Данил Корецкий - Допрос с пристрастием
— Ну и что? Сейчас пистолеты изымают десятками! — возразил Сочнев.
Лис поднял палец.
— Э-э-э, нет! Пистолет пистолету — рознь! Из пистолета Бугрова убиты мэр Придонска Коломиец и криминальный авторитет Гоша Тиходонец! Может уравновесить столь «горячий» ствол пачка чистой бумаги?
У Сочнева отвисла челюсть, как будто Лис ударил его в солнечное сплетение. Он несколько раз открыл и закрыл рот, но так и не произнес ни звука. Зато Коренев продолжил, нарочито бесцветным, монотонным голосом:
— Я же говорил: ваши так называемые оперативные комбинации — чистой воды дилетантство. Попробуйте выйти в суд с этой дурацкой бумажной «куклой»! А у меня заключения экспертиз, оружие, отпечатки пальцев и два трупа серьезных людей! Ваш Бугров сизым голубем полетит на остров Огненный.[64] Что вы говорили про воспитание агентов и ответственность курирующих офицеров?
Майор встрепенулся.
— Он никого не убивал! И вы это прекрасно знаете! Лис усмехнулся.
— Откуда? С ваших слов? Но можно ли им верить? Ведь если вас послушать, я не убийц ловлю, а какой-то там бандой руковожу!
Он выдержал театральную паузу.
— Мы, конечно, все тщательно проверим и лишнего ни на кого вешать не будем. Но я настоятельно рекомендую прекратить бездарный спектакль с Клищуком. Вы же знаете: Чекулдаев — очень сильный адвокат! Лопнувшее дело, позор, оргвыводы… Кому это надо?
Майор Сочнев встал и, тяжело переставляя ноги, направился к двери. Это явно не быта походка победителя.
ШкетЛис искал Шкета и не мог найти. Тот состоял на учете в Центральном РОВД, но там о его судьбе ничего не знали. Участковый Саркисян развел руками: школу сорванец не посещает, пришел домой — оказалось, что отец лежит в больнице, а мать дверей не открывает и грозится жаловаться Президенту на милицейский беспредел.
— Может, убили его? — предположил Саркисян. — А может, совершил что-то и прячется…
— Да нет, вряд ли…
Человек, не имеющий надежных связей и подготовленных заранее лежбищ, потеряться в Тиходонске никак не мог. А пацан — тем более. Скорей всего, свинтили[65] Шкета. Или действительно грохнули…
Лис позвонил в СИЗО, начальнику оперчасти Старикову.
— Есть у тебя такой малолетка — Рыбаков? Кликуха Шкет?
— Есть, — сразу ответил тот. — Его богатяновцы вчера взяли за грабеж. Только кликуха у него скоро другая станет — Машка или Люська. Что-то его наша борзота запрессовала.
— У меня к нему задушевный разговор есть, — сказал Лис. — Вынь его из «хаты», «погладь», а я сейчас подъеду…
Через час состоялась встреча начальника оперативного отдела РУБОПа подполковника Коренева и следственно-заключенного Виталия Рыбакова, по кличке Шкет. Для одного это был рядовой рабочий эпизод, для другого — важнейшее событие в жизни. Зема, почему-то, на запрос не ответил. Прохор решил ждать до вечера, но Сифон уже отобрал у первохода[66] куртку. А судя по взглядам остальных, к вечеру его переоденут в лохмотья. А что будет потом, даже подумать страшно. Как бы не пришлось «молнию» с ширинки на задницу перешивать…
Внезапно Шкета выдернули из камеры, отвели в пустой кабинет, угостили чаем с бутербродами и конфетами. Хотя аппетита не было, но аромат чая, свежий, без парашной вони, воздух и спокойная обстановка сделали свое дело: он с удовольствием поел и расслабился. И тут в кабинет стремительно вошел худощавый человек с резкими чертами лица, внимательными глазами и уверенными манерами.
— Здорово, Шкет! — без церемоний начал он, садясь напротив. — Я подполковник Коренев. Слышал? Еще меня называют Лисом.
— Лис?! — еще не заматеревший, но злобный волчонок насторожился. Он и так был напуган и подавлен, хотя всячески пытался это скрыть, а тут еще по его душу заявился Лис! Он много раз слышал это прозвище. Батон, Зема и их дружки рассказывали, какие замысловатые подлянки умеет подстраивать этот хитроумный мент, как умеет сталкивать братву лбами, как тасует факты — словно шулер колоду, и как выдергивает козыри в нужный момент. Кореша его ненавидели и… боялись. И еще — говорили, что мент честный и слово свое всегда держит.
— Как тебе, Шкет, нравится на киче? — едва заметно улыбаясь, спросил Лис. — И кенты тут верные, и справедливость полная, и ты в уважухе — на лучшей шконке кантуешься, и все у тебя есть. Все, как ты на Лысой горе Крысе с Шептуном напевал? Только не так все вышло — полный облом!
«Откуда ментяра все знает?» — лихорадочно подумал Шкет. Но вслух ничего не сказал — сидел, как сидел.
— Думаешь, Зема с Батоном за тебя мазу потянут, и все наладится?
Лис сочувственно щелкнул языком.
— Да они про тебя уже давно забыли! Кто ты для них? Обычная «шестерка», одна из сотни!
— Я не «шестерка»! — зло оскалился Шкет.
— Ну-ну! — прикрикнул Лис. — Характер будешь в хате показывать! А кто ты есть такой? Говори, не стесняйся! Козырный фраер, жулик, вор? Молчишь? То-то! Я тебе это не в укор говорю, просто цифра «шесть» у тебя на лбу написана! Ты мне лучше вот что скажи: где тебе лучше — здесь или в «хате», с корешами твоими-заединщиками?
Шкет тяжело вздохнул и опять промолчал.
— Ладно, замнем для ясности! — махнул рукой Лис. — Знаешь, что с тобой дальше будет?
— Что? — не выдержал Шкет.
— Переведут тебя в «чушкари», опомоят, и будешь спать у параши на полу! Хорошо еще, если не опустят. Имей в виду, Сифон — петух, ты от него ни сигареты не принимай, и вообще ничего! Даже не дотрагивайся!
Шкета передернуло, то ли от отвращения, то ли от страха.
— И даже если пришлют за тебя самую распрекрасную маляву она делу не поможет!
— Это еще почему?
— Потому что на чужих поруках здесь не выжить. И на одной борзоте не выехать. Здесь воля нужна, решительность, смелость! А ты косяк за косяком порешь! Когда Сифон перед тобой кривлялся, надо было сразу его вырубить! И когда он тебе в кодлу петуха и козла подселял — надо было рожу бить! Потом, если ты блатной, то прописку не проходишь. А кто настаивает — в харю!
— Да… Легко сказать. Они бы мне весь ливер отбили…
— А так не отбили? Только тогда бы ты свою силу выставил, а сейчас под шконарь залез…
— А откуда ты… откуда вы все это знаете?! Лис похлопал его по плечу и заулыбался.
— Я мысли читать умею!
Шкет тоже по инерции улыбнулся. И сразу наткнулся на жесткий требовательный взгляд серых глаз.
— Короче! Меня грабежи не интересуют. И палатка не интересует. Мне интересна пушка с глушаком. Из нее убили двух очень серьезных людей — мэра Придонска и Гошу Тиходонца. Вот про эту пушку и рассказывай!
Слова падали как камни, подросток все ниже опускал голову.
— Я ничего не знаю про убийства, — с тоской протянул он. — Нашел я эту пушку!
— Расскажешь все, как на духу, пойдешь отсюда в спокойную хату. А я постараюсь, чтобы тебя под подписку выпустили. Тогда и срок условный получишь. Будешь петли рисовать да лапшу на уши вешать — вернешься обратно к своему другу Сифону! Сделают тебя петухом, пойдешь на зону. Никто о тебе и не вспомнит. Кому оно надо — подставляться за пидора, мазу за него держать, весточки с воли засылать, самому пачкаться? Так не бывает!
Шкет побледнел — это чистая правда.
— Ну как, будет у нас откровенный разговор?
— Будет. Только закурить дай!
— Я тебе сейчас в рог дам! У Прохора попросишь!
— Извините…
— Ладно, проехали. Давай все по порядку… Где, как, с кем…
— Шел к пацанам на «стрелку», глядь — лежит за мусорными баками.
— Какими? Баков много! — перебил Лис.
— На набережной, под Лысой горой, не доходя «Рака».
— Знаю. Дальше.
— Ну, я и поднял сдуру. А потом потерял.
— Не потерял, а Земе отдал! — слегка повысил голос Лис. Шкет втянул голову в плечи. Все знают мусора! Все, про всех!
На лице подростка отразилась целая гамма переживаний. Он свято чтил «закон», а его по этому же «закону» загнали под шконку и хотят опустить. И опустят, если не поможет этот мент, «тереть» с которым по «закону» как раз западло… Все встало с ног на голову. По блатным правилам из него сделают «петуха», а против правил — он может выскочить на волю, и даже отделаться условным сроком!
— Ну, Земе, какая разница…
Зема и Батон про него забыли. Почему он должен о них помнить? Из-под шелухи «понятий» и изобретенных урками «законов» острым углом вылезла истина. Оказывается, в блатном мире нет никакого братства и дружбы, каждый сам за себя! И просто так никто не подпишется за правильного пацана. Никому твои проблемы не нужны. Можешь выжить — выживай, нет — подыхай! Вот они какие на самом деле, эти «законы»!
Уловив тень растерянности и горького разочарования на лице допрашиваемого, Лис усилил нажим:
— Только как ты увидел пушку, за баками? Какого хрена ты там рылся? Бутылки собирал? Значит, правда, что ты помоечник?!
