Верой и правдой. Битвы фельдъегеря (сборник) - Корчевский Юрий Григорьевич

Дукс только удивлялся услышанному.

Знающих и разговорчивых Алексей отдавал ему – пусть допросит с пристрастием да после очистит город от скверны.

Вышло шестнадцать человек, но главаря шайки среди них не было.

– Кто покажет путь в пещерах? – спросил Алексей, обращаясь к пленным разбойникам.

Все потупили головы, и лишь один сказал:

– Мне своя жизнь дороже – он всё равно потом найдёт и убьёт.

– Ну, как хотите. Дукс Стракис, можешь уводить пленных, спасибо за проводников. Только верёвки и факелы оставь.

Дукс обрадовался – ему не терпелось допросить пленных. Здесь, возле пещер, он узнал о некоторых горожанах кое-что интересное. Дукс, а вместе с ним проводники, конвоировавшие пленных разбойников, пошли по направлению к городу.

– Снять гоплитов от входов в пещеры? – спросил Исавр.

– Зачем? Сейчас начнётся самое интересное. Присядь, отдохни, а тем временем пусть дым вытянет, а то в пещерах дышать нечем.

Ждали около часа, пока пещеры очистило сквозняком и из них перестало тянуть гарью.

– Вот теперь пора! – поднялся Алексей. – Привяжите конец верёвки к камню у входа. Со мной идёт одна декархия, взять все верёвки и факелы. Исавр, ты остаёшься за старшего. Хватать и вязать всех, кто попытается выбраться.

– Понял, мой трибун!

Гоплиты зажгли факелы. Пилумы оставили у входа в пещеру – копья только мешать будут.

Прикрываясь щитами и выставив вперёд мечи, пехотинцы двинулись по пещере. Шедший последним гоплит щита с собой не брал – он был нагружен бухтами верёвок. По дороге одну из бухт он разматывал за собой. Даже в темноте, если вдруг по какой-либо причине погаснут факелы, можно, держась за верёвку, выбраться на поверхность.

Пещера имела извилистый ход, поворачивающий то вправо, то влево, а то и вовсе вниз.

Так они вышли в большой зал, где эхом раздавались их шаги. Свет факелов не достигал входов, терялся в темноте. На стенах были видны следы зубил: видимо, когда-то давно здесь вырубался камень для постройки домов. В глухом углу обнаружили свежее кострище – не иначе разбойники тут грелись. Тянуло свежим воздухом.

Алексей посмотрел, куда склоняется пламя от факела.

– Идём туда – там должен быть проход.

Проход оказался извилистым и узким, пришлось идти, согнувшись.

Впереди оказался полузатопленный грот. С одной стороны – возвышение, а большую часть его занимала вода. Просто удивительно, но она была чистой, отдавала голубизной, и на дне в скудном свете факелов были видны камни.

Алексей не поленился, нагнулся, окунул в воду палец и лизнул его. Вода была чистой, пригодной для питья.

Грот сужался, переходил в ход, который и вывел их наружу. Никаких ответвлений не было.

– Ты и ты – вернуться назад, и смотать верёвки. Потом вдоль скалы – сюда.

Двое гоплитов пошли назад, сматывая верёвки в бухту.

Когда воины вернулись, стали обследовать другой вход. Эта пещера имела множество ответвлений, заканчивающихся тупиком.

На обследование ушло много времени, но и тут не удалось никого обнаружить. Зато когда вошли в третью пещеру, явственно услышали топот ног – кто-то явно не хотел встречи с воинами и убегал. Причём бежал в темноте резво, явно зная дорогу.

Но декархия не спешила, продвигаясь шаг за шагом и осматривая ответвления. Деваться убегающему некуда: все выходы блокированы, и рано или поздно гоплиты выйдут на него.

Только изрядно попетляв, воины вышли в небольшой зал. Почти в центре его, освещаемый факелами гоплитов, стоял разбойник. Он держал в руке длинный, почти в локоть длиной, нож – практически меч.

– Не подходи, зарежу! – стал орать он.

Мужик был крупным, глаза его злобно сверкали.

Гоплиты стали обходить его со всех сторон. Когда образовалось кольцо, пехотинцы стали сходиться к центру.

Разбойник размахивал ножом, но только царапал щиты. Он в бессильной злобе выкрикивал ругательства, пока его не зажали со всех сторон щитами так, что он не смог пошевелиться.

– Брось нож, не то прикажу стиснуть щиты – вздохнуть не сможешь, – предупредил Алексей.

Деваться разбойнику было некуда, и нож звякнул о камни пещеры.

– Вяжите его, и выходим из пещеры.

Разбойника грубо выволокли из пещеры, и на пару минут все зажмурили глаза от солнечного света.

– В пещерах есть ещё кто-нибудь?

– Никого, – буркнул разбойник.

– Я бы на твоём месте отвечал повежливее, – декарх весьма чувствительно ткнул его в бок рукоятью меча. – Перед тобой, собака, трибун!

– А хоть бы и сам стратиг или император! – разбойник злобно водил по сторонам глазами.

– Декарх, за императора накажи его! – распорядился Алексей.

Рукоятью меча декарх врезал разбойнику по зубам. Из разбитых губ пошла кровь, разбойник выплюнул два выбитых зуба.

– За каждое грубое слово будешь наказан! – предупредил его Алексей. – Как твоё имя?

– Не скажу, псы!

– Декарх – ногу! – приказал Алексей.

Нижним краем тяжёлого щита декарх ударил разбойника по пальцам стопы. Тот взвыл от боли.

Когда разбойник перестал орать, Алексей повторил:

– Имя?

Разбойник сплюнул кровавой слюной.

– Декарх! – Алексей не успел договорить.

– Тит Сикстиний, – торопясь, сказал разбойник. Он понял, что жалеть его никто не будет, а трибун умеет разговорить упорствующих.

– Хм! Так ты главарь шайки? – удивился Алексей – именно это имя называли пленные разбойники.

– Врут, все врут!

Но именно таким описал его один из пленных – высокий, широкий в кости.

– И давно разбойничаешь?

– Новичок я, принудили!

– Декарх – ногу!

Декарх ударил щитом по пальцам другой ноги. От вопля, даже дикого рёва, разбойника заложило уши. Мужик дёргался так, что его едва удерживали два крепких гоплита.

Когда разбойник замолчал, Алексей сказал ему, причём спокойно:

– Ты скажешь всё, даже вспомнишь то, чего не знал. Поверь мне, я пока говорю спокойно. А разозлишь – пожалеешь, что на свет родился. Ты грабитель и убийца – мне ли тебя жалеть?

– Хорошо-хорошо, я понял. Да, я вожак шайки разбойников. Раньше служил в армии Востока, за убийство товарища был сослан в каменоломни, сбежал.

– О! Слышу речь разумного человека. Давно разбойничаешь в этих местах?

– Два года.

– В армии за это время из рядового воина уже декархом мог бы стать.

Разбойник ухмыльнулся разбитым ртом и скривился от боли.

– Я и был декархом. Трофей не поделили, подрались. Вино да жадность в голову ударили, схватился за меч.

Алексей понял, что надо трясти разбойника.

– Где награбленное?

– Нет ничего! Народ нищий – что с него возьмёшь? Разбойников каждый день кормить-поить надо.

– Ой ли! Тит, не надо врать. За два года не скопил ничего? Декарх, отрежь ему ухо – у него одно лишнее!

Декарх взмахнул мечом и резанул разбойника по уху. По голове и шее того потекла кровь.

Такое ранение из-за массы нервных окончаний болезненно, внешне обезображивает, но не смертельно.

Тит заорал, задёргался.

– Тит, где ценности? Не скажешь – медленно остругаю: уши, нос, а потом велю сварить живым в котле.

Гоплиты поморщились. Они были воинами, и каждый не раз убивал, но пытать, причём изощрённо, были неохочи, это вызывало отвращение. Однако будет приказ – выполнят.

Алексей же продолжал беседовать. Пытки и ему самому были противны, только вот незадача – о месте хранения награбленного знал один главарь. Умрёт он – ценности навсегда утеряны. В пещерах столько укромных мест, что вовек не сыщешь. А в том, что ценности были, Алексей не сомневался. Коли, будучи декархом, он за долю малую убил своего же товарища, не побоявшись суда, то уж тут-то, без контроля сверху, не мог не воровать или обделять своих.

– Декарх, второе ухо!

Десятник только поднял меч.

– Не надо, я скажу – даже покажу.

– Ну вот, другое дело. И чего было упираться? Веди!

Гоплиты слушали весь допрос со вниманием. Воин, коли он убил своего товарища, в армии был обречён на презрение. Да и как грабитель он сочувствия не вызывал.