Андрей Поповский - Третий раунд
— Стой! Хватит! Ты ведь руку мне сломаешь! — Бес изо всех сил застучал свободной рукой по ногам Егора.
Егор тут же отпустил захват и, сидя на земле, виновато сказал:
— Извини, увлекся немного.
— Да ничего, нормально, — Бес тяжело поднялся с земли и, держась за немного потянутый локоть, пошел к мигом освобожденной другими осужденными скамейке. По пути он сделал знак своим парням, готовым вмешаться, что все в порядке. Те, в свою очередь, начали разгонять немногочисленных зрителей.
— Все, концерт по заявкам окончен, чего столпились, давай расходись.
Бес сел на скамейку и кивнув Егору, чтобы тот садился рядом, открыто улыбнулся.
— А ты ничего, голова у тебя крепкая. Я-то, если честно признаться, подумал, что после пропущенного прямого правой тебе каюк, и поэтому кинулся вперед, а ты тут меня и подловил. Уважаю.
— Сам не знаю, как устоял, — честно признался Егор, стягивая с рук перчатки, — а ты и правда был чемпионом Союза по боксу?
— Да нет, врут, — с сожалением покачал головой Бес. — Чемпионом Союза мне стать так и не довелось. Я в восемьдесят девятом выиграл Универсиаду. А вот тот парень, который мне тогда проиграл в финале, через пару лет все же стал чемпионом страны… но у меня на тот момент были уже совсем другие игры.
— Все равно круто, — усмехнулся в ответ Егор. — Мне вот выступать на соревнованиях так и не пришлось. Сначала каратэ было запрещено, а потом как-то было не до этого.
— Послушай, а вот тебя хоть зовут и Каратилой, но техника твоя вроде совсем не каратистская. По манере боя ты больше похож на кикбоксера.
— Да я просто начинал с каратэ, а потом уже занимался всем понемногу, вот в итоге и получилась солянка сборная, — развел руками Егор.
— Нормально получилось, — покачал головой Бес, — мне вон руку чуть не сломал.
— Извини.
— Да ладно тебе, я же это наоборот, вроде похвалы. Мне вот так орать, чтобы руку не сломали, еще в жизни не приходилось. Так что молодец!
— Но и ты, вроде бы, не чистый боксер. Ты и от моего лоу грамотно прикрылся, и сам ответку с ноги пробил чувствительно.
— А, ты об этом, — Бес рассмеялся. — Так это я в качестве повышения квалификации немного работу ногами освоил. Пробить с ноги иногда бывает довольно полезно.
— Ага, — хмыкнул Егор и помассировал все еще саднящее от удара бедро.
— Пойдешь ко мне в бригаду? — Бес испытующе посмотрел на собеседника.
— А чего нужно будет делать? — осторожно спросил у него Егор.
— Да ничего особенного, — жестко усмехнулся тот в ответ. — У меня в бригаде собрались спортивные пацаны, вроде нас с тобой. Мы вроде как держим эту зону, смотрим, значит, за порядком, чтобы здесь все было путем, и все занимались своим делом. Бугор у нас Лях. Ну ты, наверное, слышал о нем, а я у него вроде как зам по безопасности. Пацан ты конкретный и, если будешь с нами, то со временем займешь достойное место.
— В активисты, значит, зовешь?
— Ну да, а что, тебя что-то смущает?
— Не в этом дело. Спасибо, конечно, тебе на добром слове, — покачал головой Егор, — но от твоего лестного предложения я вроде как откажусь. Не по мне это дело.
— Да ладно тебе, — досадливо поморщился Бес, — ведь ты вроде не блатной, так откуда этот пафос? Что, воровская идея спать не дает?
— Да какая там идея, — отмахнулся Егор, — я вообще в этих делах случайный пассажир и попал сюда, можно сказать, по собственной дурости. Так что нет у меня ни воровских, ни других идей.
— А тогда что же? Здесь, на зоне, тебе нужно просто элементарно выжить и выйти отсюда побыстрее. Будешь с нами — выйдешь через пару лет по УДО, да и здесь у тебя все будет в шоколаде. Думаешь, мне самому нравятся типы вроде Исмаила, которые норовят выхватить у любого, кто послабее, кусок изо рта? Нет, конечно! Но с другой стороны, если не ты здесь будешь нагибать людей, то их, да и тебя вместе с ними заодно, будет нагибать кто-то другой. Это правда жизни, и никуда против этого не попрешь. Ну и в чем тогда смысл твоего невмешательства? Мы просто поддерживаем здесь порядок и заодно решаем некоторые личные проблемы. Понимаешь?
— Да все я понимаю, — кивнул Егор, и упрямо закончил: — но я в свое время пошел против того, что говорила мне совесть, и теперь оказался здесь. Больше я на эти грабли становиться не хочу.
— Ну, как знаешь, мое дело предложить, а твое… — Бес с сожалением развел руками. — Но по-любому уважаю. Приходи сюда по вечерам, мне будет интересно с тобой в паре еще поработать.
— А вот это с удовольствием, — расплылся в улыбке Егор. Бес ему понравился, и он отнюдь не хотел обидеть его отказом.
…
В густо прокуренной, хоть топор вешай, комнатке с красивыми парчовыми занавесями, наглухо закрывавшими окно, сидели несколько человек. Дорогая мягкая мебель местами зияла пожженными сигаретами дырами, а оклеенные штучными обоями стены уже успели пожелтеть от табачного дыма. Из музыкального центра весело балагурил Шура Каретный, густо пересыпая свой незатейливый рассказ про баржу ядреным матерком. В мягком глубоком кресле по-хозяйски развалился невысокий полненький мужичок безобиднейшей наружности. Его круглое румяное лицо лучилось безмятежной улыбкой доброго повара, и только в зеленых кошачьих глазах иногда мелькали какие-то темные тучки, которые, впрочем, тут же исчезали, убегая в лучистые морщинки смеющихся глаз. Но тот, кто купился бы на этот не внушающий особого почтения внешний вид, жестоко бы просчитался. Этим забавным толстячком был квартирный вор Зяма — весьма авторитетный бродяга, не раз бывавший положенцем в тюрьмах и на зонах, и до желанного звания вора в законе ему оставался лишь один шаг. Напротив Зямы на большом угловом диване сидело еще трое мужчин. Тот, что справа — тощий, с лицом, напоминающим обтянутый пергаментной кожей череп — отзывался на погоняло Киря. Этому героиновому наркоману со стажем легко можно было дать на вид от пятидесяти до шестидесяти лет, хотя на самом деле ему не исполнилось еще и сорока. Посередине, нервно комкая в руках синий носовой платок, сидел интеллигентного вида мужчина в очках, который носил совершенно не соответствующее его внешности прозвище Коля Бешеный. Коля, специализировавшийся на воле на угонах автотранспорта, получил свое прозвище за то, что в припадке ярости, которые у него случались по любому поводу, мог легко покалечить даже близкого друга. Третьим был весьма внушительный здоровяк Батон, которого можно было бы запросто использовать натурщиком и писать с него уличных грабителей и злодеев. Внешность Батона четко соответствовала позабытой ныне теории Ламброзо, именно так и должен был выглядеть классический уголовник со склонностью к немотивированному насилию. Его массивные челюсти, напоминающие мельничные жернова, ни на минуту не останавливались, перемалывая всякую всячину вроде разного рода орешков и сухофруктов, которые он то и дело вытаскивал из бумажного пакета, лежавшего у него на коленях. Маленькие глазки Батона, едва выглядывающие из-за массивных надбровных дуг, никак не могли оторваться от огромного плаката с Самантой Фокс, арбузные груди которой просто рвались наружу из-под узенького бикини, издевательски маленького для таких роскошных габаритов.
— Батон, да оторвись ты, наконец, от этой аппетитной бабенки, так ты мне стенку прожжешь, — заливисто хохотнул Зяма и подмигнул понимающе осклабившимся Кире и Коле Бешенному.
— А ничего такой, клевый бабец, — поддержал соседа Бешеный.
— Я б ей вдул, — тяжело вздохнул Батон, продолжая срывать глазами тонкую ткань бикини.
— Тоже мне открыл Америку, ей бы любой вдул. Ты вот гляди лучше, как бы тебе Лях не вдул, — едко одернул его Зяма.
— Заколеблется пыль глотать, — пробурчал Батон себе под нос. — Мочить его надо.
— С Ляхом в натуре надо что то решать, — одобрительно поддержал Батона Киря. — Без Ляха эти тупоголовые спортсмены быстро сдуются. Да и мы им в этом поможем, взбунтуем мужиков, пусть они порвут пару-тройку красных, тут-то они сразу присмиреют. Мне в этом мусорском козлятнике уже в падлу на улицу выходить, на их поганые рожи смотреть — с души воротит.
— А что, у тебя есть конкретные предложения? — вкрадчиво спросил его Зяма, небрежно закинув ногу на ногу.
— Есть, — кивнул Киря, — надо заряжать торпеду на Ляха.
— Уже посылали, — уныло заметил Коля Бешеный, — Мазай и засылал. Что, не помнишь, чем это тогда кончилось? Мазая быстренько спулили на другую зону, а всех нас месяц мариновали в ШИЗО. После того случая Лях еще больше стережется. Его сейчас хер достанешь, вокруг него всегда его прихвостни толкутся. Не подпустят они нашу «торпеду».
— Тут по уму сработать надо, — хитро подмигнул ему Киря. — Надо подвести к нему человечка, от которого он не будет ожидать подлянки.
— И что, у тебя есть кандидатура? — всерьёз заинтересовался Зяма. На своей зоне, где он знал практически всех заслуживающих внимания сидельцев, подходящего претендента он не видел.
