Виктор Степанычев - Мастер боя
– И меня никто спрашивать не собирается, хочу я этого или нет, – угрюмо констатировал Петр, чувствуя, как начинает закипать. История с дочкой повторялась с папой.
– Не кипятись, еще спросят, – остановил его Бурнаш. – Так спросят, что не откажешься.
– Это мы еще посмотрим, – пообещал Петр.
– И смотреть нечего, – отмахнулся Бурлаков и очередной раз громко вздохнул. – Согласишься…
Глава 5. Согласие как продукт шантажа
Леон пребывал в кабинете у Слуцкого недолго. По крайней мере, так показалось Петру. Он вышел, сохраняя, как обычно, спокойное и строгое выражение лица. Однако Петру показалось, будто черты его лица проявились резче и рельефнее. Леон молча кивнул Петру, давая понять, что подошла его очередь беседы со Слуцким.
– Господин Романов, вас ждут, – приветливо качнула «халой» секретарь.
Петр перешагнул через порог и затворил за собой дверь.
– Проходите, чемпион, – раздался ему навстречу приветливый бархатный баритон. – Рад вас видеть в полном здравии.
Петр зашагал по ковровой дорожке к вставшему из-за огромного стола Слуцкому. Похоже, не только секретарь явилась в этот офис из номенклатурного прошлого. Площадь едва не в половину футбольного поля, дубовые панели, тяжелые шторы на окнах очень напоминали интерьеры кабинетов высоких чиновников годов эдак пятидесятых, времени позднего диктата – раннего волюнтаризма. Еще в Сибири, в гостинице, на очередном этапе турнира, Петр наблюдал похожую обстановку в старом фильме о секретаре обкома.
Но не это его поразило. На стене слева была развешана внушительная коллекция холодного оружия всех времен и народов. Казацкая шашка соседствовала с малайским крисом, тяжелый артиллерийский палаш времен наполеоновских войск висел рядом со шпагой с богатой литой гардой, явно пришедшей века из семнадцатого. Дайсе – «большой и малый», пара клинков – катана и вакидзаси простотой ножен и оплеткой рукоятей не вызывали сомнения, что их носил несколько столетий назад реальный самурай. Стилеты нескольких видов и размеров, двуручный рыцарский меч покоились под турецким ятаганом и драгунской саблей с гвардейским темляком. А вот и кортики: морской с ручкой из слоновой кости, без сомнения, времен Порт-Артура, и эсэсовский с литыми дубовыми листьями на гарде. Правда, пара предметов коллекции Слуцкого вызвали сомнение у Петра в их раритетной подлинности: деревянный меч ацтеков с осколками обсидиана по лезвию и фригийский меч – короткий и широкий, какие были в ходу во времена Спартака. Такие вещи могли храниться в Эрмитаже и Лувре, но уж никак не у президента какого-то фонда ветеранов. Хотя как знать…
Все эти названия холодного оружия и вообще знание самого предмета, как обычно, автоматически всплыли в сознании Петра.
– Вижу, понравилось, – пожимая руку, добродушно сказал Слуцкий. – Эта коллекция – моя гордость и любовь. Никто в Москве подобной не собрал. Сейчас все больше новоделы в ходу. Изготовлены, конечно, классно, но не ощущаешь в них души, не чувствуешь жизни.
– И крови на них нет, – неожиданно вырвалось у Петра. – Скучно…
– Наверное, вы правы, – задумчиво произнес Слуцкий. – Кровь и жизнь, как правило, неразрывные понятия – и в медицине, и в политике, и в бизнесе. Но давайте оставим этот разговор, пока нас окончательно в философские дебри не утянуло. Область для дискуссии обширная, можно долго и горячо полемизировать на данную тему, а у нас времени совсем мало. Может быть, когда и выберем свободный вечерок у камина, тогда и побеседуем, поспорим… Присаживайтесь, Петр.
Действительно, тема была занимательная. И совсем неожиданное определение пришло в голову Петра, что он сам сегодня не более чем новодел – великолепно выполненный клинок без прошлой жизни, без истории, без слез, без любви и крови. Игрушка в чужих руках…
– Не будем ходить вокруг да около, давайте сразу перейдем к делу, – усевшись в кресло, заявил Слуцкий. – Могу сказать откровенно, я заинтересован в вас и хочу, чтобы вы на меня работали.
– И в чем будет состоять эта работа? – поинтересовался Петр.
– Примерно в том же самом, чем вы занимались до этого, только на более высоком, я бы сказал – высшем уровне. Это касается не только самой работы, но, естественно, и ее оплаты, – многозначительно поднял брови Слуцкий.
– Речь идет о боях без правил? – спросил Петр.
– Конечно, – кивнул Слуцкий. – О чем еще можно говорить? Я привык использовать людей там, где они имеют возможность максимально проявить себя. Вы, Петр, выдающийся боец, и предложить вам должность охранника или… – генерал кивнул на дверь, – моего секретаря было бы неразумным.
– Я так понимаю, Вилен Владимирович, вы хотите, чтобы я участвовал в профессиональных боях, в «элите», – холодно конкретизировал Петр.
– Если вы имеете в виду так называемые элитные бои, то глубоко ошибаетесь, – поморщился Слуцкий. – Этот жестокий и кровавый балаган не для вас. Вы слишком ценный специалист, чтобы вас вовлекать в подобные игрища. Конечно, компьютером гвозди заколачивать можно, однако несколько неразумно. Есть еще один важный нюанс: на вас в «элите», как вы окрестили эти схватки, не заработаешь.
– Это почему? – оскорбился суперчемпион. – Мой уровень настолько низкий…
– Чересчур высокий! – перебил его Слуцкий. – Результат боя с вашим участием слишком предсказуем, как и ставки на непобедимого Великого Дракона. Хозяевам тотализатора, которые одновременно являются и организаторами элитных боев, это невыгодно. «Элита» не про вас, уважаемый Петр.
– Тогда чем я должен буду заниматься? – совсем потерялся в догадках Петр. Он почему-то не сомневался, что отставной генерал предложит ему именно участие в элитных боях.
– Подготовкой сборной команды для участия в международном профессиональном турнире боев без правил «Бриллиантовый лев», – невозмутимо сообщил Слуцкий. – Под эгидой и при спонсорской помощи Фонда ветеранов правоохранительных органов.
– «Бриллиантовый лев»… международный турнир… То есть вы, Вилен Владимирович, предлагаете мне стать тренером? – искренне изумился Петр. – Но я же…
– Более подходит футбольный термин: играющий тренер, – уточнил Слуцкий. – Вы не только будете готовить команду к турниру, но и сами участвовать в боях.
Петр был откровенно растерян. Еще десять минут назад его не покидала уверенность, что он получит от отставного генерала предложение драться в «элите» и отвергнет его. Трудно это объяснить, но ссора с Ксенией не явилась случайной. Ее можно было избежать. Избалованная девочка поиграла в стандартную женскую игру, расцвеченную светским раутом, яхтой и ночным купанием. Как приз получила мужчину, поддавшегося ее чарам, а также – удовольствие, к чему и стремилась. Ну, немного покапризничала, показала, что она не просто и вообще… Да и про тот злосчастный контракт ничего особенного Ксения не сказала.
И Петр знал, на что идет, и это ночное приключение было его выбором. Просто в нем проявилось некое подсознательное сопротивление крутому повороту в течении жизни, которое очередной раз готовила ему судьба. Вполне естественно Петра принесло к берегу, на котором он встретился с отставным генералом и его дочкой. И они если и отличались от других людей, с кем сводил его случай в этой жизни, то, вероятно, не в худшую сторону. Они просто были другие. Однако его сущность отчего-то противилась тому, что являлось достаточно логичным развитием событий.
Хотя предложение Слуцкого было интересным и даже лестным, Петр все же решил осторожно посопротивляться.
– А если я не приму ваше предложение? – спросил Петр, исподлобья взглянув на Слуцкого.
– Я думаю, что примете, – усмехнулся Вилен Владимирович. – Не считаете же вы себя неразумным человеком, который не стремится к лучшему.
– И это лучшее – вы, – с долей сарказма констатировал Петр.
– В настоящий момент именно так и есть, – стер усмешку с лица Слуцкий. – Вы хотите вернуться к прежним занятиям? В команду бывшего бандита Бурлакова? В турнирную таблицу и бои без правил в российской беспробудной глубинке? В нищее и бесправное существование бойца из провинциальной братковской конюшни? – Отставной генерал выдержал паузу и отчеканил: – Я вам этого не позволю, любезный Петр Алексеевич.
Несмотря на то, что Слуцкий назвал его по имени-отчеству, присовокупив к ним ласковый эпитет, последняя фраза была явным ультиматумом. В отличие от ссоры на яхте с Ксенией, раздражение от беседы с ее отцом в Петре не нарастало. Он был совершенно спокоен, даже апатичен, и не реагировал на откровенно властные нотки в голосе Вилена Владимировича.
Петр уже принял решение, однако хотел выслушать все доводы потенциального работодателя. Пока что они были больше похожи на уговоры. У Петра сложилось впечатление, что в беседах с Бурлаковым и Леоном господин Слуцкий был более краток и решителен. За десять минут беседы «акула» лишь последней фразой продемонстрировала свои челюсти. Хотелось большей открытости, а также козырей из рукава, которых, как подозревал Петр, у Слуцкого было в достатке.
