Валерий Рощин - Черная бездна
Помаявшись в проклятых зарослях до позднего вечера, я проклял все: и «щедрость» Горчакова, «подарившего» так называемый отпуск; и чертов круиз с ворохом проблем и приключений, и долбаных фашистов, спрятавших золото где-то между Корсикой и Сардинией.
Трижды предлагал сгонять в ближайший магазин за пивом и пиццей, но всякий раз нарывался на грозный испепеляющий взгляд.
– Сиди, – приглушенно рычал генерал.
И мы, то прогуливаясь по аллеям небольшого парка, то присаживаясь на лавочки, не сводим глаз с фасада проклятой клиники…
Гости появляются около одиннадцати, когда в крохотном парке зажглись три старинных фонаря. Мы заранее меняем позицию, переместившись на лавочку в дальнем углу, куда не проникало искусственное освещение.
– Идут, – первым замечаю я две тени, скользившие от парка к фасаду.
– Главное – не ошибиться, – надевает генерал очки.
– Судя по воровским замашкам, это те, кого мы ждем. Кстати, кто они?
– «Нацисты». От «конкурентов» их отличает то, что они знают о «золоте Роммеля» чуточку больше.
Двое мужчин пересекают освещенное пространство перед клиникой и, пройдя вдоль фасада, останавливаются у открытого окна.
– Говори, что там?! – нервничает Горчаков, плохо различая детали.
– По-моему, их кто-то встречает.
– Третий?
– Ну, да. Открыл окно и помогает влезть внутрь.
– Тогда пойдем и мы.
– Куда?!
– Не волнуйся, нам не придется лазить по окнам. Мы просто послушаем, о чем они говорят…
Вот так. У Горчакова всегда все просто. Как ножка от табуретки.
Дождавшись, когда парочка исчезнет в проеме пятого окна, мы стартуем. Я иду первым, задавая темп и выбирая наименее заметный маршрут. Вскоре оказываемся под стеной здания.
– Не шаркайте, товарищ генерал. Повыше поднимайте ноги и ступайте мягче – с пятки на носок. С пятки на носок…
– Понял-понял, – тихо отзывается он.
Пригнувшись, осторожно подбираемся к открытому окну.
Из палаты доносятся обрывки фраз. Кажется, говорят по-немецки…
Горчаков вслушивается в разговор, потом жестом приказывает: «Пошли!»
Мы перемещаемся дальше от парадного крыльца, садимся на корточки. Ждем…
– И долго мы тут будем торчать? – встревоженно оглядываюсь я по сторонам. – В случае чего и спрятаться негде.
– Иногда в нашем деле приходиться надеяться на везение, – приподнимается генерал в попытке заглянуть в ближайший оконный проем.
Внезапно глухо стучит фрамуга соседнего окна. Я дергаю шефа за штанину, и мы дружно прижимаемся спинами к прохладной каменной кладке.
Кто-то мимолетно выглядывает наружу, но нас, слава богу, не замечает. Мы переводим дух, и Горчаков, подобравшись поближе, вновь подслушивает чей-то разговор…
– Бежим, – поступает команда, когда немецкая речь затихает.
Согнувшись пополам, мы ретируемся и ныряем в заветный скверик. Там, выбрав кусты погуще, прячемся.
– Теперь будь внимателен, – наставляет шеф, прижавшись к траве. – Главное, не упустить эту компанию.
Осторожно раздвинув ветви, наблюдаю, как трое мужчин поочередно спрыгивают с подоконника и покидают территорию клиники.
Мы незаметно следуем за ними…
Слежка длится довольно долго. Троица направляется в сторону причалов, но их передвижение по ночным улочкам из-за частых остановок выглядит странно.
– Один из них староват и не может идти быстро, – сообщаю шефу свои соображения.
– Да-да, все сходится…
Чего у него сходится – я не знаю, но сейчас не время проявлять любопытство – каждое неловкое движение и лишний звук чреваты разоблачением. И мы продолжаем «вести» троицу короткими перебежками…
Дважды во время слежки я забегаю в глухие дворики и, прикрыв ладонью рот, связываюсь по мобильнику с Георгием. Первый раз интересуюсь прибытием полицейского катера и получаю исчерпывающий ответ: итальянцы давно прибыли. Вторично пытаюсь объяснить координаты того прибрежного района, куда нас привели проклятые «нацисты». Я совершенно не знаю города, но кое-как удается определить ориентиры, и к моменту посадки троицы на маломерное судно наше средство передвижения причаливает к «стенке» в двухстах метрах.
По очереди перешагиваем с бетона на борт катера. Над его рубкой торчит высокая мачта, увешанная антеннами, а на корме сложено несколько комплектов прекрасного снаряжения – ребризеры с полнолицевыми масками, раздельные гидрокостюмы, ласты…
Горчаков жестами изъясняется с итальянцами: «Потушите прожектор и осторожно следуйте за тем катером!»
– А где же ваш коллега – комиссар? – спрашиваю генерала.
– Ему поручена организация ответственной акции. Утром увидите…
Дабы «нацисты» не заметили «хвост», мы выдерживаем приличную дистанцию, прижимаемся к берегу и, огибая замысловатые извилины его бухт и мысов, стараемся не упустить из виду два ходовых огня: левый бортовой красного цвета, и белый, расположенный на корме. К тому же капитан полицейского судна часто посматривает на экран радара, где отчетливо видна отметка «цели».
По истечении полутора часов «нацисты» почти вплотную подходят к крупнейшему острову архипелага Лавецци и резко поворачивают на юг.
Горчаков воодушевленно суетится и просит капитана изменить масштаб картинки. Тот исполняет просьбу, нажав пару клавиш.
– Посмотри-ка, Евгений, – зовет генерал, – а вот и крупное судно «конкурентов».
В южной части архипелага действительно красуется смачная отметка.
– И что мы намерены делать дальше?
– Подойти поближе, понаблюдать.
– А потом?
– Потом вам с Георгием придется совершить погружение и кое-что успеть сделать до восхода солнца.
– Что же такое удивительное произойдет с восходом солнца?
– Вторая часть Марлезонского балета, – посмеивается тот.
«Содержательный ответ». Возвращаюсь на корму к другу.
Глава седьмая
Пролив Бонифачо, архипелаг Лавецци
Наше время
Как и обещал капитан-лейтенант Пикард, небольшое вспомогательное судно французских ВМС прибыло в расчетную точку ровно через два с половиной часа.
– Взгляните, – указал капитан на экран навигатора.
Давид сверил показания прибора с цифрами на бумажном листке. Координаты полностью совпадали.
– Неплохо. Снаряжение к спуску готово?
– Да, осталось измерить глубину, подготовить аквалангистов и спустить на воду шлюпку.
– Так выполняйте, чего же вы ждете?
– Вы хотите заняться погружениями прямо сейчас – глубокой ночью?
– Нам нельзя терять ни минуты.
Капитан кивнул, собираясь исполнить приказание, но, задержавшись у дверцы ходовой рубки, остановился и произнес озабоченным голосом:
– Кстати, полковник, у моего корабля и команды есть допуск к заходу в территориальные воды союзников по НАТО, однако на проведение водолазных работ требуется специальное разрешение. Как быть с этой проблемой?
– Кто дает подобные разрешения?
– Как минимум Оперативное командование группировки НАТО в Средиземном море.
Израильтянин не удержался от скептической усмешки.
– Всего лишь? – скептически усмехнулся израильтянин. – А распоряжение Верховного главнокомандующего объединенных вооруженных сил НАТО в Европе тебя устроит?
– Это было бы идеальным вариантом, – проглотил вставший в горле ком капитан.
– Предоставь мне спутниковую связь. Пока завершается подготовка, я добуду распоряжение…
Связавшись с куратором операции – одним из членов могущественного «Комитета», – израильтянин вышел на освещенную прожекторами кормовую площадку. Следовало немного подождать, пока куратор устранял по своим каналам возникшую проблему.
На площадке кипела работа. Готовая к спуску шлюпка висела под стрелой мощного крана. Один из матросов ловко манипулировал джойстиком у пульта управления, и стрела, повинуясь движениям пальцев, медленно переносила шлюпку через правый борт. Томас, Огюстен и два штатных водолаза из французской команды заканчивали подгонку подводного снаряжения.
Наблюдая за приготовлениями, Давид выкурил одну сигарету, полез за следующей.
В этот момент к нему подошел капитан, с довольным видом протянул радиограмму и подсветил фонарем.
Давид прочитал: «Капитан-лейтенанту ВМС Франции Полю Пикарду от Верховного главнокомандующего объединенными вооруженными силами НАТО в Европе (SACEUR). Вверенной вам команде разрешается проведение любых подводных работ во всей зоне ответственности ВМС НАТО. Продолжайте выполнять приказы поступившего на борт сотрудника SACEUR с соблюдением повышенных мер секретности. Дата. Подпись…»
– Тебя устраивает этот документ? – спросил израильтянин, вернув радиограмму.
