Данил Корецкий - Антикиллер-4. Счастливых бандитов не бывает
Гарик повернул голову, всмотрелся. Боцман сидел прямо у подиума в компании двух гориллоподобных существ. Горилл этих он знал, это Болик и Лёлик, стероидные дебилы-близнецы, их ни с кем в Тиходонске не спутаешь. Странно, что Боцман крутится в их компании. Да и выглядит он как-то непривычно… Погрузнел, что ли, раздался вширь. Но главное не это, главное, что Боцман пялился на Гарика (по крайней мере так тому показалось), и пялился довольно нахально. С вызовом.
А что, если… В голову пришла столь неожиданная мысль, что он даже на миг протрезвел. В Тиходонское болото сейчас кинули большой камень, взбаламутили спокойную поверхность, лягушки брызнули по камышам, притаились, даже квакать стали потише… Ждут: что дальше будет? Антон их в кучу собирает, они не собираются… Только передел в городе все равно будет, и никакая война местным не поможет: Каскет все равно верх возьмет… Вот и надо сейчас к нему перекинуться! Первым, пока другие не опомнились…
В это время заиграла восточная тема, на подиум вышла Алевтина с красными кисточками на сосках – ее коронный номер… Гарик поднял руку и сказал подбежавшему официанту:
– Пусть Алевтина подойдет. Я ей приватный танец закажу.
– Сделаем, Николай Николаевич!
Гарик опять налил себе одну за другой две рюмки, выпил. Выпил и третью. В голове приятно шумело, по жилам разлилось приятное тепло, в голове проносились приятные видения: обнаженное тело Алевтины, ее гладкие ноги, полная упругая грудь… Но приятные мысли сбивались на суровую прозу жизни.
Каскет должен обрадоваться такому раскладу, и этим можно воспользоваться… Только как? Да очень просто: пусть поможет ему, Гарику речпортовскому, авторитетному пацану, надеть воровскую корону! По трезвянке он бы до такого не додумался, но сейчас идея показалась вполне реальной… А что? Мало ли в последнее время развелось «апельсинов»[17]… А он, Гарик, не какой-нибудь фофан, он авторитет! И корона этот авторитет укрепит, возможности расширит… Вот тогда он и возьмет весь город под себя…
Алевтина закончила номер, спустилась с подиума и направилась к Гарику. Но у столика дебилов ее схватили за руку. И схватил именно Боцман! Кровь ударила в голову. Ах ты, сука! Совсем рамсы попутал!
Гарик вскочил, опрокинув стул, и, схватив недопитую бутылку, быстро направился к наглецам. Девушка тщетно пыталась вырваться, Болик и Лёлик хохотали и щупали ее за разные места.
– Вы что, шелупень парашная, беспредел творите?! – страшным, перекрывающим музыку голосом заорал он, нацеливаясь бутылкой в голову Боцмана. – А ну, уберите грабли, козлы!
Но произошло то, чего Гарик никак не ожидал. Он подошел вплотную, он ясно видел перед собой Болика и Лёлика, у которых рты перепачканы кетчупом и жиром, а в глазах плещется тупая животная радость. Но вместо Боцмана там сидел другой парень, тоже из команды Босого, Гарик не помнил, как его звать. Мелкая сошка, как и эти два клоуна. Но это был не Боцман. Точно не Боцман, хоть ты тресни.
Гарик остановился перед ними, стоял и смотрел, пытаясь догнать: то ли он обознался, то ли произошло чудо и Боцман испарился, как гласит тот самый закон.
– Эй, кончай зырками сверкать, братан. Она ж тебе не жена! – сказал этот парень, и Гарик сразу вспомнил, что звать его Колотуха.
– А может, они поженились! – сказал Болик, и оба дебила заржали, а через секунду заржал и Колотуха, старательно засовывая палец под нижнюю ниточку Алевтины.
Этого оказалось вполне достаточно. Гарик сделал еще полшага и со всей силы ударил Колотуху бутылкой по голове. Зазвенело стекло, голова Колотухи облилась кровью, хотя остатки «Тиходонца» тут же продезинфицировали рану. Он отпустил Алевтину и медленно сполз на пол.
– На кого прете? На речпортовского короля?! – Гарик двинул ногой по столу. Зазвенела посуда, полетели на пол приборы.
– Да я всего Тиходонска король!
Острым осколком горлышка он ткнул в руку одного из стероидных братцев (кажется, Лёлика), опять брызнула кровь, тот заревел, вскочил, в невредимой руке щелкнул выкидной нож. Алевтина с визгом убежала, Болик тоже заревел и, как танк, бросился на обидчика. Гарик отступил, быстро достал свой «макар», без предупреждения выстрелил в пол. Брызнули в стороны осколки плитки «версаче». Визг и рев сразу прекратились – тишина. Только Болик вдруг вскрикнул жалобно, как раненый заяц, запрыгал на одной ноге, завалился на стул. Лёлику явно не хотелось, но он все-таки шагнул вперед со своим ножом. Он держал его по-детски, будто собрался резать шницель на тарелке. Из левой руки обильно течет кровь, рожа трясется, будто он уже обосрался раз десять. Гарик даже оскалился от удовольствия, навел «макар» в широкую накачанную грудь.
– А ну, брось пику!
Он бы с удовольствием снова нажал спуск, был бы повод. Но дзынькнула сталь, выкидуха запрыгала по полу. Лёлик присел, закрыв голову руками. Все!
Победитель Гарик торжественно возвышался над побежденными. Из-под сведенных бровей хищно блестели маленькие глазки, огромная нижняя челюсть выдвинута вперед. Казалось, еще секунда – и, разрывая одежду, вылезут наружу обросшие шерстью мослы, почернеют губы, вылезут когти и клыки: Гарик Речпортовский обернется страшным волчиной-упырем…
В баре вспыхнула паника. Посетители вскочили с мест, шарахнулись к выходу. Девчонки рабочие места не покидали: напротив, они высыпали на подиум – и Алевтина, и Надя, и Верунчик, и неизвестная китаянка, и какая-то рыжая, сгрудились возле шеста, обнявшись, как будто иллюстрировали песню «Врагу не сдается наш гордый “Варяг”…» Но патриотический смысл сцены портили стриптизерский шест вместо мачты, шнурки вместо одежды, а особенно легкомысленные кисточки, подрагивающие на грудях Алевтины.
«Доберманы» вели себя грамотно: потихоньку оттирали оставшихся людей в сторону черного хода.
– Спрячьте ствол, Николай Николаевич! – крикнул один из охранников. – Все в порядке!
Гарик осматривался, оценивая обстановку.
– Теперь в порядке! Теперь все видят, кто здесь главный!
Постояли, поглазели друг на друга. Гарик неожиданно улыбнулся. Медленно, чтобы охранники видели его руки, сунул «макара» за пояс. Взял со стола Колотухи уцелевшую бутылку, посмотрел на этикетку, отпил из горлышка. Остальное вылил на поверженных противников.
– Живите пока, уроды! – проговорил он, поставил бутылку на место, утер рот рукавом дорогой рубашки и неспешно пошел к выходу. Он никого не боялся, а потому не оборачивался. И все видели, что Гарик никого не боится. И все же вряд ли кто-то им восхищался…
– Не, ребята, я к нему не пойду, – сказал один из «доберманов». – Ни за какие «бабки»…
Гарик вышел на крыльцо, жадно вдыхая чистый после прокуренного зала воздух. Бледный гардеробщик нес за ним пиджак. На дороге ждал «линкольн-навигатор», Евгений выскочил навстречу и распахнул дверцу.
– Садитесь, пацаны! – предложил Гарик двоим оставшимся. Но те только отрицательно покрутили головами.
– А чего твои кореша передумали? – спросил он, когда джип тронулся.
Евгений пожал плечами.
– Стрельбы испугались. И вообще… Они на другую работу нацелены…
– Чтобы чистенькими оставаться? – издевательски усмехнулся Гарик. – Чтобы все по закону?
– Ну, типа да…
– А ты чего же?
Евгений снова пожал плечами.
– У меня свадьба скоро… Хороший ресторан снять хочу, невесте – классное платье, достойное кольцо, свадебное путешествие… И квартиру надо нормальную, и чтобы жить прилично…
– Да, тогда ты правильно выбрал, – благодушно сказал Гарик. И распорядился: – Давай домой!
– Это куда?
Он хотел выматерить бестолкового новичка, но вспомнил свой план и сдержался.
– Я покажу, Женя. Рули на набережную. А ребят, таких как ты, подтяни. Ведь многие хотят жить по-человечески.
– Сделаю, Николай Николаевич, – отозвался новый телохранитель. – Я на курсах со многими учился. И многие без работы…
Гарик довольно кивнул. Евгений все хватал на лету, он был сообразительней, опрятней и почтительней, чем Самоха. Да и машину вел гораздо уверенней.
* * *Они договорились встретиться в «Фобосе». Оксана опоздала на десять минут, что для нее не рекорд. Зато притащила с собой какую-то рыжую девицу в короткой юбке и гетрах в черно-белую полоску. Да, еще на высоченных тонюсеньких «шпильках» стоимостью с «оку».
– Катька, это Илона, – восторженно сообщила она. – О ней «Элитный Тиходонск» целый разворот напечатал, с фотографиями!
Ребенок кивнула, не доставая изо рта соломинку. Ну, напечатал, и что? Пятьдесят тысяч портрет на обложке, тридцатник – хвалебный очерк с четырьмя снимками, пятерка – краткая информация. Так что, бросаться ей на шею и целоваться взасос?
– Ты чего, Катюха? Небось со своим поссорилась?
Оксана кивнула официанту, показала на пальцах: «Два больших!»
Удивленная холодной встречей Илона швырнула на стол свою даже на вид безумно дорогую сумку, сползла на стуле почти до лопаток и вытянула ноги. Ноги были длиннющие, носки туфелек выглядывали с обратной стороны стола. Потом оценивающе осмотрела Ребенка – с ног до головы и обратно – с головы до ног.
