Сергей Москвин - Агенты «Аль-Каиды»
– Ладно, посмотрим, что привезет Жало, – примирительно сказал Адмирал. Он пропустил своего помощника в холл и сам вошел следом за ним. – Два часа на сборы и отдых. Ровно в полночь выезжаем.
Они выехали на джипе Сапана. Свой спортивный «Лексус» Адмирал посчитал слишком приметным и оставил его во дворе охотничьего домика. До шоссе добрались без осложнений: никто не пытался преследовать кативший по гравийке джип или преградить ему дорогу. Когда машина выехала на шоссе, Адмирал приказал Сапану свернуть в сторону аэродрома и после пересечения с ведущей на аэродром дорогой развернуться и остановить машину. Остановившись в указанном месте, Сапан по приказу Адмирала выставил на дороге знак аварийной остановки, достал запасное колесо, разложил на обочине инструменты и сделал вид, что ликвидирует последствия прокола. Пока Сапан возился с «проколотым» колесом, Адмирал стоял рядом с ним и внимательно наблюдал за проезжающими по шоссе машинами. Спустя час ожидания он заметил свет фар медленно приближающегося автомобиля. Определив, что это армейский вездеход «ГАЗ-66», Адмирал вышел с обочины на дорогу и призывно поднял руку. «Шестьдесят шестой» тут же свернул к обочине и остановился позади «проколовшегося» джипа. Из кабины грузовика выпрыгнул одетый в армейский камуфляж Жало и подбежал к Адмиралу:
– Чего сразу не сказал, где встречаемся? – обиженно спросил он. – Мы бы не приглядывались к каждой машине на обочине. Тогда бы и добрались быстрее.
– Нам спешить некуда, – усмехнулся Адмирал. – Зато никто не пронюхал о месте встречи.
– А что, могли? – обеспокоенно спросил Жало.
Оставив без ответа его вопрос, Адмирал поинтересовался:
– Что привез?
– Четыре «эрпэгэшки», два «пэка», десять «акээмов»,[9] – быстро перечислил ездивший за оружием боевик. – А вот «стечкиных» было только два. Вместо шести оставшихся пришлось взять «пээмы». Зато я взял два десятка гранат и еще столько же выстрелов к «эрпэгэшкам», по пять на каждый.
– Сколько с тобой бойцов?
– Восемнадцать вместе со мной.
Адмирал одобрительно кивнул:
– Форма?
– Я взял двадцать комплектов полевого зимнего обмундирования: штаны, куртки, ботинки, – Жало развел в стороны руки, демонстрируя свой армейский камуфляж. – Все, как ты велел. Парни уже переоделись. Остальная форма в кузове.
– Отлично! Сейчас едем на аэродром и начинаем погрузку. Все оружие и боеприпасы убрать в ящики. И чтобы не звякнуло! Для обслуги на аэродроме мы гражданская команда!
– Все ясно, Адмирал. Чай не в первый раз. Все будет ништяк, – заверил своего босса Жало.
– Давай за нами, – приказал ему Адмирал и, развернувшись, направился к джипу.
Сапан, возвративший на место запаску, домкрат и баллонный ключ, уже сидел за рулем. Адмирал уселся рядом с ним, Жало запрыгнул в кабину грузовика, и обе машины, свернув с шоссе, покатили в сторону аэродрома.
37. Капитан Овчинников
К одиннадцати вечера я почувствовал стремительно нарастающее беспокойство. Ситуация все больше напоминала мне утомительное и, главное, совершенно напрасное ожидание в нижегородском аэропорту, когда я и еще десяток местных оперативников пытались вычислить среди прибывающих в аэропорт пассажиров террористов, в то время как те уже давно находились на борту самолета, следующего во Владивосток. Не повторится ли и сейчас то же самое? Мы понятия не имеем, где находятся Шаргаев и его бывшие сослуживцы: Сапанов, Вешняков, Желябов, не говоря уже о двух международных террористах. Лишь один Завгородний сидит в своей квартире. Небось развалился перед телевизором, а может, почитывает журнальчики или слушает музыку. Как ни странно, ни одно из этих предположений отчего-то не показалось мне правдоподобным. Ближайший помощник Шаргаева очень не прост. Вон как он мастерски вывернулся на допросе, обратив вооруженный захват гражданского судна чуть ли не в образцовое выполнение своих служебных обязанностей. Он – единственный из бывших сослуживцев Шаргаева, кто живет не в коттедже-крепости, а в обыкновенной городской двухкомнатной квартире и ездит не на навороченном джипе или скоростном спортивном болиде, а на скромной иномарке среднего класса. Он единственный, кто старается не привлекать к себе внимания. Стоп! Да ведь весь сегодняшний день он только и делает, что выставляет себя на показ! И демонстративные звонки, и вечерние разъезды по городу – это же не что иное, как способ обратить на себя внимание. Наше внимание! Я схватил со стола трубку городского телефона и, отыскав в бумагах номер домашнего телефона Завгороднего, быстро набрал его. Ответом мне стали протяжные непрекращающиеся гудки.
– Завгороднего нет в квартире!
– …твою мать! – Жуйков в сердцах хватил кулаком по столу, после чего выхватил у меня из рук телефонную трубку и, судорожно тыча пальцем в кнопки на аппарате, связался с оперативной машиной. – Где объект?! – рявкнул он так, что в кабинете задрожали стекла. Сотрудник бригады наблюдения что-то ответил, а Жуйков сейчас же переспросил: – Тогда почему он не подходит к телефону?! Немедленно проверить, на месте ли он!
Он бросил трубку на рычаг, и в кабинете установилась напряженная тишина. Через десять минут ее нарушил телефонный звонок.
– Да?! – Жуйков схватил трубку, долго слушал, потом сказал: – Ясно. Подробно отразите все в своем рапорте, когда вернетесь на базу. – И, посмотрев на меня, добавил: – Эти разгильдяи его упустили. Скорее всего он выбрался на чердак и, пройдя по нему, вышел из крайнего подъезда.
– Они что-то затеяли, Шаргаев и компания, – уверенно сказал я. – Они засекли ведущееся наблюдение и грамотно оторвались. Думаю, сейчас их уже нет в городе.
Несколько секунд Жуйков смотрел на меня неподвижными глазами, переваривая услышанное, затем возразил:
– Да нет, не может быть. – Для большей убедительности он даже стукнул кулаком по столу. – Владивосток не Москва. Существует только два пути, чтобы попасть отсюда на Большую землю: по железной дороге и по воздуху. У меня по двадцать оперативников на вокзале и в аэропорту! Неужели ты думаешь, что они упустили шаргаевских бандитов, когда те там появились?!
Я вспомнил, как сам упустил двух террористов в нижегородском аэропорту, и ничего не ответил. Жуйков, очевидно, воспринял мое молчание, как согласие с его мнением, и добавил:
– Есть, правда, еще автомобильная трасса до Хабаровска, а там свой вокзал и аэропорт. Но ведь по дороге посты ГИБДД. Шаргаевцам не проехать мимо них незамеченными.
Отчего же? Если ехать не на своих машинах. Ведь гаишники не знают их в лицо. Правда, в этом случае нужны еще и поддельные документы, так как в правах указывается фамилия автолюбителя… Однако я не успел высказать начальнику антитеррористического отдела свои умозаключения, так как в этот момент на его столе вновь зазвонил телефон. Пока я определял, какой из телефонов звонит, Жуйков безошибочно снял трубку с аппарата внутренней связи. Не знаю, что ему такого сказали, но, выслушав своего собеседника, Жуйков изумленно взглянул на меня, а затем сказал в трубку:
– Я немедленно подошлю своего человека. – Не опуская трубку, он нажал пальцем на телефонный рычаг и быстро набрал новый номер. – Пулей в ОТО. Заберешь у них бланк перехвата и живо ко мне. – Отдав приказание своему сотруднику, Жуйков удовлетворенно выдохнул, возвратил трубку на место и лишь после этого пояснил: – Звонили из технического отдела. Они перехватили эсэмэс-сообщение, отправленное с незарегистрированного у нас мобильного телефона в Соединенные Штаты. По их словам, содержание сообщения очень близко к агентурному донесению.
– Агентурное донесение в Штаты?! – не поверив своим ушам, переспросил я.
– Вот именно, – покачал головой Жуйков.
Мы с начальником антитеррористического отдела сгорали от нетерпения, ожидая увидеть собственными глазами то, о чем сообщили спецы из ОТО, поэтому, когда через шесть минут в кабинет заглянул запыхавшийся оперативник, разом бросились к нему. Опер принес не один, а два бланка перехвата: один с английским текстом сообщения, второй с его русскоязычным переводом. Пока Жуйков читал русский перевод, я выхватил из его рук оригинал. В верхней части бланка было проставлено время перехвата: 18.16. Зафиксировав его в своей памяти, я впился глазами в текст. Спецы по радиоперехвату оказались правы на все сто процентов. «Согласие достигнуто. Но поставщик отказывается производить отгрузку до поступления половины оговоренной суммы на его счет…» – прочитал я. За номером счета отправитель поставил свою подпись: «Сфинкс». Мы с Жуйковым одновременно прочитали радиоперехват и взглянули друг другу в глаза.
– Банк Гонконга, – произнес начальник антитеррористического отдела.
– И тот, кому адресовано сообщение, знает, какую сумму следует перевести, – заметил я. – Думаю, она довольно значительная. Раз «поставщик» выбрал зарубежный банк. Причем речь идет не о продаже какого-либо товара. Иначе «поставщик» наверняка потребовал бы стопроцентной предоплаты. Это классическая схема оплаты услуг наемного убийцы: половина гонорара до выполнения заказа, половина после. И действующие лица те же: адресат – заказчик, «Сфинкс» – организатор, «поставщик» – исполнитель.
