Андрей Костин - Шоу двойников (=Мистер бронежилет)
Николай посмотрел на оглушенного Ники, и даже отступил чуть в сторону, словно художник, оценивающий произведенный им на холсте эффект.
Пошарил у него в карманах, выудив бумажник.
Потом достал из кармана вязаную шапочку-маску, и натянул ее на голову лежавшего на полу Ники.
— Теперь у нас вид приятный и аккуратный, — подвел он итог и двинулся по коридору, пока не вернулся обратно на кухню.
Взрывом гранат здесь разнесло все, что можно. Ячеистая лестница, которая вела куда-то наверх, теперь лежала поперек, образуя диагональ помещения.
От мужчины в синем костюме, который подорвал себя, не осталось практически ничего. Но все же Николаю удалось разыскать полу его пиджака и засунуть туда бумажник, который он выудил у Ники.
Еще немного усилий, и из груды посуды была найдена почти целая кастрюля, половник, и нечто, бывшее когда-то шумовкой.
Перевернув кастрюлю вверх дном и взяв в руки два вышеозначенных предмета, Николай взмахнул руками, как дирижер, которому предстоит дирижировать, а затем ударами по кастрюле произвел звуки:
— Бам-бара-бам…
— Всегда мечтал научиться синкопу, — произнес он, колотя по днищу.
* * *В полном молчании люди в масках созерцали безумного ударника.
— М-да, — наконец шепнул один из них вроде как себе под нос.
— Не шалю, никого не трогаю, — насупившись, произнес Николай, — и еще считаю долгом предупредить, что нельзя стрелять в тапера, он играет, как умеет.
— Один из двух, кого мы искали. А где другой? — спросил боевик.
— Теперь вам его не достать, ни за какие коврижки, — решительно заявил Николай и посмотрел на забрызганные кровью стены.
— Со вторым, кажется, все ясно, — сказал один из людей в масках, глядя на останки подорвавшего себя гранатой. — Никогда больше не закажу в ресторане блюд из рубленого мяса.
ПЕЙЗАЖ ПОСЛЕ БИТВЫ
— Собери и пересчитай наших людей. Всех, включая раненых и трупы. — приказал боевик, по голосу которого можно было догадываться, что он имеет право отдавать приказания.
— А с этим что делать? — спросил кто-то, указывая на барабанящего Николая. — Похоже, мужик спятил от страха.
— На Барбадос! — вдруг заорал Николай, — Ура! — и запустил шумовкой в человека в маске, который только что поставил ему диагноз.
Но прежде чем сей предмет долетел до головы боевика, тот успел выстрелить.
Так как оружие было автоматическое, то за одно нажатие на спусковой крючок, вылетело аж четыре пули, и все они вонзились в грудь Николаю, отбросив его к самой стенке.
— Дело кончено, — подвел итог человек, который стрелял. — Приведите толстяка, пусть опознает.
— Второго опознать будет сложнее, — заметил кто-то.
— Второго? — боевик наклонился и поднял кусок окровавленной одежды, а из этой одежды достал бумажник, принадлежавший Ники, который незадолго до этого засунул туда Николай, — Очень любезно было с его стороны таскать с собой все документы… Думаю, этого достаточно.
ВСЕ КОНЧЕНО
В джипе уместилось семь человек. Никто не снимал масок. Практически на коленях у Маши сидел один из них, и все время заваливался вперед, когда машина тормозила. Кто-то пояснил, что его оглушило.
Но не пояснил, чем оглушило.
Боевик, который спас ее, уехал на другой машине.
— Все кончено, — повторяла про себя Маша. — Все кончено.
Как заклинание.
— Здесь, — попросил один из пассажиров, джип затормозил, и тот вышел, стянув по пути шапочку. Было темно, и кроме его коротко остриженного затылка Маша ничего не разглядела.
— Тут, — спустя несколько минут приказал другой, и водитель снова прижался к обочине.
Не доезжая до Москвы, машину покинули практически все.
— Теперь его очередь, — водитель оглянулся на парня, которого оглушили. — Сможешь?
— Мне она поможет, — вдруг сказал тот и сжал у Маши пальцы на руке.
— Понял, — кивнул водитель. — Меня это не касается, — пробормотал себе под нос.
Когда они вместе выбрались из машины и остались на обочине, Маша сама стянула с его головы маску.
— Ники, — прошептала она, прижимаясь щекой к щеке, — Какое счастье. Какое счастье, что ты спасся… Мне так надо тебе кое-что сказать… Но как ты спасся? — и она отстранилась.
— Сохрани шапочку, — Ники криво усмехнулся. — Это был единственный пропуск. Один парень мне его уступил, зная, что меня ожидает семья…
— Николай? — наполовину утверждая, наполовину спрашивая произнесла Маша.
— Только один из нас мог выбраться оттуда этаким макаром, — и он, сознательно подражая Николаю, изобразил рукой, вроде как указывая на абстрактного «макара».
— Получилось, что выбрался я…
— А Николай? — спросила Маша, уже зная ответ.
— Он встретился со своей собакой, — Ники улыбнулся еще кривее, — И поверь, он сам так решил, моего мнения не спрашивал, — тут Ники как-то нервозно махнул рукой и зашагал прочь, вдоль обочины по направлению к столице.
Маша некоторое время стояла неподвижно, смотрела вслед, потом вздрогнула, словно стряхивая с себя капли дождя, и догнала его.
Дальше они зашагали вместе.
ПРЕДДВЕРИЕ
…Бах, бах, бах…
Служка перекрестился, услышав первый раскат грома, а потом с удовлетворением прислушался, как застучали капли по крыше. …Бах, бах, бах.
Сначала служка решил, что это новый раскат грома, но когда удары повторились, то догадался — кто-то колотит в массивную буковую дверь, сработанную столярами в Новоспасском монастыре.
Свободной рукой загасил свечу на поликандиле и пошел открывать. Он настолько хорошо ориентировался в церкви, что ему не нужен был свет.
Ливень был настолько неистовым, что поначалу он не мог рассмотреть, кого собирается впустить в притвор. Серебристые от уличного фонаря струи прошивали ночь насквозь и раскалывались о паперть брызгами.
— Батюшка, помоги!
От неожиданности служка отступил назад.
— Батюшка, помоги, — повторила девушка.
Она уже переступила порог, и капли дождя стекали с ее черных, обрезанных до плеч волос по короткой кожаной куртке, дальше — на юбку, а потом проделывали долгий путь по ногам и высоким каблукам, пока не скапливались на полу темной лужицей.
— Я не священник, — сказал служка. — Отец Александр будет утром.
— А если я не могу ждать долго? — спросила девушка, стирая ладонью капли с широких прямых бровей, смуглых щек и по-азиатски маленьких выразительных губ.
— Батюшка приезжает рано, — он придержал саму собой закрывающуюся дверь и жестом предложил незнакомке остаться снаружи.
— А тебе, значит, дела нет? — неопределенно спросила она и вскинула голову, отчего мокрые пряди волос разметали во все стороны брызги.
— Я не посвящен, — терпеливо объяснил служка.
— Ты же одет как поп, — девушка недоуменно уставилась на поношенный подрясник, подаренный ему батюшкой.
— Я только прислуживаю… — он беспомощно развел руками.
— Но ты можешь хотя бы пустить меня к иконам? И зажги свечу…
— Церковь открывается в… — он сделал шаг в сторону, чтобы помешать ей пройти.
— Тогда вот, возьми, — порывистым движением она передвинула сумочку, которая висела у нее на плече на длинном ремешке и достала пачку денег. — Пусть твой шеф отслужит по убиенному рабу Николаю… Или как там его звали на самом деле…
— Это большая сумма, лучше вам самой завтра передать ее протоиерею, — служка, продолжая загораживать проход, спрятал руки за спину.
— Самой?! — выкрикнула она, становясь в это мгновение похожей на ведьму. — Да может и я сама завтра окажусь такой же, убиенной!
Она швырнула деньги на пол и, дробно стуча каблуками по каменному полу, выбежала из церкви, мгновенно растворившись среди ненастья.
ЗВЕЗДНЫЙ ЧАС АЛЬБЕРТА КОГАНА
— Кто же думал, что так выйдет, — элегантный мужчина сидел перед Хозяином и держал в руках носовой платок, чтобы периодически протирать лицо от пота.
Хотя работал кондиционер, духота, сдавившая Москву этим летом, казалось, проникала сквозь стены.
— Подробности, — устало потребовал Хозяин.
— Я всего лишь посредник. Альберт Коган, — назвавший себя элегантный мужчина покосился на визитку, которую выложил перед Хозяином.
Визитная карточка была немного мятая.
— С этим понятно. А дальше?
— Некоторое время назад ко мне поступил заказ — разыскать человека, который снялся на фотографии…
— Что за ерунда? — перебил Хозяин. — При чем здесь фотография?
— Вот и я удивился! — живо согласился посредник. — Кто же возьмется за такое дело? По одной только фотографии? Но клиент, — тут он поднял вверх один палец, призывая к вниманию, — клиент потребовал, чтобы этим делом занимался конкретный сыщик. Причем — так себе сыщик. Совершенно плохой сыщик, — и он согнул палец крючком, демонстрируя, насколько так себе сыщик.
