Сергей Донской - Русский характер
– С маршрута не собьемся? – пропыхтел Олег.
«Не отвечай», – сказал себе Иван.
– Не собьемся, – буркнул он.
– Фляги с водой в мешках?
– В мешках.
– А трубочки для коктейля? – не унимался Олег.
Ему очень хотелось вызвать хотя бы тень улыбки на лице товарища. Вернуть былые отношения. Зачеркнуть ссору.
Иван остановился. Тихо произнес, не глядя на Олега:
– Напрасно стараешься. Все равно тебя не прощу. Никогда и ни за что.
– А я и не прошу прощения, – быстро сказал Олег. После чего непоследовательно добавил: – Извини, а?
– Не-а. – Иван мотнул головой.
– Я же не знал.
– Чего не знал.
– Того, что Таня так много для тебя значит.
– Ничего она для меня не значит, – отрезал Иван. И тихо уточнил: – С сегодняшнего дня.
– А если… – Олег умолк, смачивая слюной пересохшую глотку.
– Что – если?
– А если у меня это серьезно? Если я тоже?..
– Что – тоже? – Иван перешел на немногосложную и безэмоциональную манеру общения роботов.
– Втюхался! – совершенно по-детски выкрикнул Олег. – Что мне теперь, до конца жизни грех замаливать? Так я по церквям не ходок, сам знаешь.
– Угу. Ты у нас по бабам ходок.
– Это другое, Ваня.
– Какое? – зыркнул исподлобья Иван.
– Настоящее, – тихо, почти шепотом ответил Олег.
– Вот и у меня тоже настоящее. Было.
– Так бы прямо и сказал.
– Я сказал.
– Врешь. Ограничился тонкими намеками на толстые обстоятельства.
– Но ты понял. – Иван прицелился в Олега указательным пальцем.
Тот признал, понурившись:
– Не то чтобы понял, но догадывался.
– Так нечего было лезть туда, куда не просят.
– Таня Токарева не твоя собственность!
– Но и не твоя!
Напарники стояли друг против друга, набычившись, уподобившись двум самцам, изготовившимся к схватке за самку. Первому это сравнение пришло в голову Олегу. Он улыбнулся уголком губ.
– Поубиваем друг друга на месте?
Иван уставился себе под ноги.
– Из-за бабы? – не умолкал Олег.
Иван снова ничего не ответил. Поднял взгляд к посеребренному луной небу, словно надеясь отыскать там подсказку. Никакой подсказки там не было. Не проступали в ночных небесах письмена, не указывали путь звезды. Нужно было принимать решение самостоятельно. Каким оно будет?
– Вот моя рука, – тихо сказал Олег. – Хочешь, пожми ее. Хочешь, двинь мне между глаз, если тебе от этого лучше станет. Я тебя не предавал, Ваня. Ничего не крал у тебя тайком. Не лгал, не крысятничал.
Иван посмотрел на протянутую руку. Заколебался.
– Таня не принадлежит никому из нас двоих, – продолжал Олег, не опуская ладонь. – Она не кукла, не марионетка. Но и не богиня. Она женщина, земная женщина. Слабый пол. А раз так, то у нее есть слабости. Сегодня ей пришелся по душе я, а завтра взбредет в голову, что ты лучше. И что с этого? Разрезать ее пополам, чтобы поделить поровну?
– Она будет моей, – глухо произнес Иван.
– Я иного мнения. Но решать не нам. Выбор за ней. Согласен?
– Ох и змей же ты, Олежка!
– Каюсь. Руку давай.
– Это в последний раз, – предупредил Иван, пожимая пятерню Олега.
Тот задержал его руку в своей:
– Признайся, пистолетами решил ограничиться назло мне?
– Судьбе назло, – признался Иван.
– И кому от этого легче?
– Никому. Но переигрывать что-либо поздно.
– Ладно, – отмахнулся Олег, небрежно выпуская пятерню напарника и так же небрежно отмахиваясь. – Бог не выдаст, свинья не съест. Прорвемся.
– Прорвемся, – кивнул Иван.
Звезды весело перемигивались, наблюдая за двумя крохотными человечками, вздумавшими бросить вызов судьбе.
Глава 18
Оставь одежду, всяк сюда входящий
1
Белоснежный шкафообразный джип стоял на пешеходном тротуаре, распахнутыми дверцами к переулку, ведущему в массажный салон «Точ бай точ».
– Ко мне, – поманил Таню мужчина с длинными косыми бакенбардами, отчасти скрадывающими его лопоухость.
«Как собачке», – зло подумала она, замедляя шаги.
– Это вы заказывали массажистку? – спросила она.
– Мы, мы, – подтвердил лопоухий. Одет он был с претензией на франтоватость, но впечатление портили невероятно мятые брюки и пыльные мокасины. – Долго ты будешь из себя королеву английскую корчить?
– Никуда я с вами не поеду, – неожиданно для себя заявила Таня.
– В чем дело? – насторожился высунувшийся наружу напарник лопоухого – бугай с такой круглой и лоснящейся физиономией, что невольно приходила на ум Масленица с ее блинами. – Что еще за номера?
– Она будет права качать, нет, ну ты понял? – пожаловался лоснящемуся лопоухий.
– Вы, кажется, меня с кем-то спутали, – холодно произнесла Таня. – Я не уличная девка и даже не девушка по вызову.
– А мы не обслуживать нас предлагаем.
– Но обращаетесь со мной именно так.
– Ах ты…
– Заткнись! – оборвал вскипевшего напарника лоснящийся. – Дама права. Мы с ней вместе гусей не пасли. Нам велено как? Обходительно, вежливо. А ты?
– Я что? – пожал плечами лопоухий. – Я ничего. Садитесь. – Призывно глядя на Таню, он не поленился распахнуть дверцу джипа чуть шире. – Времени мало тары-бары разводить.
«Но и в уси-пуси я не нуждаюсь», – подумала Таня.
Любимая присказка генерала Молотова придала ей уверенности. Отбросив колебания, она забралась на заднее сиденье автомобиля и поставила на плотно сведенные колени большую пластиковую сумку с массажными принадлежностями. Так было надежнее. Сумка создавала иллюзию защищенности от неприятных попутчиков.
– Трогай! – крикнул лопоухий.
И лоснящийся тронул. Так, что провернувшиеся покрышки прочертили по асфальту два жирных черных следа, двигатель едва не зашелся на высоких оборотах, а стрелка тахометра вонзилась в красную зону.
– Помедленнее, – машинально попросила Таня, которую вдавило в спинку сиденья.
– Командовать у себя в лягушатнике будешь, – отрезал лопоухий, ожесточенно вертя баранку.
– Мы с ветерком привыкши, – захохотал лоснящийся. – Какой же русский не любит быстрой езды!
Судя по его плоской физиономии и маленьким глазкам, его предки действительно любили быструю езду: верхом, на низкорослых лошадках, с диким визгом, среди горящих русских изб.
– Ехать далеко? – спросила Таня, вспомнившая наставления фээсбэшников. Она ведь вроде как понятия не имела, куда и к кому ее везут.
– Близко, – заверил ее лопоухий, поминутно оглаживающий свои саблевидные бакенбарды. – Рукой подать.
Фраза прозвучала зловеще, поскольку свет фар выхватил фрагмент городского кладбища за полуразвалившейся оградой. Над черными кронами деревьев висел оранжевый шар луны, до того яркий, что звезды вокруг выглядели блеклыми точками на небосклоне.
Обогнав колоссальные заводские руины, джип вырвался на узкую прямую дорогу, пролегающую через ночную степь. Слева от себя Таня приметила россыпи разноцветных огоньков: это были корабли, стоящие на рейде, но само море было абсолютно неразличимо, сливаясь с землей и небом. Посланцы Шарко закурили, рассыпая по ветру пепел и искры. Таня отодвинулась от открытого окна, чтобы уберечься от ожогов, и, глядя перед собой, стала лихорадочно припоминать свои действия. Ей было страшно, до такой степени страшно, что хотелось закричать не своим голосом и вывалиться из машины на ходу.
Она мчалась все дальше и дальше, и спидометр не показывал скорость ниже ста километров в час даже на поворотах. Мимо проносились телеграфные столбы, напоминающие непомерно высокие кладбищенские кресты. «На таких римляне распинали взбунтовавшихся рабов и преступников, – подумала Таня. – Чем завершится для меня сегодняшняя поездка, хотела бы я знать. Эх, мальчики, мальчики, на кого вы меня покинули!»
Именно таким было ее мысленное обращение: мальчики. Не мужики. Не Олег. Не Иван. Напарники были для Тани единым целым, несмотря на то, что один из них получил некоторое преимущество. Она прикоснулась к щекам и не сумела определить, то ли пальцы у нее ледяные, то ли лицо пылает. «Развратница!» – сказала она себе и не ощутила раскаяния.
2
Последние полтора километра ехали по ухабистой проселочной дороге, петлявшей среди угольных сопок, но вот впереди показался ореол света, и, перевалив через холм, джип устремился к большому дому, обнесенному каменным забором. Над воротами красовалась надпись: «Частные владения. Въезд запрещен. Охрана имеет права на ношение оружия».
«А я – нет, – отметила Таня. – Ни оружия, ни прав. Одни обязанности. Почему, ну почему долг перед родиной должна выполнять слабая женщина, а не сильные мужчины?»
В этот момент она представила себе затаившихся где-то рядом напарников и решила, что лучше уж подвергать опасности себя, чем их.
Машина остановилась у железных ворот рядом с вросшим в бетон столбиком. На нем была кнопка, небольшая решетка переговорного устройства, а также табличка со словами: «Позвоните и назовитесь».
