Илья Деревянко - Замусоренные
— Валентин Кравцов, стало быть… Гм, интересно, — протянул Андрей, выслушав Лукина. — Правда, это имя мне ничего не говорит. Я, понимаешь ли, по вполне понятным причинам немного отстал от жизни и не в курсе последних дел Вадика.
— Но Кравцов самая подходящая кандидатура! — воскликнул Валера. — Хозяин магазина, расположенного в том же доме…
— Погоди, — прервал его Андрей, осененный внезапной идеей. — Я сейчас…
Он зашел в комнату брата и принялся рыться в ящиках письменного стола. Сразу после смерти Вадима менты произвели, конечно, обыск, объяснив рыдающей матери, что пытаются найти ниточку, которая поможет распутать преступление. Однако подполковник Кудияров, естественно, не собирался раскрывать им же заказанное убийство, и обыск носил формальный, поверхностный характер.
Правда, Кудияров не предполагал, что за расследование возьмется кто-то другой. В результате Андрей без особого труда обнаружил записную книжку покойного и принялся внимательно просматривать странички. В конце концов на внутренней стороне обложки он обнаружил то, что искал: краткую запись — «Кравцов В.: „Маргаритка“ 10 000 д. (5 % в м.)» и номер телефона.
— Все ясно, — прошептал Андрей. — Торгаш не хотел возвращать долг и потому подставил брата.
— Эх, Вадик, Вадик, зачем ты заделался ростовщиком?!!
Глава 5
Получивший грандиозную нахлобучку в кабинете Кудиярова, Василек трясся от бешенства.
— Кретины!!! Дегенераты!!! Уроды моральные!!! — с ненавистью шипел Николай, остервенело давил на газ и беспардонно нарушал все мыслимые и немыслимые правила уличного движения. Местных гаишников, прекрасно знавших джип Васильева, он не опасался. На перекрестке возле светофора Николай, слишком поздно притормозив, смял заднее крыло у впереди идущей скромной «шестерки». (Мощному джипу, разумеется, ничего не сделалось.)
— Ты сдурел, парень?! — высунувшись из бокового окна, возмущенно крикнул водитель «шестерки», пожилой, отнюдь не геркулесовского телосложения человек в поношенном пальто.
— Оборзел, падла!!! — взвыл Василек, выскочил из джипа, силком вытащил мужика из машины и с размаху треснул его по темени резиновой милицейской дубинкой, с которой, как и с помповым ружьем, никогда не расставался.
Случайно проходивший мимо милиционер демонстративно отвернулся…
Добравшись до дому, Николай незамедлительно позвонил Луне.
— Возьми ребят и излови Лебедя! Он скоро выйдет из КПЗ. Потом звякни мне, а Лебедя отвези на кладбище. Я сразу подъеду. Будем учить гада уму-разуму. Куличом займемся позже.
Бросив трубку, Васильев разыскал на антресолях бейсбольную биту, взвесил в руке и садистски усмехнулся…
* * *Лебедя выпустили из отделения милиции ближе к вечеру. Настроение отморозка оставляло желать лучшего. И с заданием не справился, и по почкам менты порядком наподдали, и грядущая встреча с шефом не сулила ничего хорошего. Взбалмошный и истеричный Василек отличался патологической жестокостью. Лебедь хорошо помнил, как издевался Васильев над владельцем небольшой коммерческой палатки, осмелившимся прилюдно обозвать вымогавшего у него взятку милиционера «поганым мусором». Мент-взяточник пожаловался подполковнику Кудиярову, а тот в свою очередь шепнул пару слов на ухо Николаю. На следующий день васильковцы ворвались в квартиру незадачливого коммерсанта, зверски избили его самого, жену и тринадцатилетнего сына. Напоследок Ряха изнасиловал несчастную женщину на глазах у мужа, Василек все это время заливался веселым смехом. «Свалю-ка я от греха подальше на деревню к бабке, — решил Лебедь. — Отсижусь пару недель. Авось Василек остынет». Однако планам его не суждено было осуществиться. Не успел Лебедь пройти и пятидесяти метров, как перед ним, словно джинны из бутылки, возникли Луна, Ряха и Пятак.
— Садись в машину, — процедил Луна. — В темпе, бля!
Лебедь ощутил противный холодок внизу живота.
— За-аче-ем? — заплетаясь языком, промямлил он.
— Узнаешь! Шевелись, твою мать!..
* * *Машина заехала в самый дальний и безлюдный конец кладбища с убогими могильными холмиками простых смертных, которым не посчастливилось попасть в пресловутую прослойку «новых русских». Быстро темнело. Фонари, обильно расставленные в центральной части «города мертвых», здесь не полагались по штату, и единственным источником света являлись фары «БМВ». Где-то за могилами периодически завывала бродячая собака. Отовсюду веяло жутью. Даже снег под ногами казался погребальным саваном. Луна, Ряха и Пятак хранили гробовое молчание. Лебедя, несмотря на врожденную тупость осознававшего серьезность происходящего, колотил озноб. Томительно тянулись минуты ожидания. Проклятая собака опять взвыла, потом заскулила. «Смерть мою кличет», — с ужасом подумал отморозок. Страх его, усугубленный кладбищенским колоритом, достиг апогея.
— Ребята, пожалейте, — взмолился Лебедь. — Я все что угодно! Мамой клянусь! Денег дам! Много!!! Заначка у меня есть! Только отпустите!!!
— Глохни! — отрезал Луна, с размаху рубанув проштрафившегося коллегу ребром ладони по шее. Тот пошатнулся и неуклюже плюхнулся на ближайшую могилу. Ряха глупо хихикнул. Невдалеке послышался шум мотора.
— Василек едет! — ехидно сказал Пятак, обращаясь к поднимавшемуся на ослабевшие ноги Лебедю. — Щас он тебя!
Недвусмысленно помахивая бейсбольной битой, Васильев выбрался из джипа.
— Коля, не надо! — воскликнул Лебедь, попытался бежать, но безжалостный удар биты в подколенный сгиб швырнул его на землю.
— Получай, получай, недоумок!!! — выкрикивал фальцетом Василек, нанося удар за ударом по грузному вздрагивающему телу. Будучи от природы законченным трусом и паникером, он в настоящий момент, видя беспомощность жертвы, упивался властью и вскоре совершенно озверел. Лебедь сперва дико выл, потом хрипел и наконец затих.
— Сдох, кажись, — равнодушно заметил Ряха.
Васильев вмиг отрезвел. Ярость сменилась страхом. Нет, он не боялся ответственности перед законом. Давно превратившимся, по крайней мере в Н-ском районе, в миф. Николай опасался гнева подполковника Кудиярова по поводу «несанкционированного» трупа.
— Луна, проверь, — несколько раз икнув, с трудом выдавил он.
— Жив, — ответил тот, ощупав пульс. — И башка цела, но в гипсе долго проваляется.
— Отвезите мудака в больницу, — воспрял духом Василек. — В приемном покое скажите, попал, дескать, под грузовик. Номер запомнить не успели. Ему же, когда очнется, объясните, чтобы держал язык за зубами. Иначе… Понятно?
— Угу, — промычал Луна, запихивая искалеченного Лебедя в машину…
* * *Ранение Кулича оказалось не опасным. Нож прошел скользячкой, не задев жизненно важных органов. Порез заштопали под местным наркозом, а вот со сломанной кистью дело обстояло серьезнее. После операции и наложения гипса врачи, немного поколебавшись, отправили пациента не в хирургию, а в травматологию. «Дырка пустяковая, — рассудили они. — С рукой же придется повозиться».
Ночью, несмотря на мощную дозу обезболивающего, Кулич никак не мог заснуть. Он беспрестанно стонал, скулил и всхлипывал. Равнодушный к чужим страданиям, Кулич принимал свои собственные очень близко к сердцу. Лишь утром, незадолго до завтрака, ему удалось задремать. Пробуждение было ужасным. Двое санитаров ввезли на каталке в палату и переложили на кровать полуживого Лебедя. Загипсованный с головы до ног, он напоминал то ли космонавта в скафандре, то ли снежную бабу.
«Кто тебя так?!» — хотел спросить потрясенный Кулич, но не успел.
В дверном проеме появилась массивная фигура Луны. Позади маячили Ряха с Пятаком. Луна поманил Кулича пальцем.
— Что случилось, Олежка? — испуганно спросил Кулич.
— Я тебе не Олежка, — окрысился Луна. — Заткни хлебало и слушай! Лебедь получил за ваше вчерашнее расп. дяйство! Но по официальной версии он попал под грузовик. Растолкуй ему это на досуге. Времени у тебя навалом, но не вздумай удрать, иначе случайно упадешь с десятого или двенадцатого этажа!!! Усекаешь?!
Кулич проблеял нечто утвердительное. Смерив его презрительным взглядом, Луна важно прошествовал к выходу. Ряха с Пятаком потянулись следом.
«Хана, — затравленно подумал Кулич. — Лишь выйду из больницы, уделают не хуже Лебедя! Василек злопамятная сволочь. Как же выпутаться?! Как?!» Промучившись два часа в бесплодных размышлениях, он принял единственно верное, как ему казалось, решение. Бежать! На другом конце Москвы (кстати, в том районе, где хозяйничала бригада Фрола) у Кулича жила тетка Варвара, разбитная сорокапятилетняя баба, по профессии сутенерша. Кулич позвонил домой и попросил мать принести одежду.
— Ты куда недолеченный?! — всполошилась она.
