Платон Обухов - Спарринг со смертью
— Но сейчас чего ты сидишь?! Почему тратишь время на причитания?! Надевай Костюм и полезай в воду… А мы попробуем отбиться… однажды уже отбились…
Быков бросился в каюту.
— Нам бы акваланг — в нем он мог бы отплыть от яхты на сотню метров… Тогда бы они его ни за что не нашли, — пробормотала Нина.
— Что же мы скажем пограничникам? — Лена была бледна как мел.
— Да то же самое, что и в прошлый раз! Что мы еще им можем рассказывать?! Что же Виктор так долго копается?! Они могут разглядеть его, когда он прыгнет в воду, — торопила Нина.
Быков наконец выбежал на палубу.
— В другую сторону! Иди в другую сторону! Чтоб тебя не увидели! — воскликнули в один голос обе женщины.
Виктор неловко спрыгнул в воду. Яхта заколебалась, когда он стал привязываться к скобам, вделанным в днище.
— Да, с аквалангом он бы чувствовал себя свободнее! — Нина была готова к новой схватке. — Как ты думаешь, что им от нас нужно?! Кажется, успели…
Катер с российским флагом был уже близко.
— Наверное, они не до конца поверили нам в первый раз. У них остались сомнения. Тихо… Тихо… Они подходят!
Семен Стрельцов расхаживал по палубе с самым кровожадным видом. Когда до яхты осталось не больше двадцати метров, он резко повернулся к Максиму Аронову, который вышел к поручням, и коротко бросил: «Ты — молодец. Сделал все четко!»
Катер подошел к яхте. Ее без лишних слов примотали канатами, на палубу яхты упал трап, и на нее спрыгнули сразу пять бойцов РУОПа.
— Где он?! — заорал Стрельцов. Он был в гуще своих ребят.
Нина и Лена молчали, изображая удивление и смятение.
— Где он?! — вновь зарычал сыщик.
— Кто вы? Что происходит? — подала голос девушка.
Стрельцов понял, что разговаривать с женщинами нет смысла. Надо просто выбивать из них все — признания, доказательства… Все, что ему нужно. Выбивать вместе с их внутренностями и кровью. Сейчас он проявлял благородство, давая им возможность сохранить свое здоровье, а возможно, и жизнь. Но чертовки не захотели понять и принять его великодушие. Тем хуже для них. Тогда он будет работать с ними по технологии. Через кровь и ошметки их плоти.
— На катер их… И чтоб тут же раскололись. Насчет всего. Обе! — хрипло рявкнул Стрельцов.
— Здесь никого нет! — выкрикнул один из оперативников. Он нервно сжимал в руках пистолет, словно опасаясь, что тот, кого он так и не смог отыскать, может в любой момент открыть по нему огонь. Или составить какую-то другую угрозу его жизни. Он понизил голос: — И никаких следов тоже нет!
Лицо Стрельцова окаменело.
— Не может быть. Вы плохо искали… Он должен быть здесь! — заорал следователь. Сжимавший пистолет оперативник и еще один сотрудник РУОПа невольно втянули головы в плечи.
Стрельцов бешено оглянулся на палубу катера.
— Ну, есть какие-нибудь результаты?!
— Пока нет, — со смятением в голосе ответили ему.
— Вы ни на что не годны! — Он взбежал на палубу катера с такой скоростью, что сгрудившиеся там сотрудники оторопели. Они не ожидали от шефа подобной прыти.
Стрельцов подскочил к Нине и Лене, съежившейся в своей коляске. Обеих женщин крепко держали за руки по двое оперативников, хотя бежать им было некуда.
— В Грузию собрались? На лечение?! — Стрельцов скрипнул зубами. — Почему же вы оказались так далеко от Грузии — по пути в Турцию? Или в Турции лучше лечат?! — Стрельцов заметил на лицах женщин свежие ссадины и кровоподтеки. Но их было явно недостаточно, раз мерзавки так ничего и не сказали.
— Почему молчите?! Или боитесь снова солгать, да неудачно? — Он сделал короткий резкий замах и ударил девушку в солнечное сплетение. Она согнулась, и он тут же добавил ей по челюсти. На палубу полилась кровь. — Говори! Дальше будет хуже! Где он?!
Нина молчала. По сигналу Стрельцова сотрудники принялись избивать Лену.
— Она отключилась! Потеряла сознание! — крикнул один из них через несколько секунд.
— Приведите в чувство и продолжайте! Работайте, работайте, она должна заговорить! — Он вернулся к Нине. Этой гадиной ему придется заниматься самому…
— Это тебя послал Быков в аэропорт за деньгами? А? — Он плюнул в лицо Нины, в ее лживые бесстыжие глаза. — Можешь не врать — тебя уже опознали… давно опознали…
Стрельцов не смог прочитать в глазах девчонки ничего, кроме ненависти. И чего-то смахивающего на презрение. Ничего. Очень скоро ненависть и презрение сменятся болью и страданием… Потом на смену им придут паника и страх, и девочка заговорит, признания польются из нее. Может, и не столь бурным потоком, как ему хотелось бы, но польются обязательно!
Он принялся бить Нину что есть сил. Ему было даже любопытно, сколько стойкости осталось в этом небольшом и хрупком теле и как долго мерзавка сможет продержаться.
— Ну, где он?! Отвечай немедленно… иначе мне придется застрелить тебя! — Стрельцов брызгал слюной, демонстрируя несусветный гнев, хотя ничто не нарушало его внутренней уверенности и спокойствия. Слишком часто он наблюдал подобные сцены и участвовал в них. Слишком часто он видел, как грамотно применяемое насилие напрочь ломает самых стойких людей. А уж девка подавно должна была сломаться легче и быстрее…
Он кивнул оперативнику, и тот передал ему заряженный пистолет. Стрельцов приставил его к голове Нины, глубоко вдавив в кожу, так, чтобы она по-настоящему почувствовала ствол. Громко щелкнул взводимый курок.
— Сейчас я убью тебя… сделаю дырку в твоей голове… Хочешь спастись — скажи, где он! Это — твой единственный и верный шанс… Только скажи, где он, хотя бы намекни — и твои мучения прекратятся… Я тут же отпущу тебя, клянусь, даю слово офицера! Скажи, где он — тем более что он все равно обречен и никто ему не поможет! Спаси себя от самого ужасного! Ну почему ты такая глупая?! Почему своими действиями ты вынуждаешь меня убить тебя?! Ну, говори!
Нина молчала. Да, Стрельцову удалось добиться своего — он вызвал в ее глазах выражение боли и страдания. Но еще ярче в них горел фанатичный огонек непокорства, неподчинения и отрицания, и это уже по-настоящему бесило и заводило его. Этот поганый огонек означал, что ему так и не удалось сломать девчонку.
— Возьмите наручники и подвесьте обеих потаскушек так, чтобы их ноги едва доставали до палубы!
Место для этого отыскали мгновенно — в районе рубки. Минута — и женщины уже висели на руках, скованных наручниками. Стрельцов с удовлетворением отметил, как глубоко металл браслетов врезался в запястья. Это само по себе причиняло страшную боль. Парализованная Лена Басова страдала вдвойне. Но боль должна была усилиться в тысячу раз и стать невыносимой, когда их обеих начнут бить. Никто не выдерживал этой боли — во всяком случае, на памяти Стрельцова ничего подобного не происходило ни разу. И Семен Вениаминович очень рассчитывал на свой опыт.
Нину стали бить резиновой дубинкой. Затем перешли на металлический прут. Потом в ход были пущены старые добрые кулаки. Нину мутузили до тех пор, пока она не лишилась способности кричать.
— Приведите ее в чувство! — приказал Стрельцов. Он подбежал к Нине. Она смотрела на него мутным невыразительным взглядом.
— Будешь говорить?! Будешь спасать себя?! — заорал он. — Где Быков?! Где он прячется?! — Стрельцов повторил вопрос несколько раз. Нина молчала. Молчала, как молчат фанатики или психи.
Стрельцов подошел к Лене. Но даже инвалидка — и та молчала!
— Сучка! Проклятая сучка! Две отвратительные проклятые суки!!! — вырвалось у Стрельцова.
Он забегал по палубе. Все его хитроумные попытки разговорить двух бестий не увенчались успехом. Между тем он был убежден, что Быков — рядом. На яхте. Его добыча — здесь. Ему просто негде еще быть. Однако упорство двух дур, которым было совершенно не жаль самих себя, делало Быкова недосягаемым.
«Надо успокоиться и попытаться порассуждать, — подумал Семен Вениаминович. — Иначе я не смогу поймать мерзавца… Быков поблизости… Будем, по крайней мере, исходить из этого! Но на яхте его нет… это совершенно ясно… Когда пограничники досматривали яхту, они тоже ничего там не нашли… Но если на яхте его нет, значит, он рядом с ней…» Стрельцов перегнулся через борт и принялся пристально всматриваться в морскую глубь. Потом его взгляд скользнул по поверхности воды. Где-то должна была мелькнуть голова Быкова… Он плавал где-то поблизости!
— Все встали вдоль борта и высматриваем в воде Быкова! — скомандовал Стрельцов. — Он плавает рядом… Снять оружие с предохранителей… при первом же его появлении вести огонь на поражение!
Десятки ног протопали по палубе, затем все стихло — люди сгрудились вдоль бортов и уставились в морскую поверхность. Голубую и безмятежную…
«Даже если он нырнул, он не может так долго находиться под водой… если только у него нет акваланга!» — подумал Стрельцов. Он вновь осмотрелся. Ни справа, ни слева — никого, горизонт чист… Выкурить Быкова из толщи воды, где он так успешно прятался, можно было единственным способом… Но для этого надо было проявить настоящую решительность!
