Сергей Зверев - Крапленая обойма
Армен вовсю храпел. Я решительно подошел к дивану и с силой дернул джигита за его носяру. Это действие возымело поразительный эффект – Армен подскочил на диване словно ужаленный.
– Номер твоего сотового телефона, – потребовал я. – Быстро.
Армен напрягся и тут же продиктовал мне номер. Я повторил его про себя и устремился на кухню.
– Эй, – заверещал вслед опомнившийся Армен. – Что случилось, а?
Я оставил вопрос без ответа.
Записав номер телефона, майор произнес многообещающе:
– Лады. Жди.
На кухню влетел Армен, на ходу застегивая брюки.
– Чэго там? – спросил он. – Случилось, да?
– Случилось. Мы уезжаем, срочно.
Армен ретировался. Я открутил краник на кухне, умылся, вытерся и еще влажными ладонями пригладил волосы на голове. Оставался еще один шанс, который я хотел использовать...
2По дороге Армен предложил заехать перекусить, но я его осадил, заявив, что есть нам теперь придется не скоро, потому как дел жутко много. Джигит скис. Данная перспектива его нисколько не прельщала.
Когда мы выехали за город, а затем через несколько километров свернули на колею в лесу, Армен лишь крякнул, но не стал больше сетовать на российскую дорогу, для которой его тачка не была предназначена.
Мы не стали подъезжать близко к мостику. Я заставил Армена остановиться, как только мы выехали из леса и вырулили на грунтовую полосу возле пшеничного поля.
– Жди меня здесь, – приказал я и, не слушая вопросов, выбрался из машины на свежий воздух.
На небе появились тучки. Рваные, напоминающие каких-то замысловатых зверей, они медленно плыли с востока, захватывая небосвод; уже закрыли солнце и теперь заслоняли чистую голубизну. Легкий ветерок то усиливался, то стихал. Будет дождь, пронеслось у меня в голове.
Быстрым шагом я двинулся к знакомой речке, к знакомому мостику. Очень уж они стали знакомыми. Казалось, что теперь я буду наведываться сюда ежедневно. Подъезжать совсем близко не решился, потому что в избушке оставался труп, в пшенице – еще один. Поэтому следовало действовать очень осторожно.
Дойдя до мостика, я остановился. Нигде не было видно ни одной живой души, насколько позволяли разглядеть глаза. Поколебавшись немного, я все же ступил на мостик, дошел до середины и вновь остановился.
Речка монотонно журчала, неся в своих потоках островки ила. Рыбака на его вчерашнем месте видно не было. Жаль. Потому как мне нужен был он. И я надеялся застать его именно здесь. Но раз нет... Придется искать в деревне.
Я направился назад – к «БМВ». Армен встретил меня с некоторым напряжением.
– Все нормально, да?
Я забрался на переднее сиденье:
– Не совсем. Разворачивайся и выезжаем на трассу.
– Едэм назад? – воспрянул духом Армен.
– Никак нет, – остудил его я. – Едем искать дорогу в деревню.
Армен тут же остановился.
– Зачэм искать? – откровенно не понял он. – Дорога жэ здэсь.
Мне не хотелось заниматься поисками переправы тут, затем ехать мимо поля, мимо того места, где, возможно, еще лежит с дыркой в груди Лор. А может, и не лежит. Тьфу! Лучше перестраховаться.
– Крути баранку, – приказал я джигиту. – Раз говорю – другой, значит, другой.
Армен больше не стал спорить. Со мной это вообще бесполезно. Я как баран – если упрусь, то не сдвинешь.
Мы проехали лес, выскочили на трассу и понеслись вперед. Я внимательно наблюдал за дорогой, чтобы не пропустить нужный поворот. Я был абсолютно уверен, что въезд в деревню должен существовать. И не ошибся. Поворот был. Но в нужную ли нам деревню – это еще необходимо было выяснить. Я сказал Армену свернуть, внутренне надеясь на удачу. Дорога была узкой, но асфальтированной, и джигиту это понравилось. Он даже стал что-то напевать себе под нос.
Через десять минут показался мост. Широкий, бетонный. И сразу через речку – избушки. Мне не нужно было долго всматриваться, чтобы понять: мы именно в том месте, куда я и стремился. Мы въехали в деревню – в ту, в которой жил знакомый рыбак. Только с другого конца.
– И што далшэ? – осведомился Армен, которого я так и не удосужился посвятить в свои планы.
Дальше нужно было найти этого пожилого рыбака. Вопрос стоял ребром – как? Ходить по домам, выспрашивать и тем самым обращать на себя внимание? Что-то мне это не очень улыбалось.
– Едэм далшэ? – не унимался Армен.
– Стой, где стоишь, – огрызнулся я.
Впереди показалось стадо коров. Стадо – громко сказано: голов десять, не больше. За ним следовал паренек лет четырнадцати в спортивных штанах, грязной майке и с хлыстом, которым он непрерывно рассекал воздух и который не очень пугал буренок, привыкших и к выкрикам пастухов, и к щелканью хлыста.
Я вышел из машины. Коровы прошли мимо меня. Когда паренек поравнялся с машиной, я его дружески окликнул:
– Эй, парнишка!
Тот приостановился и прошлепал губами:
– Че?
– Спросить у тебя можно?
– Ну.
Односложные ответы меня бесили. Либо парень был идиотом с рождения, либо стал им уже по мере взросления в этой глуши.
– Я тут человека одного ищу. – Видя, что парень собирается двинуться за своими коровами, я сам подошел к нему. – Он рыбу у моста с башенками все время ловит, – я махнул рукой в тот конец деревни. – Пожилой такой...
И дальше я описал, как мог, своего знакомого рыбака.
– Ну, – паренек нетерпеливо посмотрел вслед удаляющимся буренкам.
– Не знаешь такого?
– Может, и знаю, – хмыкнул парнишка, обнажив полубеззубый рот. – А на че он вам?
– Да договаривались сегодня порыбачить. Я приехал, а его нет на месте... – Я вновь махнул рукой в конец деревушки.
Парень заржал, потом заявил:
– Так и не мудрено.
– Чего не мудрено?
– Так он сейчас со своей женой волтузится. Рожи друг другу бьют.
– Так уж? – не поверил я, вспомнив, как испуганно смотрел рыбак на троих подвыпивших мужиков.
– Слово.
– И где они?
Парнишка махнул рукой назад.
– Пятая хата отсюда будет, – уверенно заявил он и побежал за ушедшими вперед коровами.
Я забрался в машину:
– Пятая изба.
– Слышал, да, – кивнул джигит. – А зачэм нам этот рыбак?
Хороший вопрос. Рыбак был нужен. Я просто вспомнил кое-что из нашего прошлого разговора. Кое-что, на что не обратил тогда внимания.
– Поехали, – не стал я вдаваться в объяснения.
У нужной избы Армен затормозил. Я выбрался из машины.
Домик был одноэтажный, кирпичный, огороженный деревянным заборчиком с железной калиткой. От калитки к двери дома вела грунтовая дорожка, по краям усаженная цветами. По правую и левую сторону от дорожки простирался сад.
Отыскиваемый мною рыбак возле дверей чинил удочку. Пожилая женщина стояла чуть дальше, за верандой. На ней были длинная изношенная юбка и кофта, не новее юбки. Летами она соответствовала хозяину дома. Морщинистое лицо было темно-коричневым от ветра и солнца. Под правым глазом красовался здоровенный фингал. Если брать слова пастуха на веру, то получается, наш рыбачок подправил ей малость физиономию. Надо же, дома орел, а так...
Я подошел к калитке и приветливо прокричал:
– Здорово, отец!
Мой рыбак вздрогнул и глянул на меня, а затем вымученно улыбнулся. Вспомнил, значит.
– Будь здрав, мил человек, – он отложил удочку в сторону и двинулся ко мне.
Женщина, увидев, что путь освободился, направилась к двери дома, не преминув прокричать в спину своему суженому:
– Мерзавец! – И тут же юркнула внутрь.
Мужчина оглянулся и помахал ей вслед кулаком. На его физиономии, раскрасневшейся от негодования, читалось откровенное желание поправить супруге еще и второй глаз.
Затем подошел ко мне и как-то виновато улыбнулся. Дескать, прости, люди добрые, за такие разборки в доме.
– Старуха моя, едрить ее, сегодня не с той ноги встала, – доложил он мне, оправдываясь.
– Бывает, – не стал заострять я на этом внимание.
– Опять кого ищете? – лукаво подмигнул мне мужичок.
Вот те на! А ведь это свидетель. Найдут труп Лора, начнут жителей выспрашивать, кто чего видел, слышал, тут-то рыбак и вспомнит обо мне. Влез я, что называется, по самые уши... Но куда уж теперь отступать? Или шею ему свернуть?
– Спросить хотел, отец, – перешел я к делу.
«Отец» понимающе кивнул.
– Сколько человек жили в избушке, которую продал лесник?
Я хорошо помнил, что мне сказал рыбак давеча. На мой вопрос: «И все время они живут тут втроем?», он ответил: «Почему втроем? Я разве такое говорил?» Я тогда подумал, что, может, двое, может, один. Когда как. Но теперь, мне казалось, выглядело все совсем иначе. Ответ ведь мог быть и – четверо. Вдруг этот четвертый все же совершил хотя бы одну ошибку?
– Так кто его знает, сколько там жило людей. Я туда не заглядывал.
