Валериан Скворцов - Укради у мертвого смерть
До встречи с Барбарой оставалось больше двадцати минут. Бэзил нырнул в подвальчик забегаловки «Макдональда». Замученный работой китаец с серыми мешочками под глазами, кидая синие сингапурские доллары в ящик кассового аппарата, принял заказ на банку «колы» и картонку с ветчинным сандвичем. На экране телевизора солдат колотил каской какого-то араба, который просяще гладил его лицо ладонью... Давали новости.
На улицу Изумрудного Холма с Орчард-роуд он свернул минута в минуту назначенного срока. Узкий проезд между старых китайских двухэтажек перегораживал круглый прилавок под навесом. Бочковое пиво разносили по столикам, разбросанным вдоль тротуара, неторопливые ребята в галстуках-бабочках, вертя подносы на растопыренных пальцах.
И сразу увидел Барбару. Льняное приталенное платье сероватого оттенка со свободными складками делало ее совсем юной. Снова показалось, что волосы отдают рыжиной. Изумрудное ожерелье, наверное, стоило денег, хвативших бы на покупку одного из домов рядом.
— В первый раз на свидании в Сингапуре? — спросила она, приметив пучочек фиалок в его нагрудном кармане.
— В первый, — сказал он. — И не верю своей удаче...
Букетик удивительно пришелся к платью.
— Представь меня, Барбара, а то получается, что я подслушиваю, — сказал коренастый смуглый азиатец из-за ее плеча.
Она выдвинула его за локоть вперед.
Полосатая сорочка навыпуск. Нагловатые глаза за дымчатыми стеклами очков в стальной оправе. Словно гуталиновые гренадерские усы, переходящие в бакенбарды. Аромат дорогой сигары. Массивный перстень с университетским вензелем.
— Я Рутер Батуйгас, филиппинский коллега Барбары... Предпочтительнее, когда между местной леди и заезжим фарангом находится третий азиатского обличья. Тут свои обычаи... Так что воспринимайте меня как неизбежный аксессуар. Идет? И зовите Рутер. Идет?
— Я — Бэзил.
— Что будете пить, джентльмены?
Она выбрала столик у красных колонн «Лавки одной цены» с витриной, заставленной миньскими вазами.
— Ага, — сказал Рутер, — значит, платишь ты, Барбара?
— Давайте демократическим путем, — предложил Бэзил. — Бросим на пальцах! Ну... раз, два, три! Игра!
Вышло платить Барбаре. Бэзил подметил по-змеиному быструю реакцию филиппинца, который явно подстроился, повинуясь ее сигналу.
— На день, как собирался, или больше? — спросила она.
Бэзил кивнул.
Пока ждали кружки с бочковым «Тайгером», филиппинец рассуждал о листках с извещениями о разоблаченных ведьмах, ставшие в средневековой Европе предками газет. Придворные и духовные лица, а также иностранцы оставались тогда героями тайных доносов, а не общественного мнения.
— Как у вас в России, — закончил он.
— Договоримся, Рутер, не цеплять сегодня Россию, — сказал Бэзил. — Кто его знает, что там происходит и что будет в ее завтрашних газетах? В моей гостинице московских я не видел, в том числе и своей. Верно, и в других местах в Сингапуре положение столь же тревожное...
— Да, ваших газет в жизни не видел. Правда, смотрел кино «Братья Карамазовы»...
— Потому что сюжет построен на уголовной истории, так? — сказала Барбара.
— Да уж верно, — вздохнул Рутер. — Сплошной фрейдизм. Убийство на почве затянутого и неосознанного сексуального соперничества между отцом и сыном... Слишком сложно для моего опыта.
— Расскажи, Рутер, о своем захватывающем опыте Бэзилу, — сказала ехидно Барбара.
— Мой опыт? Я убил шестерых в порядке самозащиты и дважды привлекался к суду по обвинению в убийстве. В справочнике Интерпола меня называют «самым диким полицейским репортером». Я изучал право, потому что готовился после университета поступить в уголовный розыск... А там оказалась такая коррупция, с какой пока нигде не сталкивался, разве что в прессе...
— В филиппинской полиции? — спросил Бэзил.
— В манильской, чтобы быть точным... Дело отца и сына Карамазовых с криминалистической точки зрения несколько старомодно. Если Достоевский хотел сказать, что приобретаемый в жизни опыт только жестокость и порок, то он — слабак... Мир таков, как есть, другого не выдумать. Учись желать и пытайся понять...
— Надеюсь, это уже вывод? — спросила Барбара. — Я хотела сказать, что еды не закажу, джентльмены. Закусывать будете в «Холидей инн».
— Ох, — простонал Рутер. — В честь тебя, Бэзил, выставят немыслимые харчи в ресторане финансовых акул. Хотел бы я знать, кто оплатит на самом деле счет... Слушай-ка, да ты не агент КГБ?
— Мне бы тоже хотелось это выведать, — сказала Барбара.
— Не хочется вас огорчать, друзья... Думаю, мне удастся там восстановиться в самое ближайшее время. Меня выбросили из отдела особо изощренных диверсий за предательское распитие пива в частной обстановке с одним филиппинцем и незамужней сингапурской леди. Обвинение — алкоголизм и покушение на невинность.
— Там это считается серьезной промашкой?
— Вроде этого, Рутер. А тебе что же, не нравятся пиво и красивые женщины?
— Ох, — опять простонал Рутер. — Тебя не следует пускать на пресс-конференции. Ты задаешь провокационные вопросы...
— Но одна красавица сильно портит тебе карьеру, верно ведь, Рутер? — спросила Барбара. — Как раз теперь...
— Я женился на этой женщине, Барбара. Да, это случилось со мной. Я вступил в брак... Ей позвонил однажды доброжелатель и сказал, что меня выловили нагишом и мертвым из реки и нужно привезти что-нибудь прикрыть тело в морге. Она ответила, что хочет спать и займется этими заботами утром... Для нее я бессмертен. Эта женщина рождена быть моей женой.
— Что же за работа у тебя такая? — спросил Бэзил.
— После увольнения из угрозыска я пишу детективы для воскресных приложений... Еще я просматриваю полицейские объявления с обещанием наградных за такого-то живого или мертвого. Семьдесят с лишним пойманных бандитов. В среднем по триста долларов за голову... Но для этого прежде всего нужна своя голова. Семь футов под землей обрели многие, у которых мускулы не хуже, чем у Сталлоне в «Рембо», но мозги работали плохо... Не смотри на меня как на стукача, Бэзил. Я отлавливаю исключительно бешеных волков, от которых страдают все, не только полиция. Именно поэтому меня терпят в подпольном мире длинных стволов... Знаешь, этот мир очень быстро выдает своих, если они уж слишком привлекают внимание угрозыска. Такие люди мешают нормальной жизни всех... Усредненность — в этом спасение преступника. Я себе постоянно напоминаю: усредняйся, усредняйся. Что съедается в джунглях? Что двигается не в ритм со всем остальным... Либо торопится, либо отстает, либо слишком молчаливо, либо шумит излишне...
— Этот человек, Рутер, работал во Вьетнаме, — сказала Барбара.
— Тогда о чем говорить? Не о чем говорить, — сказал Рутер. И без перехода спросил: — А у тебя есть жена и дети, Бэзил?
— Дети есть, — сказал Бэзил. — Сын. Жены нет. То есть она жива, еще раз вышла...
— Звучит, как вести с Луны, — сказала Барбара. — То есть такие разговоры о родственниках в России тут вот, в этом месте...
— А я слышал, что разводы запрещены партией, как у католиков, — сказал Рутер.
— У коммунистов нет религии, они агностики, — объяснила Барбара.
— Ух, — сказал Бэзил.
Барбара подала официанту сигнал насчет счета.
— А какие заботы привели в Сингапур, Рутер? — спросил Бэзил.
— Пока секрет.
— Да брось, — посоветовала Барбара. — Тебя призвали писать репортажи, открывающие глаза на китайскую мафию, в частности на «Бамбуковый сад», который тянет «масляные деньги» с таксистов, девушек доступных достоинств, мусорщиков, держателей автоматов с напитками... Бэзила нечего опасаться... Так ведь, Бэзил?
— Верно. Но знать интересно.
— Держись подальше от таких знаний...
Рутер покачал головой.
— Местные не решаются... Ну, долгая история. Поговорим о моих очерках после прочтения.
![Росс Томас - Смерть в Сингапуре [сборник]](/uploads/posts/books/13740/13740.jpg)
