Евгений Сухов - Крысятник
— Спасибо, — пыхнула Ангелина густым дымком.
На ее щеках едва заметными штришками обозначились морщинки.
— Его зовут Сергеем, но фамилии его я не помню. В молодости мы часто сталкивались на квартирах у наших общих знакомых. — Подумав, она добавила: — Разумеется, он меня трахал. Именно этим он и занимался, когда его взяли за убийство… Только не надо на меня так смотреть! — предостерегающе взмахнула рукой Ангелина, и пепел, сорвавшийся с кончика ее сигареты, осыпался на пол. — Да, трахал! И когда нашел меня после отсидки, первым делом установил меня в позу. Любовник он, честно говоря, бесподобный, может час работать без перерыва. Но меня он взял не этим. Страх и деньги — вот перед чем я не смогла устоять. Ну а теперь, видно, пришло время замаливать грехи…
Пока что Ангелина только начала исповедоваться, но от ее рассказа, где вещи назывались своими именами, осталось тяжелое чувство. Ее уже увели, но еще несколько минут после этого в кабинете царило молчание. Наконец Крылов не выдержал:
— Слушай, капитан, неужели это правда — насчет блокнота с женщинами? Индийская кобра… Камасутра.
Шибанов сдержанно улыбнулся:
— Нет, конечно. В блокноте Чертанова нет ничего, кроме телефонов и имен. Просто однажды утром он вскользь обмолвился о бурно проведенной ночи, и его фраза заинтриговала меня настолько, что я ее запомнил.
— Да, очень образно сказано, — согласился Крылов, глядя на дверь, за которой скрылась Ангелина.
Глава 14 ДЕЛО ПАХНЕТ КЕРОСИНОМ
Альберт Сафин еще раз взглянул в зеркало. Все как положено: китель сидит безукоризненно, брюки отглажены, стрижка короткая, пробор безупречен. И все-таки что-то не то… Ага, пушинка на левом погоне! Альберт небрежно сдул ее. Вот теперь полный порядок.
Он вышел из квартиры. Старательно, на два оборота закрыл каждый из двух замков и уверенно стал спускаться вниз.
На лестничной клетке между вторым и первым этажами стоял мужчина, прислонившись к перилам. Похоже, что он был пьян.
Раздражение едва не выплеснулось наружу. Ставишь тут кодовые замки, домофоны, так нет же, каким-то непонятным образом всякие ханыги проникают внутрь и обживают все свободные углы. Не далее как вчера вечером завалился в подъезд какой-то бомж и, развалясь у батареи, проспал полдня.
Полковник Сафин хотел пройти мимо, чтобы ненароком не зацепить выставленный в сторону локоть, но человек вдруг повернулся, прижав его к стене. Это был шантажист с набережной. Кричать было бесполезно.
— Испугался, — удовлетворенно констатировал шантажист. — Вон как глаза от страха вытаращил. Верно, меня надо бояться. Я человек опасный.
— В чем дело? Я все сделал, как мы договаривались!
Тут Сафин почувствовал, как что-то твердое уперлось ему в живот. Он опустил глаза вниз и увидел темный ствол пистолета.
— Впечатляет? — поинтересовался Серый. — Да, такая вещь может убедить кого угодно, — он слегка повернул пистолет, и полковник почувствовал, как холодный металл ввинчивается в кожу. — Мне казалось, что мы с тобой достигли полного взаимопонимания, а ты, оказывается, решил шутки шутить. Как же это понимать? Или ты хочешь, чтобы одним нераскрытым убийством стало больше? — пожал плечами Серый. — Я могу это устроить. Дело в том, что убийц даже не станут особенно искать. Ведь за двадцать лет твоей службы отыщется не одна сотня зэков, у которых ты попил кровушки. Так что это будет типичный «глухарь».
— Говорю же, я все сделал! — пропыхтел Сафин.
— Почему же Чертанов до сих пор не опущен?
— У него нашлись покровители.
— Кто?
— В «индии» сидят воры в законе, они отписали маляву, чтобы его не трогали.
— Интересно получается, — процедил Серый. — Я всегда подозревал, что Бес — парень ушлый. Гляди-ка, из какой переделки вывернулся! — это прозвучало почти восхищенно. — Но мы с тобой тоже не лыком шиты, а, полковник?
Сафин, которого под конец этой реплики он ткнул пистолетом в живот, коротко подтвердил:
— Да.
— Значит, нам нужен новый план?
— Да-а!
— Радуйся, он у нас есть. Сделай так, чтобы воров перевели из Матросской Тишины.
— Это не в моей компетенции.
— А мне наплевать на твою компетенцию. Делай, что велено. Не все же тебе девочек языком щекотать. — Серый тихонечко засмеялся, но вдруг угрожающе сдвинул брови: — Я не слышу ответа!
— Хорошо. Я сделаю все, что в моих силах.
— Ну вот и славно, — Серый отошел на два шага. Руку он не опускал, и ствол, направленный в живот полковника, по-прежнему дышал смертью. — Я сейчас выйду, а ты не выскакивай сразу за мной, не размахивай руками. Подобная спешка может тебе дорого обойтись. Лучше постой немного, подумай, можешь даже выкурить сигарету. Все равно ты вышел на четыре минуты раньше.
Серый спустился на один лестничный пролет и обернулся:
— Да, забыл посоветовать. Сбросьтесь с жильцами по червонцу да наймите какого-нибудь отставника за порядком следить. А то застрелят, не дай бог, какого-нибудь уважаемого полковника в подъезде среди бела дня, и даже свидетелей не сыщешь. — Толкнув дверь, он исчез.
Сафин с минуту стоял неподвижно, прислушиваясь к ударам собственного сердца, заглушающим гудки автомобилей, доносящиеся с улицы. Наконец, едва справляясь с дрожью, он достал пачку сигарет, сунул сигарету в зубы и тоже вышел на улицу.
В лицо ударил пронизывающий ветер и заставил его озябнуть до самых костей. Машина стояла на обычном месте, прижавшись левым боком к тротуару. Шофер нетерпеливо прохаживался по двору и посматривал на часы. При виде Сафина он удивленно застыл:
— Что с вами, товарищ полковник?
— А что? — вяло отреагировал Сафин, чувствуя, что арктический холод уже отморозил половину его нутра.
— Да вы сигарету обратной стороной в рот засунули… фильтром наружу.
— Ах, это, — рассеянно протянул полковник, понимая, что на один анекдот в гараже станет больше.
Оперативное совещание, назначенное накануне на девять, пришлось перенести. Шантажист не шутил, Сафину достаточно было посмотреть ему в глаза, чтобы сделать такой вывод. Матовые, почти непроницаемые глаза эти напоминали зрачки ящера, терпеливо выслеживающего добычу. И похоже, что он определился в своем выборе.
Единственным человеком, который мог помочь полковнику в этой щекотливой ситуации, был его однокашник Севка Самойлов, осуществлявший надзор за местами лишения свободы. Уже год, как он нацепил большую звезду и рассматривался как реальная кандидатура на должность замминистра. Человек серьезный, обстоятельный. И, глядя на его сдвинутые брови, трудно было поверить, что Севастьяна Никифоровича чуть не турнули с первого курса за аморалку. Ведь не каждому из курсантов удается соблазнить заведующую библиотекой среди стеллажей с собраниями сочинений классиков марксизма-ленинизма.
Надо отдать должное Севке, своего однокашника и приятеля по бурной молодости он не забывал и использовал всякую возможность, чтобы протащить его наверх. Да и хозяином следственного изолятора Сафин стал не без его помощи. Всегда степенный и значительный с подчиненными, Сева Самойлов в присутствии старого друга превращался в задорного мальчишку, каким был лет двадцать пять назад. И которого ничего не интересовало, кроме бутылки портвейна и стройных женских ножек.
Иногда Альберту Сафину казалось, что министерское руководство специально ставит на ключевые посты отъявленных бабников и пьяниц. Такими людьми легче управлять, да и компромат особенно долго подыскивать не нужно. Как бы там ни было, но Самойлов был настоящим мужиком и всегда мог постоять за своих приятелей. А главное, много за это он не попросит.
Поразмыслив, Сафин уверенно набрал знакомый телефонный номер. В это время Самойлов находился на своей даче в районе Можайского шоссе. Домик крепкий, аккуратный. Оно и понятно, трудные министерские будни заставляют думать о собственном здоровье и возводить на природе особняки стоимостью в два миллиона долларов. Но что интересно, вряд ли на своей даче он находился один. Он вообще не переносил одиночества и относился к нему едва ли не как к худшему из наказаний. Скорее всего, организовал какой-нибудь мальчишник, который в конце дня должны будут скрасить какие-нибудь центровые путаны.
Трижды прозвучали длинные гудки. А не рано ли? Полковник Сафин нервно вскинул руку, посмотрев на часы, но тут же в трубке раздался бодрый голос Самойлова:
— Слушаю!
— Сева, я звоню тебе по важному делу…
— Опять по делу! А просто так позвонить нельзя, а? — радостно отозвался Севка. — Приехал бы, навестил. Поговорили бы о жизни, былое вспомнили. Давай, я тебя жду. — Он усилил нажим: — Тут для тебя уже сюрприз заготовлен…
— Какой? — не удержался от вопроса Альберт.
