Борис Бабкин - Ожерелье смерти
Кивком головы отпустив официанта, Интеллигент вздохнул и поочередно всмотрелся в сидящих вместе с ним Валета и Филю. Откинувшись на спинки стульев, они лениво потягивали из бутылок пиво.
— Вам придется на время исчезнуть, — наливая себе водки, сказал Петр.
Кралин осторожно подошел к стеклянной двери ресторана, увидел сидящих за столиком троих мужчин, усмехнулся и быстро подошел к телефону.
Длинными мелодичными гудками прозвучал телефон. Сидевшая перед телевизором Дьячкова, убавив громкость, взяла трубку:
— Слушаю.
Дважды прозвенел телефон. Сидящий в кресле-качалке по пояс голый Тарас, расчесывая на мускулистой груди густые волосы, недовольно посмотрел на молодую симпатичную девушку в мини, которая массировала ему ноги. Она метнулась к телефону. Взяв трубку, Черкес взглядом выпроводил ее из комнаты и только после того, как закрылась дверь, басовито отозвался:
— Да.
— Метатель с приятелем в ресторане «Вега», — проговорил женский голос.
Узнав Нину, он кивнул.
— Понял.
— Заказчик с ними, — добавила она. Тарас громко позвал:
— Казах!
В комнату вошел молодой, но совершенно лысый широкоплечий мужчина.
— Бери ребят и немедленно в «Вегу». Там Филя и Валет. Убрать! С ними еще один. Его тоже.
Согласно мотнув лысой головой, широкоплечий быстро вышел.
Прыгнув вверх и вперед, Киборг сильно ударил ребром стопы по подвешенному на тонком тросе длинному кожаному мешку. Повернувшись, дважды впечатал пятку в боксерскую грушу. И с резким гортанным выдохом-криком кулаком разбил лежащие на железном ящике три красных кирпича. Стоя в дверях спортзала, Сажина уже полчаса наблюдала за тренировкой бритоголового.
— Нравится? — локтем разбив доску, повернулся к ней Михаил.
— Как здорово! — восхитилась она и спросила: — А я бы смогла этому научиться?
— Этому нет, — усмехнулся он. — Но чтобы довольно успешно защитить себя, четырех циклов обучения вполне хватит. С последующей тренировкой четыре раза в неделю. — Немного помолчав, серьезно спросил: — Но ведь ты здесь не для того, чтобы узнать это. Зачем пришла?
— Проезжала мимо, — ответила женщина, — и вспомнила, как ты звал меня посмотреть твою тренировку.
Увидев в его глазах явное недоверие, она серьезно спросила:
— Ты знаком с Гюнтером?
— Кто это? — удивился Киборг. — И почему ты спросила? Не отвечая, Катя внимательно смотрела на него.
— Ты мне не веришь? — обидчиво спросил Михаил. — Но было бы честнее сказать, чем я заслужил это недоверие!
— Да нет, что ты! — рассмеялась женщина. — Чисто женское любопытство. — И, опережая следующий вопрос, объясняла: — Гюнтер — крупный делец. Знаток Востока. О нем сейчас столько разговоров в Москве! А вспомнив твой рассказ о Памире, я и подумала: может, вы знакомы… — Взглянув на часы, она заторопилась. — Извини, что прервала твою тренировку. Просто ехала мимо и решила зайти. Извини. До встречи, — сдула с ладони воздушный поцелуй и торопливо вышла из зала.
Киборг некоторое время стоял неподвижно. Его холодные глаза, сощурившись, зло сверкнули. С пронзительным криком выдохнув воздух, он нанес мощный удар по мешку.
Услышав выкрик, стоявший у дверей спортзала Корин выхватил пистолет и бросился вверх по ступенькам. Встретившись с Сажиной, он быстро пошел рядом с ней к стоящим у угла здания «жигулям». Уселся за руль и открыл дверцу Кате. Тронув «жигули», спросил:
— Ну и что?
— Внешне он просто удивился, — задумчиво проговорила она, — а потом даже обиделся. И говорил на удивление много и не так холодно, как обычно. — И, прищурившись, она серьезно добавила: — Мне кажется, ты прав.
— Я же говорил тебе! — Андрей увеличил скорость. — В аэропорту, в разговоре с той женщиной, они дважды упоминали Гюнтера. Говорили не по-русски, но Гюнтер на всех языках Гюнтер!
— А что ты делал в аэропорту?
— Провожал одного приятеля. Потом пошел а кабак пива попить, вижу, твой бритый придурок с какой-то бабой разговаривает. Я за ними пристроился…
— Как она выглядит?
— Высокая… — глянув на Катю, начал Корин. — С тебя примерно. Стройная. Знаешь, такая спортивная дама. На вид лет тридцать пять. Одета хорошо, со вкусом. То, что она азиатка, — точно.
— На каком языке они говорили?
— Черт их знает, — усмехнулся он. — Я в школе немецкий учил. Знаю несколько слов. По-моему, какой-то азиатский. Быстро так…
— Куда потом эта женщина делась? — снова перебила его Сажина.
— Не знаю, — виновато ответил мужчина. — Я как услышал про Гюнтера — давай бог ноги. А то, думаю, увидит меня этот бритый…
— Еще какие-нибудь имена или названия не слышал? — спросила женщина.
— Да нет вроде, — притормаживая перед светофором, ответил он. — Хотя подожди! — Что-то вспомнив, Корин прикусил нижнюю губу. — Да, точно! Памир несколько раз женщина называла.
— Тогда сделаем так, — решила Катя, — ты приставь к нему толковых парней. Пусть следят за каждым его шагом. — И с досадой воскликнула: — Ну почему ты не проследил за азиаткой?
Выплюнув окурок, Пузырь кивнул на Василису, укладывающую деньги в целлофановый мешок:
— На хрен машины для счета денег нужны? А то, падлы, по телику рекламой заколебали. Видишь, как считает? Раз — и квас!
Стоящий рядом с ним высокий сутулый мужчина в большой соломенной шляпе хмуро посмотрел на женщину:
— Машина все-таки надежнее.
— Слушай, ты! — шагнула к нему Василиса. — Ты думаешь, что говоришь?
— Не обижайся, красавица, — примирительно сказал рослый бородатый здоровяк. — Деньги точный счет любят. Особенно, — он улыбнулся, — такие.
— Подумаешь, — фыркнула Потина. — Деньги. Всего-то три лимона.
— Мы за эти три лимона три недели по рынкам таскаемся, — обиделся сутулый.
— «Каждому свое», — было написано на воротах Бухенвальда, — со смехом высказался Сулов. — Зато теперь у вас с должником забот никаких, — заверил он.
— Хорошо, коли так… — Мужчина в соломенной шляпе, не прощаясь, вышел.
— Если что, — рослый посмотрел на Пузыря, — я опять к вам нырну!
— Само собой, — усмехнулся тот. — Бабки готовь, и милости просим.
— Русак! — остановила рослого Василиса. — Ты Костю Черепа давно видел?
— Недели две назад, а что?
— Где он сейчас, не знаешь?
— Я его последний раз на Ярославском в кабаке видел, — немного подумав, ответил Русак. — Он с каким-то фраером сидел. Нанял, наверное, кто-то.
— Если увидишь, скажи, пусть к нам зайдет, — нетерпеливо сказала Потина.
— Неужели кто-то блатней вас нашелся? — засмеялся рослый. — И сами справиться не можете?
— С тобой-то махом управлюсь! — зло выпалила женщина. — Хочешь попробовать?
— Да я так, — испугался Русак. — Пошутил.
— Дергай отсюда, шутник, — угрожающе проворчал Сулов.
Рослый, что-то пробормотав, поспешно вышел.
— Зря ты на него наехала, — недовольно повернулся к Василисе Пузырь. — Он многих деляг знает, которым из конкурентов что-то вырвать надо.
— Да ну его на крен, — пренебрежительно отмахнулась она. — Надо будет, сами найдем. Да и к тому же сейчас главное — Лютый! Ты вот что, — переменила Потина тему, — к сестре Лютого пошли парней. Пусть протрясут ее еще разок.
— А на кой это нужно? — ухмыльнулся Пузырь. — Не знает она ни хрена. Лишний раз трясти — ментов можно на хвост посадить. Перепугается она и нырнет к легавым. Те нам пришить-то ничего не смогут, но заинтересуются: чего это Пузырь с Васькой сестру Лютого трясут?
— Никуда она не пойдет! — уверенно сказала Потина. — Если бы к мусорам нырнуть собиралась, то после первого раза пошла сразу бы. То, что она не в курсе дел брата, это и ежу понятно.
— Тогда зачем парней к ней посылать? — не понял Василий.
— Да затем, что если Лютый прорвется в Москву, с ней встретится. Узнает, что мы ее прижимали, сам к нам на разборы придет. Нам его и вылавливать не придется, — горячась, объяснила Василиса.
Пузырь, видимо, осмысливая услышанное, некоторое время молчал. Затем восторженно воскликнул:
— А ведь в натуре! Ох и умна же ты, Васька!
Войдя в комнату, Роман подмигнул вопросительно смотрящей на него сестре. Поставил на стол небольшой чемоданчик и закурил.
— Как дела-то? — не выдержала вышедшая из спальни Рита.
— Рублева взяли сразу, — довольно ответил он. — И по неплохой цене!
— А другие иконы? — спросила Эля.
— Да они никому не нужны, — выпуская дым, улыбнулся Журин. — Только четыре штуки ушли, которые из Тамбова привезли.
— Значит, обманули нас пензенские? — порывисто поднялась Эля. — Говорили, что старинные иконки.
— Не такие и старинные, как хотелось бы, — засмеялся Ус. — Но покупателя я и на них нашел. Каждую по триста баксов сдал.
