Андрей Воронин - Слепой в шаге от смерти
– Мне маскировать нечего, – не без гордости сказал генерал и поднял рюмку, предлагая выпить.
– За что? – спросила Эмма.
– За тебя, за знакомство.
– Принимаю.
Раздался звон хрусталя, и они выпили. Второй тост последовал почти сразу:
– За генерала! – на этот раз Эмма опередила Климова.
Внутри потеплело, появилось легкое головокружение. Время шло, но Климову совершенно не хотелось уходить. Не хотелось сейчас, не захочется и через несколько часов.
– Тепло у тебя и уютно.
– Мне самой тут нравится.
Когда вошли дети с куклами в руках, генерал и Эмма смотрели друг на друга почти влюбленными глазами и болтали о ничего не значащих пустяках.
Приход девочек их сразу отрезвил. Эмма засуетилась, принялась раскладывать пирог, наливать детям чай.
– Как-то все не правильно, – вырвалось у нее.
– Да-да, не правильно, – уже понимая, куда она клонит, согласился Климов.
– Но ведь безвыходных ситуаций не бывает.
– В смысле?
– Мы могли бы встретиться, – шепотом предложила Эмма, – где-нибудь на нейтральной территории.
– Могли бы?
– А почему нет? Мы свободные люди, без комплексов, что нам мешает?
– Да ничего, собственно говоря, лишь дефицит времени, – сказав это, генерал покосился на детей.
Девочки были заняты своими делами, но Эмма его взгляд перехватила.
– У меня есть знакомая, которая уехала и оставила мне ключи от своей квартиры. Цветы полить, присмотреть… Приедет она через неделю, так что, Андрей, решайтесь, – Эмма говорила тихо, глядя в глаза генералу.
Под столом их ноги соприкасались, и от этих прикосновений мурашки пробегали по спине генерала, его уже охватило желание.
«Черт бы побрал этих детей, ушли бы куда-нибудь. Может, их на улицу отправить?» – подумал Климов, но тут же посмотрел на часы – он и так уже слишком долго находился в гостях.
– У меня завтра вторая половина дня свободна, – сообщила Эмма, – мы могли бы созвониться.
– У меня на завтра тоже никаких дел.
И они заговорщицки улыбнулись, прекрасно понимая потаенный смысл этой простой фразы и то, что произойдет завтра.
На прощание генерал Климов так же галантно, как и при встрече, поцеловал Эмме руку.
– А завтра мы сюда придем? – спросила его внучка.
– Нет-нет, завтра не придем, – торопливо ответил генерал, – завтра я буду занят до вечера.
На каждый день удовольствий не напасешься.
– Слышишь, – обратилась Оля к подружке, – значит, вы с мамой придете в гости к нам. Договорились?
– Как мама решит, – философски заметила Лена.
Эмма Савина и ее смышленая дочурка помахали через окошко генералу и его внучке. Эмма даже послала воздушный поцелуй Климову, понимая, что дело на мази, и скоро она уже сможет получить заработанные деньги. Генерал сдался на удивление легко, крепость штурмовать не пришлось, ворота открылись сами.
«Ну-ну, все мужики такие. Немного томных взглядов, несколько многообещающих улыбок, нога к ноге, рука к руке.., и все в порядке».
– Иди в свою комнату, приберись, а то разбросали все – бардак какой-то!
– Мама, не говори плохих слов.
– Извини, вырвалось, но то, что вы натворили, иначе не назовешь.
– Я же не виновата, я показывала Оле игрушки. А мы точно пойдем к ним в гости?
– Вполне возможно, но еще не знаю. Лучше, если они придут к нам.
– Да, да, лучше они. И пусть Оля свои куклы притащит, а то она все с моими играла. Пусть покажет своего негритенка!
– Покажет.
Лена пошла в комнату наводить порядок. А Савина взяла телефон, открыла блокнот, затем захлопнула и положила на полку книжного шкафа.
«Сейчас позвонить или попозже? Нет, позвоню сейчас, еще ведь квартиру надо подготовить».
Номер телефона Бутакова менялся часто, только на памяти Эммы уже раз десять.
– Григорий Германович? – довольно сдержанно сказала она в трубку, хотя и узнала полковника.
– Да, – Бутаков тоже сразу узнал Эмму.
– Все отлично, я договорилась на завтра, на вторую половину дня. Думаю, не сорвется.
– Не может быть! Так быстро?
– Но я же профессионал. Надо ковать железо, пока горячо.
Возникла небольшая пауза.
– Гостиничный номер? – предложил Бутаков, но тут же сам отбросил это предложение. – Нет, не пойдет.
– Я уже обещала по-другому.
– Как?
– У меня есть квартира.
– Да, так будет лучше. Только ни в коем случае не делай этого у себя дома.
– Я знаю. У меня подруга уехала во Францию.
– Сейчас свяжусь с Эдуардом, он заедет за тобой, и вместе там осмотритесь.
– Хорошо, я буду ждать его дома.
Эдуард Вяткин с тяжелым фотокофром в руках входил в квартиру Эммы Савиной, как к себе домой. Он бывал здесь не раз, как-никак, с хозяйкой квартиры они работали в паре. Даже дочку ее он знал по имени.
– Привет, дядя Эдуард, – радостно встретила его девочка, – сфотографируй меня.
– Привет, Аленка. А я тебе снимки, которые делал в прошлый раз, принес, – и он протянул конверт с фотографиями, как бы извиняясь за то, что сейчас должен уехать с ее матерью.
Лена тут же разложила снимки на столе и принялась сортировать их. Словно маленькая обезьянка, она копировала маму, которая всегда, разбирая фотографии, неудачные снимки выбрасывала.
– Тут я некрасивая, – констатировала девочка и посмотрела на Эдуарда.
– Если не нравится, можешь порвать, – разрешил фотограф.
Лена с удовольствием разорвала снимок на мелкие-мелкие кусочки и, побежала выбрасывать в ведро.
– Ну что, едем? – Эмма подошла к Эдуарду.
– Да, прямо сейчас, тянуть некуда.
– Леночка, дверь никому не открывай! Мы сейчас уедем, но скоро я вернусь. Не скучай. Время пролетит быстро. В случае чего, если проголодаешься, – ешь пирог. Молоко в холодильнике, да ты сама все знаешь. Плиту не включай.
– Мама, ты говоришь мне это каждый раз', уже наизусть твои слова выучила, – Лена со стаканом сока в руках вышла в прихожую проводить мать.
Девочка привыкла к частым отлучкам матери и была вполне самостоятельным ребенком, при надобности могла бы даже прожить одна несколько дней, лишь бы продукты имелись.
– Но ты мне позвонишь? – по-взрослому спросила она.
– Если задержусь, да.
Ласково поцеловав дочь, Эмма еще раз предупредила:
– Цепочку набрось и никому не открывай.
– Знаю, не маленькая, – Лена тоже чмокнула – маму в щеку.
И Савина заспешила вслед за Эдуардом. На этот раз :они воспользовались его машиной.
– Ключи не забыла? – уже выезжая со двора, поинтересовался фотограф.
– Все в порядке, взяла.
– Показывай дорогу.
Ехать было недалеко, и через четверть часа Эмма и Эдуард уже поднялись на двенадцатый этаж шестнадцатиэтажного дома. То, что в малогабаритной двухкомнатной квартире живет одинокая женщина без детей, к тому же молодая, можно было определить с первого взгляда.
Эдуард осмотрелся:
– Показывай, где ты будешь работать.
– На рабочем месте, – усмехнулась Эмма, кивнув на огромную кровать в спальне, затем подошла и отбросила одеяло. Белье оказалось чистым.
– Может, на всякий случай, и гостиную подготовить?
Небольшая гостиная была соединена с кухней аркой.
– Зачем? Лишняя работа. Я затащу его сюда.
– Свет включишь?
– А почему бы и нет!
Эдуард щелкнул выключателями. Эмма уже полила цветы и теперь проверяла, что имеется в холодильнике и в баре. Результаты ревизии ее устроили. На один вечер хватит, а больше и не надо.
Тем временем Эдуард принес с кухни табурет и, взгромоздившись на него, заглянул под панель карниза. Около часа возился он в спальне с аппаратурой. Эмма же сидела в гостиной, потягивая сок, и листала модные глянцевые журналы, которых здесь было в изобилии.
– Иди сюда, – позвал ее Вяткин.
– Все готово?
– Вроде бы, да. Свет тебе обязательно придется включить, не меньше двух лампочек.
– Без проблем. Я все понимаю и не комплексую.
– А может, твоему партнеру не понравится, может, он стеснительный, или в бородавках весь?
– Уж я постараюсь, Эдуард, заведу его так, что забудет обо всем на свете.
– Не сомневаюсь.
– Музыки здесь нет, принеси из гостиной, – попросила Эмма фотографа.
Эдуард, не мешкая, выполнил ее просьбу.
– Теперь порядок?
Эмма сбросила ботинки, забралась на кровать.
Фотограф, привстав на цыпочки, заглядывал в видоискатель камеры.
– Вот, смотри, – здесь и здесь – наиболее удобные точки. Это – пульт дистанционного управления, он похож на телевизионный. Нажмешь красную кнопку – заработают оба аппарата, причем одновременно. Пульт можешь направлять хоть в потолок, аппараты срабатывают и от рассеянного луча.
– Все как всегда?
– Не совсем, – замялся Эдуард, – съемка будет вестись двумя камерами, третья в ремонте.
– Вечно у тебя неполадки!
– Но снимки-то получаются! В каждом аппарате семьдесят два кадра. Один укреплен вон там, на карнизе, второй – на шкафу.
