Данил Корецкий - Антикиллер-4. Счастливых бандитов не бывает
Удивленная холодной встречей Илона швырнула на стол свою даже на вид безумно дорогую сумку, сползла на стуле почти до лопаток и вытянула ноги. Ноги были длиннющие, носки туфелек выглядывали с обратной стороны стола. Потом оценивающе осмотрела Ребенка – с ног до головы и обратно – с головы до ног.
– Да, вот, попала в элиту, – изрекла она хрипловатым голосом. – Колян проплатил – и все дела!
У нее были румяные, гладкие щеки с ямочками и холодные змеиные глаза. Стрижка, кажется, называлась «аэродром».
– Это здорово, – сказала Ребенок.
Посмотрела на ее гетры и добавила:
– Аэробикой занимаешься, да?
– Лечебной физкультурой для беременных! – пошутила Илона. И, довольная, рассмеялась.
– Какая аэробика? Какая аэробика? – заверещала Оксана, покрываясь густым румянцем. – Ты чё, Кать, из тундры свалилась? Какая аэробика? Это ж последняя мода, на фиг, ты чё, не видишь?
– А-а, – сказала Ребенок. – Тогда другое дело…
Принесли два огромных «манхэттена». Илона объявила, что это бавленое пойло пить не станет, и вообще, здесь полный отстой, надо знать, куда можно ходить приличным девушкам, а куда – нет. Оксана вместо того, чтобы возмутиться такой наглостью, как обычно, вдруг стала тоже поносить «Фобос»: приборы грязные, официанты сонные, и чего это Катьке взбрело в голову назначать здесь встречу, когда есть более солидные места… Она рисовалась перед Илоной, суетилась и верещала, смотреть было тошно. К тому же она сама здесь назначила. Но спорить Ребенку не хотелось. Она отставила пустой стакан, придвинула к себе «манхэттен», от которого отказалась Илона, и сказала:
– А мне здесь нравится. Классный кабак. И пойло отличное.
Обычно она так не выражается: пойло, кабак. Оксана посмотрела на нее, часто моргая наклеенными ресницами. Она крепко сжимала стакан, не зная – пить или выдержать марку. Ногти у нее тоже были наклеены и украшены выпуклыми розочками.
– Решила напиться, да? Ух ты! Достал совсем, да? – Она повернулась к Илоне и прокомментировала: – У нее муж в два раза старше…
– Ну и что? – пожала плечами та. – Лишь бы не жмот. Карточку без лимита дает – и пусть ему хоть сто лет в обед.
Ребенок знала наперед, что скажет рыжая змея в супермодных гетрах.
– Дает карточку-то?
– Дает.
– Тогда и ты ему давай! И не только ему!
Она широко улыбнулась. Можно было сосчитать все ее зубы и не найти там ни одного пятнышка, ни трещинки, ни намека на желтизну, и даже прийти к выводу, что зубы, скорее всего, вставные.
– Я тоже была замужем, честно! Пельмени даже сварила раз!
Что-то у нее с этими пельменями было связано, что-то особенное, потому что Илона долго ржала, постепенно сползая под стол. Потом она резко выпрямилась и подобрала ноги, словно собралась рассказать подробную историю своего замужества. Но этого, к счастью, не произошло.
– Вот что, девки, – сказала она уже другим тоном. – Поехали со мной по рыбным местам. Может, где-то и клюнет. А нет – разведаем: как там и что…
– По каким местам? – удивилась Ребенок. – На Дон, что ли? Или на пруды?
Оксана и Илона переглянулись и заржали. Оксана все же начала пить и быстро опустошила стакан наполовину.
– Где ты ее взяла? – сквозь смех проговорила рыжая. – Она чё, не рыбалит? Или просто не въезжает? Ты чё, подруга?
Ребенок разозлилась.
– Чего ржешь? Ты знаешь, что такое фобос?
– Да вот же он! – Илона обвела рукой вокруг. У нее тоже были длинные накладные ногти. С такими пельмени не слепишь. Да и вообще, как с ними жить – все забивается… А в туалете как обходиться?
– Это отстойный кабак. Чего тут знать?
– Фобос – это страх. По-гречески.
– Какие мы умные! А зачем мне это знать? Твои древние греки давно вымерли, так что не бери в голову, а бери… Ну, сама знаешь куда.
Оксана захихикала.
Илона продолжала рассматривать Ребенка, будто собиралась ее купить. Или продать.
– Ты телочка ухоженная, фигурка – как у Барби, фейс – как у Белоснежки, и глаза честные, правильные. Олигархия будет стонать и делать все, что скажешь. Только меня слушайся, тогда будешь в шоколаде!
– Ну, если так, то я согласна, – с явной издевкой сказала Ребенок. Но издевку никто не уловил.
– Сейчас Кирюша подъедет, он сегодня снимает элитные интерьеры и нас возьмет, вроде как помощниц.
– Какой Кирюша? – спросила Оксана.
– Фотограф «Элитного Тиходонска». Клевый парень. Он меня фоткал, мы и подружились. Знаешь, какая у него колотушка? Советую попробовать.
Илона усмехнулась, посмотрела на часы и встала:
– Пора. Пошли. Он уже должен быть на месте.
Оксана поспешно допила свой коктейль.
Ребенок продолжала неспешно смаковать напиток.
– А что мне там делать?
– Бросай свое пойло, красотка! – перебила Илона. – Некогда. Там, вполне возможно, угостят.
Они с Оксаной пошли на выход, почему-то не сделав попытки расплатиться. Ребенок смотрела им вслед, радуясь, что рыжая наконец уносит свою змеиную мордочку.
И вдруг услышала свой собственный голос:
– Девчонки, погодите!
Будто под гипнозом она бросила на стол несколько купюр, встала и пошла за ними.
* * *Кирюша оказался двухметровым худощавым парнем с интеллигентным лицом. Он сидел за рулем не нового «форда», завалив соседнее сиденье аппаратурой.
– Знаете, сколько долларовых миллионеров в Тиходонске? – рассказывал он, осторожно ведя машину в плотном автомобильном потоке на выезд из города.
– Сотни две, если не больше. Но в основном это ребята простые, как валенки: хапнули, отстроили домину, как студенческое общежитие в советские времена, и пьют пиво в беседке. А есть такие, которые любят красоту и изыск, они выбирают архитектора, подбирают проект и строят дворцы в стиле эпохи Возрождения…
– Это чё такое? – спросила Илона.
– Увидишь. Там корчи серьезные, у них запросы не простые. Карракский мрамор, муранское стекло, испанский гранит на внешнюю отделку. Ну и начинка соответствующая – Эрмитаж! Они себе желтой фольгой кухню отделывать не будут… А сусальное золото не жалеют…
– Вот с таким меня познакомь! – Илона хлопнула Кирюшу по плечу.
Тот усмехнулся.
– Мечтать не вредно… Знаешь, сколько таких охотниц?
Оксанка заржала, явно подражая Илоне.
Машина въехала в коттеджный поселок, порыскала по улицам и притормозила перед коваными воротами, за которыми расстилалась неестественно зеленая лужайка. Дорожка из красной брусчатки вела к дому с широким мраморным крыльцом. Ребенок только диву давалась. Ей казалось, что такие дома можно увидеть только в голливудских фильмах.
Трехэтажная махина напоминала замок: два загнутых крыла, центральная часть на пару этажей выше, увенчанная башенкой с остроконечной крышей и флюгером. И ворота – хоть в музей художественной ковки и литья. Но открывать их никто не спешил. Минута, две, три…
– Б…дь! Что, мы так и будем стоять, как лохи?! – вдруг громко возмутилась Илона. – Фафакни им, что ли!
– Все в порядке. Здесь так положено, – спокойно ответил Кирюша. – Ждем.
И тут же кто-то согнутым пальцем постучал в стекло. За окном нарисовалась толстая рожа с беспроводной гарнитурой в ухе. Кирюша опустил стекло и показал какую-то бумагу. Рожа долгим взглядом окинула салон и пассажиров, попросила открыть багажник. Кирюша нажал какую-то кнопку и напряженно уставился в зеркало заднего вида. Через несколько секунд ворота медленно поползли в стороны.
Машина покатилась по брусчатке, заехала под навес и остановилась. На крыльце обнаружились два мужика в темных костюмах. Они стояли в одинаковых позах, широко расставив ноги и сложив руки за спиной.
Кирилл махнул им рукой.
– Я Баскаков из «Элитного Тиходонска»! Я говорил с Георгием Вадимовичем!
Один из охранников едва заметно кивнул, повернулся и стал подниматься по ступенькам. Видимо, это было приглашение.
– Кто такой этот Георгий Вадимович? – тихо спросила Ребенок.
Илона дернула щекой.
– Изосимов. Он общепитовской сетью командует: «Ассортимент», «Сытнолюбов», «Перекус на ходу»… Травит нас всякой фигней… Крутой мужик. Мне кажется, он из хачиков свои котлеты делает…
– Из каких хачиков? – не поняла Ребенок.
Они оказались в просторном мраморном холле, поднимавшемся на трехэтажную высоту. За косым стеклянным потолком плыли темные облака по серому тиходонскому небу. Тихо журчал огромный мраморный фонтан с голой мраморной женщиной посередине. Охранники куда-то исчезли. Рядом с фонтаном в смиренной позе стоял симпатичный парень в костюме и галстуке – как застенчивый жених. Не хватало только букетика фиалок в руках.
«Неужели это и есть Изосимов? – удивилась Ребенок. – Такой молодой?»
– Я Дима, управляющий, – представился парень. – Георгий Вадимович попросил показать вам дом. Вы можете задавать вопросы и фотографировать. В вашем распоряжении сорок минут. На выходе охрана проверит флеш-карту и удалит лишние снимки.
