Валерий Горшков - Тюрьма особого назначения
— Глеб, мы еще так мало друг друга знаем! — с мягким укором сказала девушка, театрально надув губки.
— Так никто не мешает нам узнать друг друга поближе, — прошептал Глеб, снова целуя ее.
Его руки медленно двинулись вдоль изгиба ее узкой талии, плавно поднимаясь вверх и уже касаясь кончиками пальцев обтянутой эластичной тканью упругой груди, но в следующую секунду Анжелика отстранилась, некоторое время молча смотрела в горящие возбуждением карие глаза Глеба, а потом спросила:
— Скажи... ксерокопия письма священника сейчас находится здесь, в твоей квартире?..
Глеб безмолвно кивнул.
— Ты не мог бы мне ее показать? — чуть слышно прошептала девушка.
Глеб удивленно вскинул брови и посмотрел на Анжелику с недоумением.
— Просто я действительно хочу убедиться, что это не байка. Нет, не подумай, что я тебе не поверила, но... Ужасно хочется взглянуть! Можно, а?!. — Глаза журналистки смотрели на Глеба так умоляюще, что он не смог отказать.
Глеб встал с дивана, подошел к висящей на стене, напротив окна, картине — копии бессмертного шедевра Саврасова «Грачи прилетели» — и осторожно снял ее с вбитого в стену гвоздя. Выдвинул один из ящиков письменного стола, вынул оттуда отвертку и принялся отгибать находящиеся с внутренней стороны позолоченной деревянной рамы тонкие рейки. Между холстом и подрамником находилась тонкая прозрачная папка с несколькими листами стандартного формата.
Глеб аккуратно положил разобранную картину на плетеное кресло, достал из папки два листа, пододвинул к дивану журнальный столик, разложил на нем документы и сел рядом с Анжеликой.
— Вот, смотри, — указал он пальцем на ксерокопию письма, — это написано рукой последнего настоятеля монастыря, отца Амвросия. А этот, отпечатанный на компьютере текст — точный перевод, сделанный по моей просьбе питерским профессором Роговым, единственным, можно сказать, специалистом по старославянской тайнописи. Уникальный человек и потрясающий ученый, мне повезло, что я его разыскал! — Анжелика вдруг оторвалась от разглядывания документов и перевела на Глеба испуганно-вопросительный взгляд. — В чем дело, малыш?
— Ты уверен, что этот уникальный человек, узнав, где спрятаны монастырские сокровища, не захочет организовать свою игру?
— Если бы ты имела удовольствие с ним общаться, то не стала бы задавать такой вопрос. Ко всему прочему, профессору Рогову уже под восемьдесят. В таком возрасте, тем более если у тебя никогда не было ни семьи, ни детей, а единственной и постоянной любовницей, удовлетворяющей все страсти, являлась работа, вряд ли думают о деньгах. Старику вполне хватает его пенсии. Когда я предложил ему деньги за перевод, он только улыбнулся и сказал: «Когда найдете эти сокровища, привезите мне их фотографии. Думаю, такого вознаграждения будет вполне достаточно».
— Ладно, я просто так спросила. Подумала — и спросила! — стала оправдываться журналистка. — А где сейчас находится твой московский друг, тот, что вместе с тобой занимался делом о кладе настоятеля? В Москве?
— В командировке. Что, и его тоже подозреваешь в желании в одиночку присвоить все найденное?! — рассмеялся Герасин. — Когда Вовка Белевич приедет в Питер, я тебя обязательно с ним познакомлю. Но... помни наш уговор — ни слова!
Я тебе ничего не говорил. Если проболтаешься, он мне этого не простит, а ссориться со старыми друзьями вообще последнее дело. Тем более из-за денег и женщин. Ну что, можно убирать? — Герасин кивнул на разложенные на столике документы. — Кроме того, о чем я уже тебе рассказал, здесь нет ничего интересного. Можешь посмотреть сама, если не веришь.
— Верю! — девушка звучно чмокнула Глеба в щеку. — Конечно, верю, Глебушка! — Она увидела, как историк взял оба листка и бросил их вместе с отверткой в верхний ящик письменного стола. — И буду с нетерпением ждать, когда ты получишь свою долю вознаграждения!
— Но ведь мы же так мало друг друга знаем?! — с шутливым укором повторил недавние слова Анжелики Герасин. — Или — ничего?!
— Я надеюсь, что скоро мы узнаем друг друга гораздо ближе... — Анжелика нежно погладила Глеба по колючей щеке. — Если ты не против...
Вместо ответа Глеб вдруг поднял Анжелику на руки и понес в спальню.
Девушка молча смотрела в его глаза, не предпринимая ни малейшей попытки высвободиться. Лишь когда он положил ее на мягкую постель, она тихо попросила:
— Ты не мог бы набрать для меня ванну?..
— Для тебя, малыш, все, что угодно! — Глеб поцеловал девушку в щеку и отправился включать роду, а Анжелика поднялась с кровати и вернулась в гостиную, служившую также и рабочим кабинетом Глеба, чтобы убрать со стола пустые бокалы и чашки. Она знала, что иногда достаточно помыть скопившуюся в раковине посуду, аккуратно сложить разбросанные по комнате вещи или подмести пол, и в груди холостяка начинается сладостное томление. За несколько минут, в течение которых отсутствовал Глеб, Анжелика успела не только унести на кухню бокалы и чашки, протереть столик, но и снять с широкой кровати тонкий шерстяной плед с изображенными на нем розовыми фламинго на фоне заходящего солнца, аккуратно повесив его на спинку стула. Для полноты картины она чуть отогнула левый верхний уголок пухового одеяла.
Едва «работа» была закончена, как в коридоре послышались шаги Герасина.
Он просунул голову в дверь спальни и, моментально оценив происшедшие за время его отсутствия изменения, удивленно присвистнул.
— Малыш, похоже, начинает осваиваться, — весело произнес он, подмигнув присевшей на край кровати Анжелике. — Ваша ванна, принцесса, уже почти готова!
Прошу! Все дополнительные средства вы найдете в шкафчике у зеркала.
— Глеб... — Девушка перестала улыбаться и с каким-то грустным укором посмотрела на него. — Не надо больше никогда в жизни называть меня принцессой, хорошо?
— Извини. — Глеб виновато развел руками. — Не знал, что это напоминает тебе о чем-то неприятном. Но малышом-то хоть можно? По-моему, тебе очень подходит! Или...
— Малышом можно, — рассмеялась Анжелика и, на ходу прижавшись губами к его щеке, направилась в ванную.
Глеб некоторое время постоял в нерешительности, не зная, ложиться ему в постель или все же подождать возвращения девушки, ночь с которой обещала быть сладкой и незабываемой, но так и не смог принять какого-либо решения. Телефон, стоящий на тумбочке в гостиной, неожиданно взорвался пронзительной трелью. Не ожидавший никаких звонков в столь поздний час, Глеб неохотно прошел в гостиную, снял трубку и прежде чем сказать «алло», молча прислушался к доносящимся с противоположного конца линии характерным звукам. Звонили явно из находящейся в движении машины и, стало быть, с сотового телефона.
— Глеб, — наконец произнес голос Володи Белевича. — Я сейчас заеду к тебе. Будь дома.
— Вообще-то я уже собирался лечь спать, — без особого энтузиазма пробормотал в ответ Гераеин. — Ты когда приехал в Питер?
— Я не займу тебя слишком долго, — каким-то странным глухим голосом произнес московский коллега. — Нужно обсудить одно дельце. Есть кое-какие соображения...
— Может, лучше поговорим завтра? — прокричал в трубку Гераеин, но услышал в ответ только частые гудки.
Глеб мысленно выругался и опустил трубку на аппарат. Только Белевича сейчас ему не хватало! Надо будет быстро узнать, что у него случилось, а потом вежливо выставить за дверь.
И лучше это сделать до того, как Анжелика выйдет из ванны.
Глава 28
Закрыв за собой дверь ванной комнаты, Анжелика поразилась, какой большой и высокой оказалась стоящая там старинная ванна, покрытая голубой эмалью.
Бьющая из сверкающего нового смесителя вода уже почти доверху наполнила ванну, и, открыв белый пластиковый шкафчик, девушка принялась разглядывать стоящие там бутылочки с шампунями, лосьонами после бритья и прочими средствами гигиены.
Увидев хвойный пенный экстракт для ванны, Анжелика открыла крышечку и вылила в бурлящую прозрачную воду небольшое количество ароматной жидкости. Неожиданно бутылочка выскользнула из ее мокрых пальцев и упала в ванну, моментально окрасив воду в зеленый цвет. В считанные секунды вся поверхность была закрыта пышными хлопьями воздушной пены. Купаться в такой скользкой и мыльной ванне было не слишком приятно, и Анжелика собралась было слить воду и набрать ее заново, как вдруг услышала визгливую трель телефонного звонка, а затем торопливые шаги Глеба, спешащего из спальни в гостиную. Поставив пустую пластмассовую бутылочку на раковину, журналистка непроизвольно прислушалась к доносящимо из-за закрытой двери обрывкам разговора. Когда Глеб положил трубку, она уже успела понять, что совсем скоро к нему пожалуют неизвестные гости. А что, если это одна из его бывших подружек?.. В такой ситуации оказаться голышом в ванне не слишком хотелось, впрочем, так же как и выходить в коридор. Скорее всего Глеб хотел успеть пообщаться с гостем (гостьей?) до появления Анжелики из ванной, а потом выпроводить его. Стало быть, лучше всего ей дождаться ухода гостя, не выходя отсюда. Возможно, их разговор с Глебом сможет прояснить ситуацию. Почувствовав, что ее одолевает любопытство, Анжелика затаилась, присев на край ванны, и стала дожидаться незваного визитера.
