Дино Диноев - Учитель афганского
— Там же Канн! — истошно подумал Карадайн.
Он влез в кабину через верхний люк, который теперь стал боковым. Изнутри донесся стон. Канн был жив. От серьезных увечий его спас надетый шлем.
Гюлли, который тоже оставался в машине под присмотром водителя, повезло меньше: сорванной с машины тарелкой спутниковой связи толстяка развалило пополам.
С помощью подошедшего Фарклоу они вытащили обоих, затем вернули «Хамви» на колеса.
— Вроде цел, но точнее выяснится, когда поедем, — сказал Канн и захохотал, он был контужен.
Мотор завелся со второго раза, и они выехали на берег, возвышающийся над старым руслом. Им предстала пустынная долина. Не было ни вертолета, ни грузовика. Лишь в тростниках пролегала колея, оставленная тяжелыми колесами машины.
— Бен кинул нас! — вырвалось у Фарклоу. — Три тонны долларов!
— Ничего еще не кончено, сынок, — возразил Карадайн. — Ничего не кончено.
Алгинские менты не сдаютсяВ квартире начальника Главка генерал-лейтенанта Олега Степановича Адамова неурочный телефонный звонок раздался в 7 вечера. Звонил начальник УВД полковник Карпин.
— У нас ЧП. Есть жертвы. Подполковник Зажарский убит.
— Как убит?!
— Капитан Матвеев застрелен. Среди погибших миротворцы.
— Стоп. Это не по телефону. Сейчас буду лично.
— Машина за вами уже выслана.
Едва Адамов услышал про жертвы среди миротворцев, как у него от ужаса свело живот.
— Что там? — спросила Катерина.
Его молодая жена. Она на 30 лет моложе, ему 55, и он вынужден подсесть на виагру.
— Ерунда, киса. Текучка.
Пока не позвонил приехавший водитель, генерал успел 3 раза сходить в туалет. На нервной почве его прошиб понос.
Адамов надел мундир с множеством наградных планок. Надо же, в задержаниях не участвовал, в горячие точки никогда не ездил (чур меня), а, сколько всего наросло. Целый иконостас.
— Что там у вас? — строго спросил он у водителя, спустившись, но тот ничего не знал.
Несмотря на внеурочное время, здание УВД светилось множеством окон, в которых были видны снующие фигуры. Перед подъездом застыл RG-174. Какой-то он был нестандартный. Потом стало ясно, что с него сняли все четыре колеса. Адамова самую малость затрясло, хоть он и был в зимней шинели.
За машиной, на ярко освещенном крыльце, возвышались некие сооружения. Адамов принял их за вынесенные с непонятной целью столы, а когда разглядел, что это на самом деле, позывы в туалет приобрели нестерпимый характер.
На четыре табурета, покрытых рассохшейся белой краской, были положены снятые двери, на которых в свою очередь покоились тела. Справа лежал подполковник Зажарский с неузнаваемым черным лицом. На нем был парадный мундир с орденами и медалями. Слева капитан Матвеев. Изуродованную щеку прикрывал белоснежный платок.
Адамов застыл на месте, но тут открылась дверь и, спустившийся навстречу Карпин, помог подняться. Генерал шел словно старик, едва переставляя задеревеневшие ноги.
— Как же так? Что тут у вас? — бормотал он.
Коридор, в котором он оказался, выглядел, как будто в нем начали делать ремонт. Исполосовали штукатурку, вскрыли и вывернули линолеум, а потом все это забросили. Сильно воняло гарью и кровью. В будке вахты зияли пулевые отверстия, под ногами зазвенели гильзы, захрустело битое стекло.
— Что у вас тут? Война? — обрел голос генерал.
— Пятеро раненных.
— Где миротворцы? — с надеждой спросил Адамов.
— Я их вам покажу.
Полковник подвел его к «нулевке». Там где хранились ведра и половые щетки, на полу, навзничь откинув головы, лежали трое в песочной форме, и даже беглого взгляда генералу хватило, чтобы понять, что они покойники, и катастрофа грянула.
— Вы пойдете под суд, полковник! — взвизгнул Адамов. — Я с вас погоны сниму!
— Они первыми открыли огонь. У нас есть свидетель.
— Какой к чертям свидетель?
— Пройдемте, — сухо произнес Карпин. — Это недалеко.
У соседней комнаты стоял часовой с автоматом. По приказу полковника он отомкнул навесной замок. Сидевший внутри человек в изорванной одежде, с обмотанными кровавыми тряпками ногой и рукой, в ужасе попытался отползти к дальней стене. Комната успела пропитаться смрадом.
— Кто это?
— Генри Гот. Куратор УВД от миротворческих сил.
— Вы что с ума все посходили? Освободить немедленно! — рявкнул генерал, успевши понять, что показать рвение единственно уцелевшему американцу это его шанс. — Вы его били? Как вы, мистер?
Но мистер только обалдело тряс головой. Шея была густо красного цвета.
— Успели предотвратить самосуд, — пояснил Карпин. — Из петли вынули.
— Лучше бы ты сам ее на себя надел!
— Не понял вас, товарищ генерал.
— Сейчас поймешь. Где мы можем поговорить?
Они заняли ближайший кабинет. Несмотря на жесткий цейтнот, Адамов сделал паузу, но короткую. Карпин держался с достоинством и казался абсолютно спокойным. Ну, вообще идиот.
— Вы кому-нибудь сообщали еще, кроме меня? — спросил Адамов.
— Нет. Но патрульные по инструкции отмечаются каждые полчаса. С момента перестрелки прошло 3 часа. Их уже должны хватиться.
— Час от часу не легче. Что вы намерены делать дальше?
— Заведем уголовное дело. Из прокураторы уже едут.
Адамов даже не стал на него орать. Он понял, что эти люди обречены. Вызовут F-16 и расстреляют к чертовой матери.
— Никто твоих протоколов читать не будет, полковник.
— Возможно. Но мы все равно их оформим.
Адамов тяжело вздохнул.
— Вы берете на себя большую ответственность. Я попытаюсь вам помочь. Сейчас я поеду в Главк, свяжусь с правительством Загорской области. Потом к полномочному представителю по Южноморскому округу. В общем, такая вот диспозиция.
Карпин со своим заместителем майором Мирошниковым проводили генерала да выхода.
— Он не вернется, — сказал Мирошников.
— Я знаю, — ответил Карпин. — Он скажет, что и не приезжал. Это обман зрения. Сделали то, что я просил?
— Гот совсем забыл русский язык.
— Запишите его признание на английском. Так даже лучше будет.
Мимо них бегом пронесся некто. Из зажатой под мышкой папки выпали листы, но он даже не остановился.
— Все следаки сбежали, — подтвердил майор.
— Никого не задерживать. Тут такое дело. Можно навсегда остаться. Каждый решает сам. Кстати, у тебя трое детей. Так что.
— Я уже решил. Давно.
— Прикажи вскрыть оружейную и раздать оружие и патроны.
— Уже.
— Мне что-нибудь оставили?
— А как же? Но твое оружие другое. Протоколы и записи допроса.
— Это не оружие, Вася. Это, наверное, уже завещание.
Они посмотрели друг на друга, а потом неожиданно крепко по-мужски пожали друг другу руки.
Один в долине.
Он очнулся на дне глубокой ямы.
— Надо же, как в древности вместе со всем снаряжением похоронили, — подумал Стас.
Он лежал с М16 в руках, в шлеме с ПНВ, в бронежилете с автоматом на груди. Под спиной уютно притулился рюкзак с провизией. Хоть сейчас в дальний путь.
Он был уверен, что ему бошку прострелили, но болел почему-то бок. Зверски. При кашле Стас выплевывал кровь, но пузырей не было. Значит, легкое не пробито, тоже хороший знак.
Он дотронулся рукой до бронежилета и угодил на мокрое. Хваленая техника, мать вашу! А при чем здесь техника. Сам же титановые пластины снял, они бы точно удар пули 7,62 выдержали.
И кто нам подсказал. Правильно, друг Дэвид. Мол, чего тяжесть лишнюю таскать. От осколков кевлар и так спасет. И сам показал пример, вынул съемные пластины. Потом наверняка обратно вставил, гадский папа. Когда никто не видел.
Стас расстегнул жилет, заголил рубашку и осмотрел рану, по сравнению с болью очень маленькой. Словно спичкой прижгли. Потом просунул руку назад, и палец сразу провалился в еще одно отверстие, а он провалился в еще одно небытие от всплеска боли.
Очнувшись повторно, он действовал более осторожно, залепив оба отверстия стерильным пластырем и сделав себе пару уколов: обезболивающего и антисептика. Обезболивающего остались еще четыре ампулы. Он заботливо переложил аптечку в глубину рюкзака и стал выбираться.
Яма, в которую его угораздило сверзиться, могла служить идеальной могилой, и выбираться из нее, как и изо всякой могилы, было тяжело.
Стас потратил на это не менее часа. Если учесть время, которое он находился в забытьи, то у американцев оставалась солидная фора, чтобы уйти из долины. Однако когда он все же выбрался и огляделся, то с удивлением обнаружил, что никто проклятую невезучую долину покидать и не думал, а, судя по двум колеям, оставленным грузовиком и «Хамви», машины, наоборот, устремились вглубь Хаваа.
То, что американцам за каким-то чертом понадобился черный минарет, Стас отмел сразу. Не такой они народ, чтобы рисковать за какие-то эфемерные минареты. Какого рожна? У них же баксы есть, три тонны тонн. Напрашивался другой вывод, а именно: кто-то прикарманил денежки (не будем говорить кто, хотя это Дэвид), а остальные не захотели оставаться с носом и погнались за ним.
