Борис Седов - Мстительница
— На хрена она мне? — Амбал Константин картинно выставляет перед собой пудовые кулачищи, синие от уголовных татуировок (мол, это будет поэффективнее волыны), и напяливает на откормленную афишу с крупным мясистым носом свой «Фостер Гранд»[111] — Поехали, что ли?
— Не задерживайтесь, — еще раз напоминает Олег. И напоследок желает: — Удачи.
Выходя из квартиры, возле самой двери мы нос к носу сталкиваемся с двумя мрачными типами в длинных черных плащах. Они похожи как единоутробные братья — один старший, другой, соответственно, младший. Прямо на пороге мы застываем друг против друга, и я, прищурившись, окидываю обоих гостей подозрительным взглядом. Они, в свою очередь, синхронно изучают меня. Немая сцена на протяжении пары секунд.
— Мы к Гепатиту, — наконец, насмотревшись, доводит до моего сведения тот, что постарше.
Он ждет ответа.
— А ты Виктория Энглер?
— Виктория Энглер, — говорю я и отмечаю, что ни один из двух «братьев» и не подумал хотя бы обозваться в ответ; хотя бы выдавить из себя безобидное «Здрасте». Они просто огибают меня и по-хозяйски вваливаются в квартиру, затворив за собой входную дверь.
— Тот, который с тобой разговаривал, — сразу же полушепотом спешит доложить мне Константин, — Кирюха Подстава. Бывший спецназовец. Сейчас воровская пехота, мясник.[112] И профи, каких еще поискать. Берется почти за любую работу. Порой за такую, от которой уже все отказались. И выполняет ее всегда на «отлично». Но большинство всё равно не рискуют вести с ним дела. Отмороженный. Стебанутый.
— А второй?
— Со вторым не знаком, — виновато пожимает саженными плечищами Костя. — Первый раз вижу.
Я нажимаю на кнопочку вызова лифта, и пока передо мной неохотно и медленно раздвигаются исписанные похабщиной створки дверей, успеваю подумать, что спутник Подставы — далеко не последний в длинном списке тех, с кем в ближайшие дни предстоит познакомиться Константину.
Заодно познакомлюсь с ними и я. Эти двое в длинных плащах — лишь первые бойцы небольшой, но отлично вооруженной и обученной армии, которых мне довелось увидеть воочию. Армии, которую вчера, сразу же после моего звонка, принялся набирать Олег. Армии, готовой присягнуть мне на верность и защищать меня (и мою жизнь!) в войне со всякими там Шикульскими и Бондаренко!
Я нажимаю на кнопку первого этажа. Лифт начинает лениво спускаться вниз. У меня за спиной глухо вздыхает Даниил Александрович. От Константина терпко воняет потом. Мой взгляд упирается в удачно исполненное изображение обнаженной красотки — шедевр местного подъездного граффити.
И при этом я абсолютно не в курсе, что «армию» Гепатит (как всегда, неторопливо и скрупулезно) начал собирать совсем не вчера, а еще в середине июля, безошибочно ощутив приторный запах неизбежной войны. И основная задача этой «армии» — защищать интересы (и жизнь), но, при этом, совсем не мои, а своего командарма Ласковой Смерти, захватить для него пятьдесят один процент акций неожиданно осиротевшего лесопромышленного концерна. Я же во всём этом деле — всего-навсего так, с боку припека. Псевдонаследница. Кукла. Подстава. И лишь потому, что Гепатиту, к его удивлению, небезразлична, он готов принять участие и во мне.
Если, конечно, это участие не пойдет вразрез с первоочередной задачей — Богдановскими миллиардами долларов!
Потому что,
«чтобы не начать пускать пузыри, приходится существовать по тем волчьим законам, которые в последние годы установила нам жизнь»
Потому, что какая-то Герда — вторично.
Первично — Олег.
ТАМАРА АСТАФЬЕВА (ОХОТНИЦА)
1999 г. Август
Карамзюк Евгений Сергеевич, главный врач «Доброго Дела», хирург и патологоанатом в одном лице, вот уже на протяжении трех с лишним лет жил на два дома.
Первый — двухкомнатная квартира на улице Стойкости, где кроме него обитали кузина с экзотическим именем Даниэлла и большой камышовый кот с не менее экзотической кличкой Enormous Balls[113](«Болз» — в укороченном варианте).
Второй — скромная «брежневка»[114] в одном из коттеджей для персонала на территории «Простоквашина». «Гостинка» использовалась лишь по ночам, чтобы выспаться после очередной операции, когда не оставалось сил на дорогу домой, или, наоборот, не выспаться на пару с кем-нибудь из сотрудниц, среди которых молодой, симпатичный и обаятельный Женя пользовался повышенным спросом. Еще не было случая, чтобы когда-нибудь кто-нибудь отказал ему в любовных утехах.
Но тесная «брежневка», которую приходится делить с вольтанутой кузиной и откормленным до слоновьих размеров котом, и келья (пять шагов в длину, три шага в ширину), в которой даже нет телевизора, — как-то уж совсем не к лицу человеку, имеющему почти восемьсот тысяч долларов годового дохода.
«Нужен коттедж, — два года назад решил Карамзюк. — В Вырице. Поближе к работе. На берегу Оредежи. В три этажа. С зимним садом, бассейном и в стиле „ампир“. — Чем „ампир“ отличается от „готики“ или „барокко“, он не знал, но взял карандаш, лист бумаги и, как сумел, изобразил на нем не коттедж, а дворец с двумя выдающимися вперед флигелями, эркером посередине и фонтаном перед крыльцом.
«Эклектика», — поморщилась длинноногая архитекторша в строительной фирме «Мартиника», куда Евгений Сергеевич явился со своим архитектурным «шедевром», и через месяц корявый эскиз на обрывке бумаги за двадцать две тысячи долларов был преобразован в электронный оригинал-макет, к которому в числе всей необходимой строительной документации были приложены смета на три с половиной миллиона УЕ и договор, оговаривающий залог в размере двадцати процентов от общей стоимости проекта и ежемесячные платежи в сто десять тысяч «зеленых» на протяжении двух лет.
«Что ж, потяну», — оптимистично решил Карамзюк, обнулил свой счет в Сбербанке, поскреб по сусекам, кое-что подзанял у Астафьева и подписал договор, исправно выплатив семьсот тысяч аванса. На кармане осталось еще семьдесят штук, которые Женя, долго не размышляя, ухнул в нулевый и навороченный «Бьюик Ривьеру», подарив свою годовалую «девяносто девятую»…
которая как-то уж совсем не к лицу человеку, имеющему почти восемьсот тысяч долларов годового дохода
... Даниелле.
«Бьюик» оказался просто супер.
Фирма «Мартиника» первом делом обнесла участок Карамзюка высоким дощатым забором, доставила на объект «игрушечный» экскаватор «Kobelco», приступила к рытью котлована под фундамент и начала проявлять беспокойство по поводу первого ежемесячного платежа.
На тот момент у Карамзюка не было и тысячи баксов. Пришлось влезать в долги к Светлане Петровне, а через два месяца заключать кредитное соглашение с инвестиционном фондом «Комаров-Ипотека».
…Долги засасывали, словно трясина. Проценты росли. «Kobelko» выкопал котлован. Фундамент выстоялся. Три этажа из красного «Никольского» кирпича были возведены в рекордные сроки. Крыша покрыта швейцарской пластиковой черепицей «Kronospan». После чего к основному договору было составлено доп. соглашение о заморозке объекта ввиду временной неплатежеспособности заказчика.
«Не потянул, — тоскливо вздыхал Карамзюк и прикидывал, а не загнать ли „Ривьеру“ Магистру и не забрать ли обратно у Даниеллы „девяносто девятую“. — Вполне можно было бы обойтись без флигелей и без эркера. И без фонтана».
Но переиначивать что-либо уже было поздно и до сих пор главврачу, хирургу, а по совместительству и патологоанатому доходного «Доброго Дела» приходилось обходиться либо пропахшей кошачьими ссаками квартирой на улице Стойкости, либо неуютной «гостинкой» на территории сиротского комплекса.
Альтернатива — снять приличную хату баксов за восемьсот. Альтернатива — затянуть потуже ремень и сократить себя в текущих расходах. Но подобное Карамзюку, сколько бы он об этом ни размышлял, казалось неисполнимым. Неисполнимым вообще!
Как, скажем, отречение от отметившей уже трехлетнюю годовщину традиции по пути из Вырицы в Питер останавливаться в поселке Форносово возле одного из придорожных кафе, пить там гнилостный растворимый кофе и заигрывать с официантками. Притормозить возле «Грядки» на красавице «Ривьере» и часа полтора погнуть пальцы перед местными Марфами за последнее время стало неотъемлемой частью дороги из Вырицы в Питер. Никогда она не претерпевала изменений.
Но…
Ведь изменения необратимы. Без них невозможна современная жизнь. Да и какая бы то ни была жизнь вообще… всё равно, невозможна!
Это нерушимая аксиома.
И ее нерушимось однажды погожим августовским днем подтвердило нечто твердое и холодное, больно уткнувшееся в затылок Карамзюка, когда он, как обычно, проведя полтора часа в «Грядке», устроился за рулем своего «Бьюика» и собрался двигаться дальше — в сторону Питера, на улицу Стойкости, где проживают двоюродная сестра Даниелла и Болз, у которого по какой-то странной прихоти природы на гениталиях абсолютно не растет шерсть. Потому и такая кликуха…
