Александр Тамоников - Стратегический резерв
– И этот вопрос я ждал. Ответ на него прост. Чтобы с тобой считались, чтобы к твоему мнению прислушивались. Чтобы ни у кого не возникло даже мысли нанести тебе хоть какой-либо вред, надо, Игорь Викторович, обладать силой если не более мощной, то хотя бы соизмеримой с мощью противника. Сейчас Штаты творят в мире все, что им заблагорассудится. Вашу страну обкладывают со всех сторон. Против России формируют общественное мнение, выставляя вас исчадием зла. НАТО напирает на вас с запада, Китай с востока. Американцы блокировали юг. Неужели вы не видите, что и вас международный государственный терроризм желает уничтожить, как Югославию? Наркотическая экспансия уничтожает вашу молодежь. Финансовые потоки из-за рубежа развращают ваших чиновников на всех практически уровнях. Коррупция достигла размеров, угрожающих национальной безопасности страны. А что происходит с вашей экономикой? Одна из богатейших стран мира практически не имеет никакой экономики. Бизнес в вашем понимании – это обычная спекуляция. Купил или пусть произвел подешевле какой-то товар, перепродал его, прибыль в карман. Налоги к черту. Какие могут быть налоги, если их заменили взятки чиновникам. Или я говорю неправду, господин Андорин?
Профессор взглянул на Кумати:
– Все и всегда при желании можно оправдать!
– Верно, но я не оправдывался. Вы сделаете то, что от вас требуется. Саботаж не пройдет. Нам известно, сколько времени необходимо для переработки «Анделя».
– А если представить, что я откажусь?
– Не советую. У нас есть все, чтобы заставить вас работать. Но будет лучше и для вас, и для очаровательной Марины Владленовны, если вы проявите благоразумие и возьметесь за дело добровольно.
– Что вы имеете в виду?
Кумати подошел к профессору:
– Вы, Игорь Викторович, осмотрели апартаменты, подготовленные для вас с Королевой, теперь я хочу показать вам другие апартаменты, также оборудованные для вас. Пройдемте.
Террорист и профессор миновали коридор, прошли в правую дверь блока содержания опытного материала. Увидев стеклянные камеры, Андорин воскликнул:
– А это что еще за казарма?
Кумати спокойно ответил:
– Для практического испытания отравляющего вещества понадобится живой опытный материал. Эти отсеки для материала.
– Но они оборудованы для содержания людей?!
– Конечно! На ком же еще доводить оружие?
Андорин остановился:
– Вы с ума сошли? Травить в отсеках людей?
– Для начала надо получить отравляющее вещество. А те, кого мы разместим в опытные отсеки, являются людьми только по форме.
– И все равно они люди!
Кумати жестом указал в конец блока:
– Идемте, идемте, господин Андорин. Уверен, вам будет интересно.
Глава 4
28 марта, среда Чао Чон, обежав Кумати с Андориным, скрылся в тамбуре. Послышался скрежет ключа в замке. Кумати с профессором вошли в полутемную комнату, где Андорин тут же отшатнулся назад, но уперся в грудь начальника объекта. Кумати усмехнулся:
– Что с вами, Игорь Викторович?
Андорин, заикаясь, спросил:
– Куда… куда вы привели меня?
– В другие апартаменты.
– Это… это не апартаменты, это… камера пыток!
– Точное замечание. Согласитесь, разница этой комнаты с теми, что мы осмотрели вначале, огромная.
– Я ничего не понимаю.
Кумати толкнул профессора в камеру, подав Чону знак удалиться. Резко повысил голос:
– А вот теперь будем разговаривать серьезно. Итак, либо вы даете согласие работать над отравляющим веществом добровольно и добросовестно и после трудового дня отдыхаете вместе с Мариной в шикарных апартаментах, либо отказываетесь, но тогда вас с Королевой закрывают здесь и подвергают как психологической, так и физической обработке. Вам не будут давать спать, вас подвергнут пыткам, причем сначала Королеву. Пыткам жестоким, мучительным, изощренным. У меня есть один тип с некоторыми особенностями. Он патологически жесток. Самое любимое его занятие – насиловать девочек-подростков, после чего вспарывать животы и, вывалив наружу внутренности, смотреть, как умирает жертва. Его зовут Ли, или сержант Ли. Он и займется вами. Лично вам не дадут умереть. Сия участь постигнет Марину Владленовну. В конце концов вы сдадитесь, но продолжите жить в этой камере, на скудной пище, с ведром вместо туалета, на топчане, забрызганном кровью. Если же вы окажетесь вдруг человеком несгибаемой воли, то специальные препараты подавят вашу волю. Мы будем поддерживать работу вашего мозга, о существовании тела забудем. Совсем скоро вы превратитесь в бесчувственную машину, нацеленную на одно – создание оружия. И создадите его. Посему выбирайте, господин профессор. Нормальная работа, полноценная жизнь с любимой женщиной в шикарных условиях, а затем, после окончания работ и создания отравляющего вещества, получение 50 миллионов долларов, паспорта в любую страну мира и обеспечение вылета из аэропорта Сеула. Или та же, но уже рабская работа – после мучительной смерти возлюбленной, не менее мучительной обработки – по созданию оружия и гибель в водах Монга. Жизнь раба не стоит ни копейки. Выбирайте, пока еще есть время, господин Андорин.
Профессор заставил привести себя в порядок, загнать страх глубоко внутрь:
– Я все понял, позвольте несколько вопросов?
Кумати расплылся в ехидной ухмылке:
– Конечно, профессор, слушаю вас!
– Против кого вы намерены применять оружие, которое мне предстоит создать?
– Мы не намерены применять оружие массового поражения вашего, господин Андорин, производства.
Ответ буквально ошарашил Андорина:
– Но, тогда… я ничего не понимаю.
– Вы плохо слушали меня. Я говорил, чтобы с тобой считались, чтобы к твоему мнению прислушивались, чтобы ни у кого не возникло даже мысли нанести тебе хоть какой-либо вред, надо обладать силой если не более мощной, то хотя бы соизмеримой с силой противника. И ни слова не сказал, что наша организация намерена применять отравляющее вещество. В мире достаточно много государств, имеющих ядерное оружие, но никому из их руководства и в голову не придет мысль применять его. Потому что это будет означать гибель всей планеты. Но, как сдерживающий фактор, как гарант безопасности, ядерное оружие незаменимо. Вот и мы хотим иметь мощное средство противодействия тем же США, дабы в Белом доме слегка поубавили свой воинственный пыл. И начали считаться с мнением других, не желающих подчиняться Штатам государств. Того же Лагоса. Еще вопросы?
– Нельзя ли избавить меня и Марину от проведений опытов над людьми?
– Нет! Здесь, кроме вас, меня и других охранников, больше никого не будет. Ни я, ни Чон с Ли не специалисты. Помочь они могут, но не более. Поэтому всю работу вам предстоит делать самим.
– Но я не смогу травить людей!
– Повторяю, это не люди. Это человекоподобные создания. Они имеют семьи, у них есть дети, но предложите родителям 200 долларов, и они продадут вам любого ребенка. Они живут, как дикари, питаются рисом и лягушками, что выползают на поверхность после ливня. Они не знают, что такое стыд. Сношаются при детях, употребляют наркотики, ходят в туалет прямо в хижине рядом с местом, где принимают пищу. Это дикари, господин Андорин, и не жалейте их. Лучше пожалейте себя. Я самому злейшему, кровному врагу не пожелаю оказаться в камере пыток. Кстати, если вы совершите глупость и окажетесь распятым на станке, то я приведу в камеру этих так беспокоящих вас аборигенов, и вы увидите, как они будут смеяться над вашими муками. А если прикажу, они порвут вас зубами, как собаки. Такой это народ. Еще вопросы есть?
– Гарантия того, что вы действительно отпустите нас с Мариной после того, как мы завершим работу по созданию отравляющего вещества.
– Гарантия – мое слово! Других гарантий не будет.
– Я должен посоветоваться с Мариной!
Кумати отрицательно покачал головой:
– Мужчина, Игорь Викторович, должен принимать решения сам. Иначе он не мужчина. У вас три минуты.
– Но…
– Время пошло, господин Андорин!
И ровно через три минуты…
– Время вышло, профессор! Ваше решение?
– Я согласен!
– Другого ответа я и не ожидал услышать.
– Мы будем как-то документально оформлять наше сотрудничество?
– Вы хотите, чтобы потом вас искал Интерпол?
– Нет, не хочу!
– Тогда ничего мы оформлять не будем. Я уже назвал круг лиц, которые имеют доступ в секретную часть. Больше о том, что происходит внутри горы, знать никто не будет. Свидетелей вашей работы не останется. Это и в моих интересах.
– Я все понял. Но мне необходимо поговорить с Мариной.
– У вас на это время до утра завтрашнего дня. К утру рядом с горой будет сооружен полигон для работы с П-274.
Андорин воскликнул:
– Как? На открытой местности? Но это приведет к радиоактивному заражению всего живого в радиусе тридцати километров.
– Я знаю! Охрану мы уберем. А население деревни? Так им все равно умирать.
