так думала Кристина. Но Трофим все равно назвал ее предательницей. Сказал как заклеймил – жестко, больно и фатально. И она сама уже всерьез считала себя предательницей.
– Мне тоже… Как съездила?
– Тяжело было.
– Да ладно тебе. Тяжело – это когда по этапу… Трофима почему с собой не забрала?
– Как я могла его забрать, если он сидит?
– Да он уже четыре дня как на свободе… А ты не знала? – внимательно посмотрел на нее Мигунок.
– Нет, он не говорил…
– Быть этого не может… Но назад ты летела без него. Не захотел на хвост к тебе упасть. А под хвост, поди, слазил, да?
– Замолчи! – возмутилась Кристина.
– А ты мне рот не затыкай! – взвился Мигунок.
– Вот как ты заговорил! – горько усмехнулась Кристина.
– Я еще раз тебе говорю, не надо затыкать мне рот, – более мягко, но все так же с упреком сказал он. – Я тебе не мальчик…
– А я тебе не девочка.
– Ты не девочка. Ты дура. Ведешь себя, как будто я тебе и даром не нужен. А нужен я тебе! Я – это твоя безопасность! Я – это твои деньги!
– Мне никто не угрожает.
– Ну ты точно дура!.. Я тебе угрожаю. Пока ты со мной, я за тебя. Не со мной – значит, против!.. Да я тебя в порошок сотру… Если надо будет… И сотру… Почему Трофим с тобой не полетел?
– Я не знаю.
Трофим смог бы защитить ее от этого нахала, но не сложилось с ним. Не простил он Кристину, не захотел быть с ней. А без него Мигунок сожрет ее в один присест, ну, может, и растянет на завтрак-обед-ужин…
– А я знаю! Ты проболталась! Ты сказала ему про меня!
– Я не сама. Он сам спросил… Ты когда-нибудь видел волков? Так вот, скажу тебе, это жалкое зрелище по сравнению с Трофимом. Когда он смотрит в глаза, мороз кожу дерет. Когда он спрашивает, соврать невозможно… А он спросил про тебя. Я даже призналась, что спала с тобой…
