Андрей Воронин - Слепой для президента
Под ним черным жирным шрифтом шло вступление.
"Новость о том, что Президенту России предстоит операция на сердце, стала, пожалуй, основной сенсацией этого месяца. Хотя вряд ли можно сказать, что событие это явилось полной неожиданностью. Слухи о том, что у президента неприятности с сердцем, ходили давно И чем громче в коридорах власти эти слухи опровергались, тем яснее становилось, что под ними есть реальная почва.
«Аргументы и факты» еще год назад первыми написали, что Президенту России необходима была именно операция АКШ – аортокоронарного шунтирования.
Сегодня все точки над "i" расставлены, президент сообщил об этом в своем выступлении 5 сентября. Теперь дело за врачами.
Наш корреспондент беседует с директором Научно-исследовательского института сердечно-сосудистой хирургии им. А.Н Бакулева.
– Что же такое шунтирование?."
Глеб читал довольно быстро, стараясь запомнить все, что изложено в статье.
"… – В сердце две основные артерии – левая коронарно-венечная и правая коронарная. Левая делится еще на целый ряд ветвей, из которых главными являются передняя междужелудочковая ветвь и огибающая.
Если сосуды сердца поражены атеросклерозом, то в системе этих артерий появляются препятствия – атеросклеротические бляшки. И когда они на семьдесят пять процентов и более перекрывают просвет, это считается показанием к хирургическому лечению. Слово «шунт» означает «обход».
Кровь выше местоположения этого препятствия направляют в обход, ниже бляшки в артерии. Шунтирование отличается по способу: или вену шунтируют, или артерию. Искусственные материалы в этом случае не используются.."
– Послушайте, генерал, – оторвав глаза от статьи, спросил Глеб, – значит, действительно предстоит именно эта операция?
– Да, действительно, читайте дальше. Думаю, вы сможете во леем разобраться.
– Не проще ли пригласить для операции американских хирургов, чтобы снять с наших моральную ответственность?
– Нормальная практика в мире такова, что пациент выбирает хирурга по совокупности рекомендаций. Могу сказать, что когда в нашем институте оперировался академик Мстислав Келдыш, пригласили известного американского хирурга Дебейки. Это действительно сняло напряженность. В нашей стране смертность после операции по шунтированию от четырех до десяти процентов, у американцев она ниже трех – То есть наши хирурги хуже?
– Дело не в этом. Мы берем такие запущенные случаи, от которых они просто отказываются.
– На качество жизни эта операция влияет?
– Мы уже давно доказали, что основное преимущество этой операции – улучшение качества жизни. Если операцию не делать, человек вынужден будет ограничивать себя физически, эмоционально, постоянно находиться на лекарствах.
А после операции восстанавливается нормальное кровообращение. Но атеросклероз не останавливается.
– Пить, курить, заниматься спортом после шунтирования можно?
– В пределах возрастной группы пациента и изношенности сердечной мышцы..
– Существуют ли четкие противопоказания для этой операции?
– Противопоказанием может быть низкий сердечный выброс, то есть количество крови, выбрасываемое в сосудистое русло при сокращении сердечной мышцы.
И тогда ставится вопрос о пересадке сердца. Почти пятьдесят процентов больных делали пересадку сердца именно из-за поражения атеросклерозом сосудов сердца .
– Сколько длится подобная операция?
– Мы считаем время операции от момента остановки сердца и легких, когда включаются аппараты искусственного кровообращения и искусственное легкое.
Если операция длится до двух часов, то результаты хорошие и никаких проблем не бывает. Если три часа и более, то больной тяжелее восстанавливается после операции.
– Есть ли какие-нибудь особенности, связанные с наркозом при этой операции?
– Все зависит от того, в каком состоянии находится сердечная мышца. И тогда встает проблема особой защиты мозга, снятия всех стрессов, постельный режим в течение трех-четырех дней Пациенту дают небольшие дозы препаратов, поддерживающих сердечную деятельность, и таким образом накапливают силы для сердца.
– Может ли состояние печени повлиять на исход операции?
– Состояние печени имеет очень большое значение. Радикальным выходом здесь является короткая операция.
– Сколько времени уходит на восстановление после операции?
– Смотря что называть восстановлением. Работа – это очень большое напряжение, и первый месяц организм только приспосабливается к новому состоянию.
Для быстрейшего восстановления назначают минимум препаратов, которые поддерживают сердечную деятельность, улучшают коронарный кровоток, лечебную гимнастику, массаж. Питание с третьего-четвертого дня самое обычное.
– Почему для операции президента выбран именно Кардиологический центр?
– Евгений Иванович Чазов, который его возглавляет, долгое время был начальником Четвертого управления. Естественно, что у Четвертого управления с этим Центром, объективно говоря, лучшим кардиологическим центром в стране, очень хорошие отношения. У них есть хирургическое отделение, где делают коронарное шунтирование… Хочу подчеркнуть, что нет разницы, где будет оперироваться президент – в Кардиологическом центре, у нас или в ЦКБ. Главное, чтобы этой операции сопутствовал успех. Мы с глубочайшим уважением относимся к Борису Николаевичу. Зная его богатырское здоровье, мы, как специалисты, уверены в том, что если операция состоится, президент справится с этой непростой нагрузкой.
– Сколько подобных операций делается в нашей стране?
– Около тысячи в год…"
На следующем листе была еще одна копия.
"…Президент сообщил, что собирается делать операцию на сердце в России и что не поедет ни в какую Швейцарию. Патриотизм, конечно, вещь прекрасная, если не угрожает национальной безопасности страны.
А операция на президентском сердце – как раз из этого разряда…"
Сиверов взялся за следующий лист. Во всех статьях разговор велся об одном и том же. Приводилась статистика: где, когда, кому из российских и зарубежных политиков делались операции на сердце. Кому-то с больным успехом, кому-то с меньшим. В общем, информация, предоставленная генералом Потапчуком, прояснила для Глеба Сиверова довольно многое. Но так и не смогла ответить на вопросы, волновавшие его.
Наконец-то Глеб прочел все, аккуратной стопкой сложил листы, спрятал их в пластиковую папку.
– Ну вот, – сказал Сиверов, взглянув на генерала, пристально наблюдавшего за ним, – я прочел все, что дали.
– Вижу, Глеб Петрович.
– Позвольте мне высказать одну версию. Может быть, она покажется вам нелепой, и мы вместе посмеемся. А может быть, она вас заинтересует, и тогда мы с вами подумаем, что делать дальше.
– Глеб Петрович, не тяните, выкладывайте все, что у вас на душе и в голове.
– В голове у меня, генерал, вот что. Я думаю, президента хотят убить несколько необычным способом.
Вы согласны со мной?
– Вот как! – воскликнул Потапчук и двумя пальцами почесал кончик носа. – Откуда у вас такие мысли, Глеб Петрович?
– Нет, генерал, не вы их мне подсунули. Не расспрашивайте меня о фактах в подтверждение этой версии. Просто дослушайте до конца мои довольно путаные соображения.
– Не скромничайте, Глеб Петрович, это вас не очень украшает. «Уничижение паче гордости», – процитировал Потапчук, не мигая глядя на своего собеседника и чуть снисходительно улыбаясь.
– Так вот, я думаю, генерал, что, если бы я задумал убрать президента, лучшего случая для достижения подобной цели мне бы не представилось.
– Ну, и как вы себе все это мыслите, Глеб Петрович? – Потапчук явно оживился. Оживление выдали глаза, которые на долю секунды расширились, сверкая из-под седых косматых бровей.
Глеб забросил ногу за ногу:
– Если действовать умело, то есть все продумав, то смерть президента спишут на врачей. И люди, убившие его, останутся чистыми.
– Вы же понимаете, Глеб Петрович, – отозвался генерал Потапчук, – ваша теория, как и любая другая, вполне подходит к сегодняшней ситуации. Мне уже пришлось выбросить вместе с многотиражными газетами сотни версий. И желающих разобраться с нашим президентом, думаю, предостаточно.
– Вот и я, генерал, говорю о том же.
– Об этом, кстати, Глеб Петрович, вы еще конкретно не говорили.
– Не успел, генерал, не успел. Но хочу сказать. В общем, я все понял. Как вы считаете, верна моя мысль?
Или нет?
– Думаю, да, – каким-то суровым голосом проговорил Потапчук, и Глеб увидел, как вздрогнули пальцы генерала. Потапчук тут же сжал кисти в кулаки. – Так вы думаете, Глеб Петрович, что действовали бы именно так – воспользовавшись болезнью президента?
– Да, генерал, лучшего случая не представится для злоумышленников.
