Михаил Серегин - К строевой - годен!
Будь у Стойлохрякова сейчас в руках стальной прут, он бы вязал из него кружева.
Витек смотрел то на слегка подсохшую дорогу, то в зеркало заднего вида. Лейтенант сидел рядом и теребил верхнюю пуговицу «афганки». Успеют или не успеют, успеют или не успеют...
Плохо заточенный топор весело затюкал по толстому сосновому стволу. Леха Простаков еще не успел толком проснуться после экстренного подъема, а тут надо рубить, валить. Место для засады нашли быстро. Высоченная сосна сама напрашивалась быть снесенной под корень, да и от дороги она близко.
– По нужде надо! – выл Алексей, подрубая дерево и тяжело отдуваясь.
– Потерпи немного, – умолял маленький Фрол, бегая вокруг великана. – С минуты на минуту покажутся.
– Перестань мельтешить и отойди за спину. Да подальше.
– Что, уже срубил?
– Нет еще. Топор хреновый.
Удары становились все реже и все сильнее. Дерево гудело, стонало под остервенелым натиском, но не сдавалось. Топор со свистом рассекал воздух и врезался в ствол. У Фрола дух захватывало. Вот это машет!
Двухметровая машина молотила по дереву без остановок. На канадском традиционном конкурсе лесорубов акселерат из Сибири был бы вне конкуренции.
Фрол задирал иногда голову вверх и смотрел на верхушку. Вот ее повело в сторону. Простаков отбросил в сторону топор и, уперевшись в ствол, стал медленно валить дерево в гущу молодняка. Сосна пошла к земле, с треском ломая жиденькие осинки и молодняк ели.
Отбежав в сторону, чтобы не получить от играющего после падения ствола, Леха с блаженством на лице отлил.
– Надо на дорогу тащить!
– Без тебя знаю, – прорвалось между частыми вздохами.
– Хорошо, хорошо. Дыши, дыши.
Огромное дерево дрогнуло. Валетов смотрел на все происходящее широко раскрытыми глазами. Сколько же он тащит? Ствол у основания с полметра толщиной. Мама родная!
Лейтенант и Резинкин увидели сосновый ствол поперек дороги одновременно. «УАЗ» от них не отставал. Стало быть, никуда Евздрихин не денется, заглушит движок. Оседлав ствол, Валетов потихоньку топориком тюкал сучки.
– Приказание выполнено, товарищ лейтенант.
– Молоток. Где Простаков?
– В кустах.
Лехе светиться никак нельзя. Генерал наверняка запомнил со вчерашнего вечера пьяного здоровяка в казарме, а Стойлохряков считает, что солдат наказан и находится под арестом.
Евздрихин долго не ждал. Загудел, остановившись позади «шишига».
– Что там такое? – Генерал не скрывал раздражения.
Стойлохряков метнулся лично.
– Сейчас разберемся.
Валетов плавно оторвал посадочное место от коры и встал с топором в руках. Ремня на поясе у него не было. Кепка висела на одной из веточек. Работает боец.
– Товарищ подполковник, рядовой Валетов производит заготовку дров для парка.
Стойлохряков вяло улыбался лейтенанту.
– Мудрецкий, ваш боец?
– Мой.
– Ваш, – подполковник пнул ногой массивный ствол и посмотрел на Фрола. Потом поискал глазами свежий пень. Да не росло у дороги в парк таких сосен. Из леска приволокли. – Это что тут, на хрен, за партизанская война!
– Дрова готовлю, – мямлил Фрол.
– Молчи, солдат, а то я тебе из жопы бифштекс приготовлю! Лейтенант, объясняй давай!
Веретенко не усидел в машине.
– Зачем это вам такая здоровая сосна?
Стойлохряков часто заморгал.
– В парке «буржуйки» дровами топим. Вот заготавливаем. Выволокли неудачно.
Генерал посмотрел на дерево, потом на маленького, жиденького солдатика. Подошел, пожал руку.
– Как зовут?
– Фрол.
– Отличная работа, – генерал дошел до конца дерева, посмотрел на свежие следы от топора. – Я бы, подполковник, прибавил десять суток к отпуску этому парню, а?
– Так точно.
– Ну, чего встали, мужики, бревно-то надо в сторону убирать, – Веретенко снял плащ, остался в новеньком зелено-коричневом камуфляже и, закатав рукава, первым взялся за дерево.
Укая и пукая, с матюгами и эканьем всем кагалом убрали дерево в сторону.
Евздрихин тут же поспешил к машине. Он мог поклясться, что двигатель не глушил. Кто повернул ключ?
Преимущество маленького человека в том, что он может на мгновение исчезнуть и появиться вновь, и его отсутствия никто не заметит. Фрол подмигнул лейтенанту. Птичка в клетке.
Прапорщик покрутил ключ зажигания, дабы убедить самого себя, что придется доставать кочергу и ворочать ее. Стартер не издал даже слабенького «гы-ги». Стойлохряков ему этого не простит.
Ничего не сказав успевшим рассесться пассажирам, он вытащил из багажника «кривой» и пошел запускать двигатель.
Резинкин с лейтенантом не спешили трогаться в путь. После ночного общения с машиной прапорщика Вите было интересно посмотреть, как Евздрихин будет безуспешно трахаться.
– Аккумулятор? – посочувствовал генерал, покинув салон после шестой неудачной попытки.
– Да, разрядился. Старый уже. Машина военная, у нее тоже год за три идет.
– Надо технику в порядке держать, – уел неотступно следовавший за генералом адъютант.
– Так, может, прикуримся от грузовичка?
Прапорщик и сам был бы не прочь, но движок-то под капотом ворованный.
– Да я и так сейчас заведу. Конь мои команды знает, сколько лет с ним учил.
– Ну-ну.
Ухватившись за железку, Евздрихин приналег. Двигатель чихнул, но так и не завелся. Резинкин высунул язык от удовольствия. Пять суток к отпуску! Хе-хе. Он хорошо разбирается в машинах, он может залезть в любую тачку. Он просто супер. Хай-класс. Е-е-с! Вспомнив о том, как все его приключения чуть было не закончились тюрьмой, он вернулся с небес на землю, где продолжал страдать Евздрихин.
Стойлохряков подошел к прапорщику и зашипел:
– Ну. Скоро?
– Я стараюсь.
– Может, конь твой оглох, плохо приказания слышит?
– Кончай херней заниматься. Провода толстые есть?
Прапорщик вытащил из двигателя рукоятку и, потупив нос, сознался, что таковые в наличии имеются.
Взмахнув рукой в воздухе, комбат дал понять Резинкину, чтобы тот разворачивался.
Витек подогнал грузовик лоб в лоб с «УАЗом».
Евздрихин принес провода, да так и встал с ними, ни жив ни мертв, рядом с передним бампером.
– Чего стоишь? – негодовал комбат. – Капот открывай. Ехать надо, неужели не понимаешь?
Прапорщик вытянулся по стойке «смирно» и не желал сходить со своего места.
– Что с тобой? – Подполковник глядел на бледного, истекающего холодным потом подчиненного.
Комбат знал, что прапорщик в армии давно и носило его немало по миру. Старые раны дают знать о себе в самый неподходящий момент. А за прапорщиком числилась контузия в Афганистане.
– Тебе плохо?
Взгляд Евздрихина прояснился.
– Нет.
Он открывал капот с закрытыми глазами, мечтая только о том, чтобы все прошло гладко. Вряд ли комбат смог бы заметить подмену, но сопоставить возраст машины и движка он мог. Любому водиле видно, что движок не затраханный, а машина-то, слава богу, второй десяток лет добирает.
Теперь мешкать нельзя. Лейтенант, сдерживая себя, не спеша подошел к открытому двигателю. Лично убедился – вот он, голубок. Стоит на частной машине. Номер двигателя именно тот самый.
Мудрецкий набрался наглости и прервал диалог генерала с комбатом.
– Извините, товарищ генерал. Разрешите обратиться к товарищу подполковнику.
– Давай.
Стоящий за спиной генерала адъютант задрал нос кверху, желая показать свое неодобрение молодецкой дерзости.
– Чего? – промычал комбат.
– Можно вас на минуточку, – лейтенант подошел к капоту, и подполковник невольно последовал за ним.
– Чего? – талдычил одно и то же Стойлохряков.
Мудрецкий пальцем показал на номер двигателя. На зрение комбат не жаловался. Подбежал Евздрихин.
– Что, что такое?
– Ничего, – на прапорщика комбат даже не взглянул. – Давайте отойдем, лейтенант, не будем мешать.
– Что за секреты? – Веретенко выглядел обиженным.
– А, – отмахнулся комбат, – лейтенант интересовался, куда ему дрова в парке складывать.
Мудрецкий шел к грузовику и давил лыбу. Двигатель он нашел. Дальше не его забота. Пусть комбат как хочет, так с прапорщиком и разбирается. Не забыть бы до наряда в столовую приказать солдатам люстру из сортира снять.
Проезжая мимо грузовика, Стойлохряков высунулся в окошко и с заднего сиденья – на переднем, понятно, генерал, – отдал распоряжение:
– Лейтенант, чтобы сосна через полчаса была в парке.
– Есть, – вяло ответил Мудрецкий.
На самом деле работы тут на пять минут. Сейчас они свистнут Леху. Он выйдет из кустов. Все сучья порубит, ствол на три части раздолбает, в машину погрузит, и они поедут следом за комбатом и инспектором. А там скинуть дерево мотострелки помогут.
Фрол встал на огромный ствол и, сложив ладони, крикнул в сторону начинающих буйно развиваться зарослей.
– Ле-е-еха-а-а!!!
Тишина. А рядом с дорогой лежит огромное дерево. Из инструментов у них один тупой топор. Эх, пилу бы, да нету.
