Стивен Хантер - «...И ад следовал за ним»
— Я бы на вашем месте захватил с собой оружие. Но только не охотничье ружье, а пистолет. Насколько мне известно, у вас сохранился армейский сорок пятого калибра?
— Нет, Эрл. Я предпочитаю действовать силой ума, а не оружия. Я адвокат. Оружие мне только помешает. Мои путеводные нити — логика, справедливость, гуманность и, главное, закон.
— Мистер Сэм, там, куда вы отправляетесь, подобные понятия, может статься, всего лишь пустые слова. Скажу честно: если бы мне предстояло ехать туда, я обязательно захватил бы с собой оружие.
— Эрл, ты поступай по-своему, а я буду поступать по-своему. И не будем больше об этом. А сейчас давай почитаем сказку Бобу Ли.
— Уверен, он будет рад. Больше всего ему нравятся страшные.
— Книга братьев Гримм еще цела?
— Его любимая.
— Что ж, там есть две-три мрачные истории.
— Значит, сегодня будет мрачная сказка.
Глава 3
Хотя Сэм любил Новый Орлеан, его пребывание в городе было по-профессиональному скромным. Отказавшись от всех соблазнов, он снял номер в гостинице, поужинал в столовой и лег спать пораньше, предварительно тщательно составив перечень всех расходов, чтобы впоследствии отчитаться перед своим клиентом. На следующее утро Сэм нанял машину с водителем и начал долгий путь по федеральному шоссе номер 90, извивающемуся вдоль побережья.
Луизиана быстро осталась позади, и начался Миссисипи. Поездка, по крайней мере вначале, оказалась очень приятной. Водитель по имени Эдди молчал, а в большом «кадиллаке» было уютно.
— Это модель тысяча девятьсот сорокового года, — объяснил Эдди. — Самая последняя и самая лучшая.
И это были все слова, которые он произнес в дороге.
Сэм снял и аккуратно свернул пиджак, закатал рукава рубашки и положил соломенную шляпу на сиденье рядом с собой, подставляя лицо освежающему ветерку, который врывался в открытое окно большого черного автомобиля. Разумеется, галстук он даже не ослабил; в конце концов, всему есть свои пределы. Но он достал любимую трубку, раскурил ее и стал просто смотреть в окно. Справа от дороги голубые волны залива ласково набегали на белый песок. Машина проносилась мимо маленьких красивых городков, похожих друг на друга и в то же время неповторимых, быстро осваивающих курортный бизнес, который только начинал разворачиваться в здешних местах. Чистые, залитые солнцем города Галфпорт и Билокси полностью переключились на обслуживание туристов. На бесконечных пляжах загорали парочки, красивые и не очень. Ветерок с моря трепал пляжные зонтики, а в домах вдоль шоссе сдавались комнаты, причем нередко «с бесплатным телевизором», как гордо сообщалось на табличках.
Но за Билокси все переменилось. Сюда уже никто не приезжал ради солнца и песка, и пляжи оставались нерасчищенными. Манго, папоротники, низкорослые сосны и прочая растительность, чьей единственной отличительной чертой был сочный зеленый цвет, спускались к узкой полоске шоссе, идущей вдоль самой воды — которая, как показалось Сэму (быть может, это была лишь игра воображения), сменила оттенок с беззаботно-голубого на грязно-бурый. В воде висел осадок, придававший реке вид огромной сточной канавы. Это впечатление подкреплялось висящим в воздухе резким химическим запахом.
Паскагула, как выяснилось, была достаточно крупным промышленным центром. Здесь господствовали целлюлозно-бумажные комбинаты; на втором месте шли судостроительные верфи. В прошлом город бился изо всех сил, развивая производство, однако сейчас наступили трудные времена. Бумажная промышленность переживала спад, а строительство кораблей прекратилось с окончанием войны. Теперь Паскагула представляла собой печальное зрелище; бум военных лет закончился, но все успели почувствовать вкус к большим, легким деньгам.
И опять-таки, быть может, у Сэма просто разыгралось воображение, однако ему повсюду виделись отчаяние и обреченность. Улицы оставались пустынными; никто не подкрашивал облупившиеся вывески; торговля замерла. Немилосердно пекло испепеляющее солнце, и от зловония бумажных комбинатов болела голова.
— Сэр, вам нужно какое-то конкретное место? — спросил Эдди. — Или вас отвезти в гостиницу?
Сэм взглянул на часы. Времени было всего одиннадцать часов утра. Да, он с удовольствием отправился бы в гостиницу, сытно пообедал бы в комнате с мощным вентилятором или, быть может, даже с кондиционером, а потом соснул часок-другой. Однако Сэм решительно прогнал подобные мысли. У него был жесткий подход ко всему, но в первую очередь к долгу и ответственности.
— Нет, Эдди, меня ждут дела. Ты... э... хорошо знаешь город?
— Не особенно, сэр. Я из Нового Орлеана. Не люблю бывать в этих жарких маленьких городках.
— Что ж, в таком случае, полагаю, нам лучше всего начать с муниципалитета или полицейского участка. Перед тем как двинуться дальше, мне бы хотелось переговорить с официальными властями.
— Да, сэр. Думаю, тут я смогу вам помочь.
Эдди достаточно быстро отыскал то, что было нужно Сэму: на одной стороне улицы стояла городская ратуша, а напротив нее здание полицейского участка с припаркованными возле него мотоциклами и патрульными машинами.
Сэм решил первым делом обратиться в административные органы, оставив правоохранительные на потом. Он надел пиджак, затянул все, что можно было затянуть, поправил все, что можно было поправить, и водрузил на голову шляпу, как подобало его положению и достоинству. Эдди высадил его перед помпезной лестницей, ведущей к довольно убогой двери. Поднявшись по ступеням, Сэм прошел между изваяниями двух героев-конфедератов, взиравших на залив.
Войдя в вестибюль, он справился у клерка за столом, получил указания и пошел по коридору, разыскивая кабинет городского прокурора. Найти его оказалось нетрудно, и Сэм, шагнув в стеклянные двери с надписью «ТОЛЬКО ДЛЯ БЕЛЫХ», очутился в просторной приемной с кожаными креслами и иллюстрированными журналами на столике. В приоткрытую дверь с надписью «ТОЛЬКО ДЛЯ ЦВЕТНЫХ» была видна другая приемная, обставленная убогой мебелью и забитая несчастными неграми. Сэм повернулся к сидящей за письменным столом секретарше, белой женщине с аккуратно уложенными волосами, которая заправляла здесь всем по праву сурового лица и обилия косметики.
Он протянул свою визитную карточку.
— Да, сэр?
— Мэм, мне хотелось бы узнать, смогу ли я переговорить с мистером... — Сэм замялся, вспоминая фамилию на табличке, — с мистером Каррузерсом.
— По какому вопросу вы хотите с ним встретиться? — спросила секретарша, одарив его южной улыбкой, которая ровным счетом ничего не значила.
— Мэм, я сам долгое время работал прокурором и лишь недавно оставил свою должность вследствие недоразумения на выборах. Мне хотелось бы переговорить со своим коллегой.
— Вы отсюда, из Миссисипи?
— Нет, мэм. Я приехал к вам издалека. Западный Арканзас, округ Полк. Все это указано в карточке.
— Хорошо, я сейчас узнаю.
В конце концов к Сэму вышел не Каррузерс, а некий мистер Редфилд, заместитель городского прокурора. Подчеркнуто не обращая внимания на толпящихся в приемной чернокожих, он сердечно пожал Сэму руку и провел его в маленький уютный кабинет. Пока они шли, Сэм лихорадочно рылся в памяти и наконец понял, почему Редфилд согласился его принять: они встречались в 1941 году на каком-то съезде в Атлантик-сити, на котором собрались прокуроры провинциального Юга незадолго до начала войны.
— Рад видеть, что вы вернулись живым и здоровым, мистер Редфилд, — сказал Сэм.
— Увы, мне так и не дали возможность отправиться на войну, — ответил тот, открывая дверь в маленький уютный кабинет. — Все четыре года, пока вы, ребята, развлекались, я проторчал здесь, разбираясь с теми, кто уклонялся от призыва. Где вы встретили победу? В Европе, не так ли?
— Да. Я служил в артиллерии.
— Получили какие-нибудь награды?
— Да нет, я просто делал свое дело. Рад, что возвратился домой целым и невредимым.
Достав из шкафчика бутылку бурбона, Редфилд налил себе и гостю. Бурбон оказался замечательным. Редфилд и Сэм уселись в кресла и принялись болтать о том давно минувшем съезде, обсуждая его участников, вспоминая, кто умер, кто развелся, кто ушел на пенсию, кто разбогател, кто стал бедным. После этого Редфилд аккуратно перешел на местные политические новости и сплетни, поговорил о своих шансах получить хорошую должность на следующих выборах, мол, не лучше ли подождать 1956 года, и обсудил местные условия, признавшись со смехом, что спасти положение дел может лишь приход на Юг какой-нибудь похоронной компании с Севера, которая занимается производством водонепроницаемых гробов и сможет дать работу оставшимся без дела судовым плотникам. А пока что вся надежда на то, что правительство потеряет у берегов Кореи так много эсминцев, что придется строить новые. На самом деле Сэму все это было совершенно безразлично, но именно так делаются дела на Юге. Наконец после десятисекундной паузы вторая порция бурбона возвестила о том, что время пришло, и Сэм изложил свое дело.
