Корея. 1950 (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич

— Эй, парни, спокойно! Свои!

Я медленно поднимаюсь из-за дерева с поднятыми руками, прищурив глаза из-за света фонарей. Иного выхода не остается — если американцы действительно откроют огонь, тонкоствольная пальма не послужит мне достаточно надежным укрытием.

Мне отвечает агрессивный и напряженный мужской голос (достаточно молодой), с одинаково явно читающимся в нем недоверием — и одновременно с тем восторгом гончей, взявшей след:

— Кто такие «свои»? Что ты делаешь в кустах⁈

— Спокойно парни, спокойно! Ненароком пальнете в меня — а во мне итак хватает дырок от японских пуль… Я Айван Сандерс, ветеран, работаю на аэродроме!

— Что. Ты. Здесь. Забыл⁈

Важный нюанс — со мной разговаривает только один из агентов, нацеливший в мою сторону револьвер… И удерживающий его на вытянутой руке. Что весьма характерно — молодой парень явно не ветеран шпионских войн. Нет, матерый волчара целился бы от пояса, как Шапранов… Да и оружие явственно подрагивает в руке федерала. Похоже, парня буквально трясет от возбуждения!

Второй агент также держит табельный ствол прямой рукой — но от последнего исходит куда более явственная опасность и уверенность в себе. Связка новичок-ветеран? А у последнего солидный опыт и привычки бывалого, тертого копа?

— Да услышал приглушенные голоса, стало любопытно. Простое любопытство, парни! Позволите выйти из кустов?

Я сразу же сделал первый шаг вперед, продолжая без умолку говорить:

— Возвращался с ночной прогулки, был в гостях у старика Элла, ветерана Великой войны! Он живет здесь неподалеку, в миле пути самое большое… Мои слова может подтвердить и шеф военной полиции, майор Боули! Мы вместе с ним были в баре, а потом ездили к Эллу, послушать воспоминания старика. Просто Боули покинул ветерана раньше моего…

Мне не нужно играть испуг — я действительно очень испуган, и пытаюсь торопливо объясниться, сбивчиво и скомкано, как объяснялся бы агентам любой иной случайный человек на моем месте.

— Дурацкая выпивка, парни! Просто дурацкая выпивка! Услышал голоса, решил поиграть в шпионов… У меня велосипед остался у дороги, сэр! А старик Элл тысячу лет знает меня, он подтвердит каждое слово, даже не сомневайтесь…

Мне удается уже заметно сократить разделяющее меня расстояние до агентов. Возможно, мне удалось немного их заговорить — но так некстати упомянутые мне шпионы сломали всю игру:

— В шпионов решил поиграть⁈ Ну, посмотрим, кто ты есть такой в участке!

— Да брось ты, Тэдди. Я знаю старика Элла, он действительно живет неподалеку. И Боули встретился нам по пути, он ведь ехал на велосипеде… Давай не будем пороть горячки как в прошлый раз, лады?

Голос второго агента, явно уже в летах (точно, связка новичок-ветеран!), подействовал на молодого явно успокаивающе. Тот даже чуть опустил револьвер — и ответил куда менее раздраженно:

— Будет знать, как шляться по ночам и мешать федеральным агентам. Заодно протрезвеет в участке!

— Вы меня арестовываете, да?

Я сделал еще пару шагов навстречу первому, вставшему впереди молодому федералу, опустив руки на уровень груди — и добавив в голоса умоляющих ноток. Даже заставил его вполне натурально задрожать:

— Ну, простите меня, сэр! Простите, это все треклятый алкоголь, будь он неладен… Мне завтра в смену на аэродром, у нас режим усиления — а если вы доставите меня в участок, то я опоздаю на работу… И меня ведь могут уволить! Сэр, прошу вас, я не сделал ничего плохого, я ведь потеряю зарплату! А пенсия столь невелика…

Я неуклюже припал на правую ногу так, словно оступился в темноте. Но, выпрямляясь, словно бы естественно сместился приставным шагом вправо так, чтобы новичок полностью закрыл собой ветерана. И последний что-то понял или даже почуял:

— Тэдд, подожди!

Но Тэдди не понял товарища — и в нетерпении уже сам шагнул ко мне навстречу.

— Вытяни руки вперед, Айван. Будет тебе урок на будущее…

— Конечно, сэр.

Я резко шагнул вперед — и наконец-то почуяв неладное, противник вскинул револьвер, вновь «поймав» мое лицо на мушку. Но молодой не собирался стрелять, он хотел лишь криком и угрозами заставить меня отступить…

Еще один шажок, влево — убрать голову с линии огня. А разведенные в стороны руки резко бьют по кисти противника! Ребро правой ладони наносит «расслабляющий» удар по запястью — в то время как удар левой приходится на внешнюю сторону кисти, сжимающей рукоять короткоствольного «Кольт Детектив Спешел»… Револьвер летит вправо, так и не выстрелив — а я, перехватив руку федерала обеими руками, резко и грубо заламывая его кисть вниз и влево от себя!

— А-а-а!!!

Тэдди вопит от острой боли… Не отпуская захвата, сближаюсь с федералом приставным шагом правой — чтобы ударом плеча в грудь с силой толкнуть противника в сторону второго агента! И только в момент удара я разжимаю пальцы на заломе…

Ветеран же, несколько растерявшись с началом моей атаки, не успевает предпринять никаких внятных действий. Стажер (или кем там Тэдди ему приходится?) валится на наставника, невольно блокируя последнему правую руку… А я уже ринулся следом — чтобы успеть перехватить запястье федерала, отведя револьвер в сторону! Захват тренированной отжиманиями на пальцах кисти сорвать не так-то просто…

Правой же рукой прихватываю рукав пиджака противника. Рывок в сторону с подшагом левой ноги — и переносом на нее веса тела! А правую я словно вбиваю в землю под коленом федерала — вышибая «нагруженную», опорную ногу агента… И последний ласточкой летит наземь, сбитый образцовой задней подножкой.

Гремит выстрел — но пуля летит в «молоко». Впрочем, упавший контрразведчик все еще цепко держит рельефную рукоять револьвера… Удар колена в локтевой сгиб с отвратительным щелчком ломает руку федерала, отчаянно завопившего от резкой боли! А топчущий, добивающий удар стопы в кадык обрывает крик бывалого, возрастного уже врага…

— Мэттью… Нет!

Испуганно охнувший при виде расправы над наставником, молодой агент поднимается с колен — и тотчас бросается бежать очертя голову, даже не пытаясь найти на земле оброненное оружие! Впрочем, он сейчас поступил единственно верно… Вот только не молокососу, лишь недавно закончившему Вашингтонские курсы ФБР (судя по возрасту), тягаться в скорости с бывалым фронтовиком-разведчиком, поддерживающим форму кроссами, плаванием и велосипедом! Довольно быстро я нагнал противника — и высекающей подсечкой справа буквально сшиб федерала с ног… Опасная бритва раскрывается с глухим щелчком — а секундой спустя наточенное лезвие прижимается к носу тотчас поникшего и затихшего Тэдди:

— Ты… Ты советский шпион?

Зараза, а ведь из парнишки вышел бы толк, чутье у него действительно есть… Короткое сожаление мелькнуло на задворках сознания — и тотчас пропало:

— Отвечаешь спокойно и по делу. Понял?

Я говорю расслаблено, негромко — но обманчивое спокойствие резко контрастирует с прижатой к носу бритвой.

— Д-да…

— Хорошо. Кто послал вас сюда?

— Н-никто…

— Врешь.

Я чуть усилил нажим — и из-под лезвия тотчас побежала кровь…

— Никто, правда! Просто мы с Мэттью сегодня дежурили, а тут с запозданием пришла расшифровка пеллинга, с указанием точки поиска, ну и…

— Ну и?

— Я предложил Мэттью не ждать утра, а попробовать найти рацию ночью!

Голос парнишки годов так двадцати пяти, самое большое, явно дрожит — причем не только от страха, но и от явного чувства стыда… Вновь сердце кольнуло сожаление; не сдержавшись, я решил уточнить:

— Ты сынок какого-то высокопоставленного чиновника или военного, верно? А Мэттью ветеран из числа тех, кто звезд с неба не хватает и уже готовится к пенсии, но обладает солидным опытом? И он, памятуя о высокопоставленном папаше, все же решился подыграть твоему азарту… Пока сам ты всеми силами пытаешься выслужиться и обратить на себя внимание руководства и своего отца, ведь так?

— Да.

В одно единственное слово быстро осознавший ситуацию парень вложил очень много чувств — от злости на себя и даже на отца, до раскаяния за погибшего наставника. И это плохо — злость на самого себя и раскаяние весьма посредственные спутники для страха за свою жизнь…