Виктор Степанычев - Мастер боя
– И как же вы это сделаете? – простодушно открыл глаза Петр. – В смысле – не позволите…
– Приведу еще пару доводов, взывающих к вашему разуму, – покривил уголки рта Слуцкий.
– А если официально признанный амнезийным разум не примет и этих доводов…
– Тогда мы сделаем перерыв в беседе, – разочарованно покачал головой Слуцкий. – Вас увезут отсюда в наручниках в отделение для выяснения личности…
– Но Петр Алексеевич Романов…
– Насквозь фальшивая фигура, – доверительно сообщил Петру Вилен Владимирович. – Документы – липа, сам – более чем подозрительная личность, прибывшая из Чечни и симулирующая потерю памяти. Как минимум полгода в СИЗО обеспечены для выяснения всех обстоятельств. В лучшем случае – возврат в психушку с туманной перспективой выйти из нее; в худшем – прицеп из «висяков», которые налепят на никому не нужного подозреваемого в терроризме, убийствах, изнасилованиях, грабежах и так далее – смотри по оглавлению в Уголовном кодексе раздел «Особо тяжкие преступления». И вам это нужно?
– Нет, такого не надо, – энергично покачал головой Петр. Доводы припахивали шантажом, однако таили реальную угрозу. – Десятиугольник тоже не сахар, но в нем не так хлопотно и безрадостно, как вы обрисовали, Вилен Владимирович.
– Как я понимаю, мы приходим к консенсусу и предварительное согласие от вас получено, – улыбнулся Слуцкий.
– У меня есть выбор? – с грустной иронией вопросил Петр.
Выбора действительно не было. Не являлось и тени сомнений, что Слуцкий с его биографией и связями без особого труда устроит ему качественное промывание мозгов в соответствующих заведениях, оборудованных нарами и решетками.
– Нет никакого выбора, – подтвердил отставной генерал. – Есть замечательная возможность обсуждения условий контракта, в котором мы обговорим права и обязанности сторон.
– Можно чуть поподробнее, Вилен Владимирович? – попросил Петр. – В целом я согласен, но есть вопросы…
– Готов ответить по существу, – кивнул Слуцкий.
– Что это за турнир «Бриллиантовый лев» и каковы сроки его проведения? Количественный состав команды и кандидаты в нее? На какой срок будет заключен со мной контракт и его условия? Кто еще…
– На этом пока и остановимся, – оборвал его Слуцкий. – У меня не так много времени, чтобы вдаваться в подробности. Отвечу тезисно. Всю информацию о «Бриллиантовом льве» получите у секретаря. Турнир будет проводиться в ноябре в Германии. На него выставляется от страны-участника сборная команда из четырех человек – трех мужчин и одной женщины.
– Кто именно планируется? Пройдет отбор или кандидаты уже определены? – поинтересовался Петр. – Тренерский состав, не играющий, будет работать с командой?
– Участники определены, и со всеми вы знакомы. Помимо вас, в сборную войдут ваши недавние соперники по финалам Александр Роткевич, Азамат Гаджиев, а также моя дочь Ксения Слуцкая, – доложил генерал. – Исполнять обязанности главного тренера дал согласие Леонид Гончаров – вам его представлять не надо.
«Замечательная компания, – радостно отметил про себя Петр, добавив пару крепких междометий. – Из троих – два свеженажитых врага. Что еще можно пожелать для тихого счастья? То-то у Леона была каменная физиономия. Интересно, на чем его подловил Слуцкий? И кто бы мог подумать, что девочка Ксения еще и боец международного класса…»
– Роткевич в тренировочном процессе участвовать не будет, – сообщил Вилен Владимирович, чем очень порадовал Петра. – Ваша главная задача: обучить работе с мечом и шестом Азамата Гаджиева и Ксению. Задача сложная, особенно в отношении горца. Парень совершенно не владеет оружием. Ксения имеет подобные навыки, но для «Бриллиантового льва», думаю, этого будет недостаточно.
– Видите ли, Вилен Владимирович, – несколько смущенно начал Петр, – с Ксенией получилось как бы не совсем…
– Девочка заработала увесистую плюху, – неожиданно весело хохотнул Слуцкий и тут же посерьезнел. – Я в курсе, правда, без подробностей. Она мне звонила, была в гневе и требовала немедленно покарать нахала, оскорбившего ее. Не обращайте внимания. Этот эпизод не имеет никакого значения и забыт. По крайней мере – Ксенией. Есть дело, которое надо сделать, и плевать на все, что ему мешает. Надеюсь, вас не терзают муки совести? Вот и славно! С этой минуты вы для Ксении строгий учитель, она – прилежная ученица.
– Понял, – удовлетворенно кивнул Петр.
С папой проблема решилась просто. И дочка папу, похоже, слушалась. Оставалось только взглянуть в глаза «чужестранке» при встрече.
– И еще. Хотелось бы уточнить основные пункты контракта, который вы хотите заключить со мной, – вопросительно глянул на генерала Петр.
Слуцкий глянул на наручные часы и удрученно качнул головой.
– Меня ждут в Думе, и опаздывать резона нет. Еще три минуты я вам уделю, на большее не рассчитывайте. – Слуцкий поднял глаза на Петра и продолжил: – Контракт мы с вами заключим на год. В принципе это стандартный договор, и главное, что интересует нас с вами, Петр, останется за его рамками, в приложении. Ваша заработная плата составит тысячу пятьсот долларов в месяц плюс премиальные за напряженность работы и результаты. Я думаю, это достойное вознаграждение такому специалисту, как вы. Помимо денежного содержания – полный социальный пакет, питание, проживание, командировочные. Жить можете на тренировочной базе, где сейчас находитесь, или, по желанию, вам снимут квартиру в Москве. Я уже не говорю об обеспечении транспортом и связью. Мобильный телефон и машина будут в вашем распоряжении. Итоги турнира мы будем обсуждать отдельно, как и вознаграждение по его результатам. Еще вопросы ко мне будут?
– Пока нет. Думаю, в процессе ознакомления с документами появятся, – пожал плечами Петр. Ему надо было переварить то, что он услышал.
– Тогда и обсудим, – отрезал Слуцкий, вставая из кресла. – Материалы по «Бриллиантовому льву» и контракт возьмите у секретаря. Завтра в десять утра мы с вами встречаемся здесь и оформляем отношения официально. Сегодня для вас день отдыха.
Аудиенция была окончена. Петр, прощаясь, кивнул и вышел из кабинета. Он слышал, как за его спиной Слуцкий отдавал по селектору указания секретарю.
– Господин Романов, пожалуйста, это вам, – вручила ему пластиковую папку женщина, едва Петр вышел в приемную. – Господин Гончаров, а это просили передать вам.
Леон получил похожую папку. Бурнаша в приемной уже не было. Из кабинета вышел Слуцкий и на ходу бросил:
– Я в Думе, затем в правительстве. Буду к семнадцати часам.
Петр переглянулся с Леоном. В вышеуказанных учреждениях их точно не ждали, и сегодня, как объявил будущий шеф, день отдыха. Сердечно раскланявшись с секретарем, Петр с Леоном покинули гостеприимный офис Фонда ветеранов органов правопорядка. На улице их ждали Бурлаков и Колян с Винтом.
– Ну че, мужики, разошлись наши пути-дорожки, – грустно сказал Бурнаш. – Жалко расставаться, да некуда деваться. Прорезали мы по боям не хило. Но птицам вольным полет дальний, а мне опять в свое болото нырять. Таких, как вы, уже не найти. Остался я с одними «дракончиками». Но ничего, может, еще нарою толковых бойцов, побьемся. Да, как я и обещал, ваша доля…
Бурлаков вручил Петру и Леону по конверту, перетянутому резинкой. Судя по объему, там лежали отнюдь не банковские чеки.
– Вы сейчас куда лыжи вострите? – Бурнаш почти просительно посмотрел на бывших подопечных.
– У меня особых дел нет, – пожал плечами Леон. – Может, только к вечеру будут искать.
Это заявление наводило на определенные мысли, которые Петр озвучивать не стал ввиду их деликатного свойства.
– Я тоже свободен, – бодро сказал он. – Почти. В банк бы заехать, с чеком решить.
– Банк не проблема. Тогда, мужики, может, отметим прощание, – повеселел Бурнаш. – Как-никак из одного котелка баланду хлебали. А потом я вас в пансионат завезу, мне все равно Костика со Стасом забирать надо. Все капитально будет, не сомневайтесь.
По поводу баланды, конечно, Бурлаков загнул, но капитально у него получилось. Леон с Петром пили в меру, в плепорцию, как говаривал царственный тезка, прорубивший окно в Европу. А вот с горя ли, с радости, под осетринку и балычок душевно поминая триумфально проведенный турнир, Павел Иванович накушался от души, в смысле – нарезался. До машины человека-гору пришлось тащить на руках. Только у подъезда его подхватили смиренно ожидавшие начальника Колян и Винт.
По дороге в пансионат Бурнаш малость протрезвел, но сильно посуровел. Он вдруг припомнил утреннюю беседу и пообещал ментам московским, которые дело на него шили и кичей пугали, башни поотшибать, на ножи поставить, в сортире лагерном утопить, ну и так далее, по списку. Последнее, чем грозил Бурлаков, так это тем, что желал сыграть у ментовского могильного холмика марш Мендельсона. Каким боком прилепилась к угрозам свадебная мелодия, узнать не пришлось, так как Павел Иванович после Мендельсона длинно и чувственно матернулся и заснул крепким и здоровым сном.
