Юрий Корчевский - Сибиряк. В разведке и штрафбате
– А почему дистанция пять метров? – спросил Виктор?
– Чтобы автоматной очередью всех троих не сняли, – снисходительно пояснил Федор. Он воевал и знал многие практические вещи, необходимые на фронте для выживания.
– Шагом марш!
Ничто так не дисциплинирует, как воинские уставные команды. Карты вот только не хватало, но общее направление известно.
Часа через три Алексей объявил привал.
– Осмотреть портянки!
Эта команда больше относилась к Виктору – в караулке ноги до мозолей не натрешь.
Потом они перекусили одной банкой тушенки на троих. Жаль, фляжка с водкой тоже была на троих одна.
Самое главное – они добрались до леса. В открытом поле Алексей чувствовал себя на виду, неуютно. А вдруг враг?
Только они двинулись снова, пытаясь по светлому времени пройти побольше, как послышались странные звуки.
Алексей поднял руку, и группа остановилась. Сам он сбросил с плеча «сидор» и пополз вперед.
Тьфу ты! На лесной дороге стояла лошадь с подводой, и старик грузил на телегу ветки.
– День добрый, дедушка! – поднялся Алексей.
Дед от неожиданности подпрыгнул.
– Фу, напугал старого! Выскочил, как черт из табакерки!
– Извини, отец, не хотел. Немцы поблизости есть?
– Давеча проезжали на мотоциклетках. Промчались по селу, кур постреляли, у кого остались, флаг с сельсовета сорвали, бумагу прилепили и уехали.
– А что за бумага?
– За укрывательство военнослужащих, за помощь партизанам, за хранение оружия – повешенье.
– О как! Сурово!
– Каждая власть так начинает.
– А какая деревня или село поблизости?
– Ноглики. Не слыхал?
– Нет. До фронта далеко ли?
Дед лишь развел руками.
– Ну, бывай, отец. Побьем мы фашиста и вернемся, попомни мои слова.
– Дай-то Бог! – старик перекрестился.
Алексей окликнул своих, и они двинулись дальше. Когда наткнулись на ручей, напились вволю, пополнили фляжки свежей водой. Уже в сумерках остановились на привал, поели. Место было глухое, и Алексей часовых не ставил. Если бы кто-то и вздумал к ним подобраться, сучья захрустели бы и треском сразу бы насторожили.
Алексей проснулся первым, прислушался. На востоке погромыхивало. Стало быть, фронт – в одном дневном переходе.
Он объявил подъем, и после завтрака группа двинулась дальше.
Не успели они прошагать и часу, как вышли к дороге. Слева показалась колонна автомашин, и пришлось залечь. Кустарники по большей части листву сбросили и укрывали плохо.
Когда машины прошли, подняв клубы пыли, Алексей скомандовал:
– Бегом через дорогу – марш!
Он опасался, что если колонны пойдут одна за другой, то им придется лежать у дороги до вечера. Однако силы и возможности у немцев были уже не те, что в сорок первом.
Дальше группа двигалась уже осторожнее. Алексей все время прислушивался и принюхивался, как собака, нос – он тоже нужен. Некурящий человек табачный дым издалека чует.
Потом лес кончился. Далеко впереди был виден еще один, но до него верных пять километров открытого пространства.
Сзади и левее послышался приближающийся рев моторов. Оказывается, метрах в двухстах от них шла грунтовая дорога. На нее выползла небольшая колонна танков T-III. Остановилась. Открылись люки, и из боевых машин начали выбираться экипажи. Некоторые пошли в кусты облегчиться, другие разминались, а механики-водители принялись осматривать гусеницы и катки. Во время движения по пересеченной местности ходовая часть – самое уязвимое место. Истираются пальцы, отверстия на траках, гусеницы вытягиваются, норовя слететь при поворотах.
Еще и сам не зная, зачем, Алексей скомандовал:
– Идем к танкам.
– Да ты что, Леха! Если нас заметят, раскатают в блин! – запротестовал Федор.
– Ты думаешь, что я не понимаю? Мысль одна есть.
Когда они приблизились к колонне и стали слышны разговоры и хохот танкистов, Алексей приказал бойцам залечь и ждать его. Сам же пополз вперед. Сквозь кустарник ему стала видна колонна – штук восемь однотипных машин.
На замыкающем колонну танке экипаж стучал инструментами, подтягивая гусеницу. К ним подошел немец из середины колонны – в черной танкистской форме и со шлемом на голове. По тому, как торопливо вытянулся перед ним экипаж, Алексей понял, что это был командир. Они о чем-то поговорили, и немец ушел. Потом взревели моторы, и колонна продолжила путь, а последний танк остался завершать ремонт.
У Алексея мелькнула сумасбродная мысль – а не захватить ли танк? Только загвоздка в том, что ни он, ни его парни управлять им не умеют. Если и оставить в живых кого-то из экипажа – лучше механика-водителя. Только как понять, кто из них механик? Все одеты в одинаковую форму и кувалдой машут по очереди, вбивая палец в трак.
Алексей пополз влево – оттуда были видны грунтовка и корма танка, у которой работал экипаж. Похоже, они уже завершили работу, потому что покидали инструменты в металлический ящик на борту и теперь вытирали ветошью руки. Сейчас или никогда! Надо решаться.
Алексей вскинул винтовку и прицелился в танкиста: до них было всего метров двадцать, на таком коротком расстоянии оптика не нужна. Бах-бах! Выстрелы почти слились в автоматную очередь. Винтовка толкнулась в плечо. Так быстро Алексей еще не стрелял.
Такого вероломства, пришедшего из, казалось бы, совершенно спокойного русского леса, танкисты не ожидали. Никто из них и дернуться не успел, не то что оружие выхватить или даже просто вовремя упасть.
Алексей передернул затвор и выскочил из-за кустов. Направив винтовку на единственного оставленного им в живых танкиста, он скомандовал:
– Хенде хох!
Ошеломленный стрельбой и гибелью экипажа, немец и не думал сопротивляться – он послушно поднял руки. Но на его лице явно читалось недоумение – откуда здесь, в их тылу, русские?
Позади уже трещали ветки – это на звуки выстрелов мчались Виктор и Федор.
– Ты стрелял? – И осеклись.
– Федор, забери у немца оружие, у остальных – тоже. Потом трупы в лес оттащите, чтобы их с дороги видно не было. Стой! По карманам пошарь, забери солдатские книжки – вдруг нашим пригодятся!
Бойцы подскочили к немцу и вытащили у него из кобуры пистолет. Это сейчас он дезорганизован из-за внезапного нападения. А когда через несколько минут шок пройдет, мигом схватится за пистолет.
– Гони сюда немца и дай мне его пистолет.
Немец, подталкиваемый Федором, подошел, и Алексей указал ему на землю. Немец послушно сел. Федор отдал Алексею пистолет, и он забросил винтовку себе за спину: на такой короткой дистанции пистолет куда как сподручнее.
Танкист был бледен, зрачки от испуга расширены. Только что он бил кувалдой по пальцу, смеялся над шутками товарищей; но мгновение – и они уже мертвы. Что сделают с ним эти страшные русские?
Федор с Виктором пока таскали трупы в лес. С немцами не церемонились, брали их за ноги и волочили по земле. Танкист это все видел, и от ужаса его совсем парализовало. Он облизывал пересохшие губы, руки мелко тряслись. «Жидок оказался на расправу! – разглядывая его, думал Алексей. – Как сам танк в бой вел, давил и стрелял наших, небось, в ступор не впадал!» Он брезгливо ткнул его носком сапога.
– Ауфф! Форвертс! – и показал на танк.
– Бойцы! В танк!
Красноармейцы неловко взобрались на танк, спустились в люки. Алексей взобрался на корпус танка и стволом пистолета указал немцу на люк механика-водителя.
Немец ловко, видно – не одну сотню раз проделывал это, привычным движением взобрался на сиденье механика-водителя. Алексей уселся рядом, на место пулеметчика-радиста.
– Давай! – по-русски сказал Алексей. Как сказать по-немецки «поехали», он не знал. Весь словесный запас немецкого языка у него – десятка два слов, которые нужны были в разведке.
Однако немец понял. Взвыл стартер, заработал двигатель. Танкист включил передачу, и машина тронулась с места.
В танке было шумно: ревел двигатель, громыхали гусеницы, через щели в люках пробивалась вездесущая пыль. Тесновато в этой железной коробочке, при проезде по неровностям танк трясло, и Алексей, так же как и оба бойца, уже набили на голове не одну шишку. Алексей пожалел, что не сняли с танкистов шлемы – они уберегли бы от ушибов. Но чего не сделано, того не вернешь.
Через полчаса они догнали колонну танков, ушедшую ранее, и пристроились сзади.
Колонна двигалась неспешно, километров двадцать – двадцать пять в час. Алексей раздумывал, как поступить дальше. Еще немного – и колонна повернет или остановится, прибыв на место, ведь передовая уже где-то совсем недалеко.
Один за другим танки начали сворачивать направо, на грунтовую дорогу. Когда подошла их очередь совершить поворот, Алексей ткнул механика-водителя стволом пистолета в бок и показал – езжай прямо. Танкист кивнул – понял, мол, и танк пошел прямо.
Алексей посмотрел в небольшое отверстие шаровой установки для пулемета. Грунтовка впереди была изрыта гусеницами танков, усеяна воронками от бомб и снарядов. Танк швыряло, как утлую лодку на волнах.
