Владимир Колычев - Не жалею, не зову, не плачу
– Ага! А мама говорила, что мука закончилась. Вы бы хоть с ней договорились… Знаю я, куда ты ездил! Ты с Халиковым разбирался!
Все-таки понял папа, что вел себя малодушно. Осознал свою ошибку и решил ее исправить.
– Как я мог с ним разобраться?
– Морду ему набил!.. А я еще думаю, чего это он в очках! А у него фингал под глазом!.. Папка, ты молодец!
– Да, молодец. Но только потому, что никому не бил, как ты говоришь, морду… Неужели ты думаешь, что, если бы я его избил, он был бы с тобой сегодня добрый?
– Нет, но…
– Что но?
– Ну, Таньке же я вчера выбила зуб, сегодня она добренькая…
– Зло порождает зло. А добро может породить только добро. Да, я был вчера у Халиковых. Но поверь, никого не бил. Мы поговорили с Эльдаром Халиловичем по душам, как мужчина с мужчиной…
– Что, и не дрались?
– Нет.
– И не ругались?
– Немного. Совсем чуть-чуть. В самом начале… Дело в том, что я сразу должен был предложить ему оплатить лечение его дочери. Я дал ему денег на новый керамический зуб. И еще летом Татьяна будет работать у нас… Пойми, худой мир лучше доброй ссоры. А потом худой мир имеет свойство перерастать в добрый. С Эльдаром Халиловичем это произошло быстро… Я смотрю, тебе не нравится то, что я говорю…
– Лучше бы ты набил ему морду! – пренебрежительно фыркнула Алена.
– Жаль, что ты так ничего и не поняла.
– Жаль, что ты не можешь постоять за себя. И за всех нас!
Папа досадливо поджал губы. Алена чувствовала свою вину перед ним, но все равно продолжала считать его слабаком.
Глава 3
Мурат вел машину объездными дорогами, на шоссе выходили в случае крайней необходимости. Но именно на проселке им и попались менты. Корейская деревня позади, казачья станица впереди, машин на дороге вообще нет. Откуда здесь взяться патрульно-постовой службе? Но нет, стоят, палочкой машут. Лучше бы перед девками это делали…
– Козлы! – процедил сквозь зубы Гоша.
И, набросив на лицо благодушную улыбочку, вышел из машины вслед за Муратом.
– В чем проблемы, господа служивые? – бравурно спросил он, давая понять, что состоит на короткой ноге с высоким милицейским начальством.
Но глянул на него только один мент. Он стоял с автоматом наперевес позади своего напарника, которого сейчас интересовал исключительно водитель. Автоматчик взял Гошу на прицел. От неприятного холодка, пробежавшего по спине, зачесалась левая лопатка.
– Документы!
Пожав плечами, Мурат протянул менту техпаспорт и права.
– Слышь, братишка, а ты вообще кто будешь? – с наигранным возмущением сощурил глаза Гоша. – Ты кто такой, чтобы документы требовать? Ты же ППС, а не ДПС…
– Мы тоже право имеем…
– А где это записано?
– Гражданин, не мешайте, сядьте в машину!
– Да вы не обращайте на него внимания, – махнув на Гошу рукой, весело сказал Мурат. – Он в Чечне служил, контузия у него…
– Все в Чечне служили… Почему права на одно имя, а техпаспорт на другое… Гончаров. Фамилия знакомая, – нехорошо задумался мент.
Видимо, эта фамилия проходила по милицейской ориентировке. Впрочем, Гоша и без того уже понял, что добром эта история не закончится.
– Да в России Гончаровых как негров в Африке…
– Возможно, возможно…
Гоше не понравилось, с каким подозрением мент смотрит на него… Он же тоже по ориентировке проходил…
– Слышь, братишка, может, мы вам денег дадим? – искательно спросил Мурат.
– В натуре, браток! – подал голос Гоша.
Денег у него было не очень много, и раскидываться ими не хотелось. Но он бы заплатил, если бы это помогло ему выпутаться из каверзной ситуации. Да беда в том, что поздно было откупаться. Деньги менты возьмут, но сообщат своим, что видели беглых. И тогда такой шухер поднимется…
Гоша сунул руку во внутренний карман куртки с таким видом, будто собирался достать оттуда деньги. Но рука легла на рукоять «ТТ».
– Стоять! Не двигаться!
Автоматчик оказался умней, чем думал о нем Гоша. Он раскусил его замысел и приготовился стрелять.
– Эй, ты чего?
– Руки подняли! Ты и ты!.. Раз!..
Гоше ничего не оставалось, как засвидетельствовать чистоту своих рук и намерений. Но на счет «два» из машины вдруг вывалился Витек. И заорал как недорезанный псих. Он шел на ментов с безумным выражением глаз и широко разинутым ртом. Оружия у него не было, поэтому автоматчик растерялся, не зная, может он стрелять или нет. А когда он все же решил, что может, Гоша уже держал его на прицеле своего пистолета. Выстрелили они почти одновременно, он – в мента, а тот в Витька. Первая пуля из «ТТ» ударила в бронежилет, вторая сделала дырку во лбу.
Пока второй мент хватался за кобуру, свой пистолет успел вытащить и Мурат. Но Гоша его опередил. Он выстрелил в грудь, а Мурат добил мента контрольным в голову. И сразу вдруг стало тихо. Слышно было только, как подвывает Витек, баюкая подраненную руку, но даже это не нарушало установившегося мертвецкого покоя… Где-то рядом ходила Смерть с Косой, складывая в свою черную торбу души новопреставленных. Но Гошу это мало волновало. Его больше беспокоили возможные свидетели. Такой путь от Хабаровска проделать – и засветиться на конечной стадии. Но не было никого вокруг. А трупы говорить не умеют…
– Уходим.
Прежде чем сесть в машину, он обыскал ментов, забрал у них деньги, оружие и даже документы – так, на всякий случай.
Раненую руку Витька он осмотрел уже в машине. Не сказать, что царапина, но и страшного ничего нет – пуля прошла навылет, кость не задета.
– До расстрела заживет, – гоготнул он, перевязав рану. – Ты чего на ментов бросался?
– Так это, отвлекающий маневр! – расплылся в улыбке Витек.
– Сам догадался или муха какая укусила?… Самому стрелять надо было.
– Да я бы не попал. Это ты спец, а я так…
– Ничего, научишься. В Китае без этого никак.
– А что в Китае? – напрягся Витек.
– Китайские триады. Мафия такая. Там все круто. Поймают тебя китайцы и всю задницу в китайский флаг раскрасят, он у них красный, ля, со звездами…
– А в Корее что?
– Там собак жрут. Если ты сука, то хана тебе, сожрут и не поморщатся.
– Я не сука.
– Тогда жить будешь.
– Может, лучше в Корею рванем?
– Да по барабану! Куда Кирпич отведет, туда и пойдем… Немного уже осталось…
Гоша боялся не застать своего кореша на месте. Но еще страшней было нарваться на ментов. С Кирпичом он мотал свой первый срок, корешился с ним конкретно. Если менты раскусили его замысел, то могут выйти на Кирпича, устроить в доме засаду…
– Совсем немного, – кивнул Мурат. – Километров двадцать, не больше. Через час на месте будем…
Гоша глянул на часы – половина второго пополудни.
– Проедешь немного, и тормози, – сказал он. – До темноты спрячемся. А ночью пойдем… Не надо днем. Ночью лучше…
Приморье, последние майские дни. Пока солнце, было тепло, а вечером по темноте задул холодный ветер. Широта в этих краях крымская, а долгота колымская. Не все так просто, хотя, уж конечно, лучше, чем на самой Колыме.
Гоша уже однажды гостил у Кирпича. Прогнал через него две партии китайских «стволов». Хотел уйти к нему, когда спалили его на этом деле, но тогда он не смог убежать от ментов, повязали его, закрыли… А сейчас должно повезти, все складывается в его пользу. И все равно нужно держать ухи на макухе.
Кирпич жил в небольшом предгорном поселке. Обычная изба с руинами вместо бани, друзья-наркоманы. Зарабатывал он тем, что водил китайцев через границу, – надо же было чем-то зарабатывать на дозу… Гоша и сам был бы не прочь взорвать косяк или даже ширнуться. Поэтому так вдохновляла его мысль о встрече с Кирпичом. Но к дому он подходил со всей осторожностью. Пистолет наготове – от ментов и от поселковых собак. Но все было спокойно. В паре с Муратом Гоша беспрепятственно подобрался к дому.
Им не нужно было стучать в ворота – за отсутствием таковых. Вернее, ворота были, но только наполовину. Одна створка лежала на земле.
– Может, менты вынесли? – вслух подумал Гоша.
Осмотревшись, Мурат несогласно покачал головой:
– Да нет, здесь везде разруха…
Трухлявый забор клонился к земле, а в некоторых местах и вовсе лежал пластом. Двор запущенный, дом покосившийся. Свет в окнах не горел. Тишину нарушал только лай соседских собак.
– Ну и урод здесь живет, – сказал Мурат.
– Урод, – немного подумав, согласился Гоша.
Ему было стыдно не за лагерного кента, а за себя. Трудно или даже невозможно было поверить, что хозяин этого убогого жилища способен на что-то большее, чем колоться и жрать сивуху. Успокаивало то, что менты, глянув на эту серость, не станут воспринимать Кирпича всерьез. И можно не сомневаться – засады в доме нет. Как не было и замка в дверях. Заходи, кто хочет, бери, что есть… А не было ничего в доме, только темная пустота и захламленный пол в горнице, за которым стояла железная кровать с голой железной сеткой.
