Гарольд Койл - Крещение огнем
Но Гарольд оказался проворней. Подхватив зажим во второй раз, он шагнул вперед:
— Дайте-ка я помогу, иначе вы застрянете здесь на целый день.
Козак выпрямилась, а Керро, зажав эмблему в одной руке, другой начал закреплять зажим. Закончив работу, он отступил на шаг:
— Ну вот, теперь все в порядке!
— Спасибо, капитан. Просто я немножко волнуюсь, вот и все. Ведь это мое перрое назначение.
Это признание прозвучало так обезоруживающе искренне, что Керро даже растерялся. Но буквально через несколько секунд, подчиняясь многолетнему опыту общения с подчиненными, он обратился к Козак так, как если бы перед ним стоял обыкновенный пехотный лейтенант:
— Понимаю. Ведь нельзя допустить, чтобы вы явились в свою роту в таком дерьмовом виде, верно?
У Нэнси будто гора свалилась с плеч. Она улыбнулась:
— Конечно, сэр. Это никуда не годилось бы. Ценю вашу помощь и внимание.
И это было правдой. Впервые за весь день, вернее сказать, впервые за несколько недель кто-то из военных отнесся к ней как к своему равноправному коллеге — к офицеру. И сделал это армейский капитан — настоящий, боевой: об этом говорили его нашивки и награды.
Кивнув на прощанье, Керро открыл дверцу машины:
— Что ж, прошу меня извинить, но мне пора.
Еще раз отдав честь, Козак пожелала ему удачи на новом посту. Гарольд невесело усмехнулся, тряхнул головой и стал забираться в машину:
— Боюсь, что удача мне изменила. Придется просиживать штаны в штабе бригады.
Хоть Нэнси и не поняла, почему. Керро недоволен назначением на столь высокий пост, она на всякий случай кивнула. "Может быть, — подумала девушка, когда капитан уехал, — все будет не так сложно, как я себе представляла".
Глава 2
Для того чтобы устроить восстание, не нужно большинства — нужны только несколько решительных людей и веская причина
Х. Л. Менкен
28 июня, 17.45 Сьюдад-Виктория, штат Тамаулипас, МексикаПравительственные чиновники штата Тамаулипас, ожидающие прибытия президента Мексики, были совсем измотаны событиями последних дней, когда на них, как гром среди ясного неба, обрушился кризис. У него не было явных причин, кроме хаоса, царящего в жизни страны. Уже семь дней на большинстве нефтепромыслов штата бастовали нефтедобытчики. Сначала думали, что это — всего лищь эхо волнений, сотрясавших промышленные города: уже бывали случаи, когда промысловики заявляли о своей солидарности с теми,, кто трудится на заводах и фабриках. Поэтому никто особо не удивился, когда волна забастовок перекинулась на нефтепромыслы.
Пока помощники и советники губернатора штата томились в ожидании, сам он мерил шагами зал аэровокзала, дожидаясь прибытия президента и его команды. Он то и дело подходил к окну и смотрел на летное поле, где под палящим солнцем стояла кучка военных. По совету командующего военным округом полковника Гуахардо было решено, что встреча между президентом и губернатором должна быть краткой и сохраняться в тайне.
— Посудите сами, — сказал губернатору Гуахардо. — Что подумают люди Тамаулипаса, если каждый раз, когда у вас возникнут мелкие нелады с рабочими, придется вызывать президента? К тому же, эль президенте начинает тяготиться семьей и отпуском. Он будет только рад воспользоваться этим поводом и, наведавшись сюда, вернуться в Мехико к любовнице.
Губернатор согласился, хоть и не считал подобные нелады мелкими. В конце концов, с президентом желательно поддерживать хорошие отношения. В то же время, губернатор не хотел оказаться в слишком большом долгу у молодого главы государства или позволить незаслуженно преувеличить роль президента в улаживании конфликта с рабочими нефтепромыслов. Сохранив встречу в тайне, можно, в крайнем случае, сделать ввд, что ее вообще не было, хотя на самом деле об этом все узнают.
Озабоченный этими соображениями, губернатор даже не спросил полковника, откуда ему известно о любовнице президента и его намерениях. Впрочем, тут все и так ясно: губернатор и сам бы охотнее провел ночь с любовницей, чем неделю — в Круїу семьи.
Дверь зала открылась, и все повернулись, чтобы посмотреть, кто вошел. Молодой офицер ВВС застыл на пороге под напряженными взглядами присутствующих и, не зная, как поступить, вопросительно взглянул на Гуахардо. Несколько мгновений он глядел в холодные и бесстрастные глаза полковника. Наконец Альфредо едва заметно кивнул, подзывая лейтенанта.
Пересекая зал и стараясь держаться как можно дальше от того места, где расхаживал взад-вперед губернатор, лейтенант приблизился к Гуахардо, склонился к нему и что-то прошептал. В лице полковника ничего не дрогнуло, он даже ни разу не кивнул. Когда доклад закончился, Альфредо встал, одернул китель и, повернувшись к офицеру, тихо отдал ему несколько распоряжений. Губернатор, который в это время приблизился к ним, успел расслышать, как полковник подчеркнул, что лейтенанту вменяется в обязанность лично проследить за тем, чтобы о президентском самолете позаботились так, как было предусмотрено ранее.
— Все будет сделано, — отрывисто ответил лейтенант и вышел.
Обратившись к губернатору, Гуахардо спокойно сообщил, что самолет президента приземлится через пять минут. Губернатор молча кивнул и снова принялся мерно вышагивать по залу, остановившись только после того, как за окном, наконец, показался "Боинг-727" мексиканских ВВС. Вздохнув, он поправил галстук и направился к двери. За ним поспешили помощники и советники — все, кроме Гуахардо.
Самолет еще не замер на полосе, как невесть откуда высыпавшие охранники — одни в форме, другие — в белых рубашках с короткими рукавами — кольцом окружили его. К люку уже подъезжал самоходный трап, а сзади, тяжело громыхая, подползал топливозаправщик. Выйдя из самолета, президент несколько секунд помедлил, как будто чего-то выжидая. Потом глазами отыскал губернатора и, когда взгляды их встретились, широко улыбнулся, чтобы скрыть глубокую озабоченность.
Когда Карлос Монтальво, президент Мексики, сбегал по трапу, поступь его уже не была столь легкой, как полгода назад, коїла он вел предвыборную борьбу за президентское кресло. В те дни у него были грандиозные планы и программы, которые должны были помочь Мексике и ее народу справиться с социальными и экономическими проблемами. Выплата огромного долга, контроль за рождаемостью, сдерживание инфляции, которая почти ежедневно ставила все новые рекорды, и, что самое важное, возрождение веры народа в правящую партию — все это казалось тогда выполнимым. Его институционно-революционную партию (ИРП) уже многие годы постепенно теснили и "левые", чьи интересы представляла Объединенная социалистическая партия Мексики (ОСПМ), и "правые" в лице Партии национального действия (ПНД). На последних выборах, которые ИРП выиграла с минимальным перевесом, победа была одержана только благодаря железной выдержке и целеустремленности его самого и тех, кто боролся с ним рука об руку. Спускаясь по ступенькам, Монтальво думал о том, что у него навряд ли сегодня хватит сил — и моральных, и физических, — чтобы еще раз победить ОСПМ или ПНД. «
Стоявшие перед республикой проблемы были, конечно, сложны, однако разрешимы. По крайней мере, так полагал молодой президент, когда в декабре прошлого года занял, этот пост. Однако, как только ему вручили апо-бело-зеленую ленту — олицетворение высшей власти в государстве — картина политической жизни в стране стала меняться с калейдоскопической быстротой, причем самым драматичным образом. Разрозненные конфликтующие партии левого фронта неожиданно стремительно объединились и обрели популярность. И хотя ИРП по-прежнему принадлежали большинство мест в Палате депутатов, четыреста из них, то есть даже больше, чем раньше, пришлось уступить представителям других партий, главным образом — ПНД, руководство которой громогласно заявляло о возвращении к "истинной революции". Некогда надежная и отлаженная законодательная система теперь оказалась -на грани развала. Воспользовавшись падением авторитета ИРП, что едва не привело к поражению Монтальво на выборах, депутаты от других партий не желали принять предложенный президентом формальный вариант утверждения законов, который был необходим для проведения в жизнь его планов. Ожесточенные дебаты, разгоравшиеся по каждому вопросу как в самой Палате, так и в прессе, препятствовали любым начинаниям главы государства, снова, и снова вынося на поверхность коррупцию, мошенничество и равнодушие к страданиям мексиканского народа — мрачное наследие многолетнего пребывания ИРП у власти.
В эти смутные времена партии как левого, так и правого крыла находили все новую поддержку у разных слоев населения, и ИРП не удавалось сдерживать их натиск, используя дозволенные меры. Будто сґоворившись, "левые" и "правые" поочередно нападали на программы Карлоса, стремясь дискредитировать их в глазах народа. Церковь, усмотревшая в предложенной Монталь- во программе контроля за рождаемостью прямую угрозу своим догмам, неожиданно вступила в коалицию с ОСПМ. Студентов удалось убедить в том, что сохранение господства ИРП на руку не самым достойным и способным из них, а тем, у кого есть связи в "верхах". А рабочим доказали, что именно они будут выплачивать огромный долг, накопившийся за годы радужных надежд и легкомысленных капиталовложений. Таким образом, президент Монтальво неожиданно для себя оказался в ситуации, когда главной задачей для него стала не реализация намеченных в ходе предвыборной кампании планов, а жестокая борьба за сохранение власти.
