Сергей Зверев - Компромат на президента
Семен очумело смотрел на «покойного» олигарха.
– Пили за упокой, теперь можете выпить и за здоровье. Руки у вас заняты, но нагнуться и потянуть через соломинку получится.
– Скотина! – крикнул Братин. – Сейчас же развяжи!
– Зачем? – удивленно вскинул брови Хайновский, взял Братина за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.
Кирилл Андреевич выдержал только секунд десять, а потом отвел взгляд. Хайновский тронул Цирюльника за плечо.
– Пошли, Яша, мне здесь душно становится.
Следом за Михаилом Изидоровичем кают-компанию покинули все, кто мог это сделать. Мерно постукивал корабельный двигатель, от вибрации легкая рябь распространялась по спиртному, налитому в высокие стаканы. Ярко горел свет.
– Где они, ты видишь? – спросил Липский, сидевший спиной к двери.
– Никого не вижу, – шепотом ответил Братин и прислушался, – вроде плеск какой-то раздался.
Они оба прислушались.
– Ага… точно.
В это время от борта корабля отвалила надувная лодка, увозившая к берегу Цирюльника, Хайновского, «официантов» и рулевого. Корабль как-то странно подрагивал. Братин попытался освободиться, но веревка плотно притягивала его к стулу.
– Зря стараешься, – сказал Липский, – я уже понял, что самим нам отсюда не выбраться.
– И что, нам сидеть здесь, пока нас не вызволят?
– Не думаю, что это произойдет раньше утра, – зло произнес Семен, – а рука у меня уже затекла, – он принялся шевелить пальцами.
Тут взгляд Братина остановился на стакане с водкой.
– Смотри.
– Что такое? – не понял Семен.
Братин напрягся, покраснел от натуги, но не мог оторвать привинченный стул. Липский понял, что так напугало Кирилла Андреевича, панический страх передался и ему. Водка в стакане с одной стороны уже коснулась среза, с другой стекло возвышалось над жидкостью на пару сантиметров. Мужчины, не отрываясь, смотрели, как спиртное медленно перетекает через край стакана. Корабль неумолимо кренился.
– Помогите! – истошно завопил Братин. – Помогите!
– Мы тонем! – присоединился к крику Липский.
Крики, отразившись от высокого берега, вернулись к ним быстрым эхом. Стакан качнулся, упал, водка потекла Братину на колени. Второй стакан скатился со стола и звонко разлетелся на осколки.
– Помо… – голос Братина сорвался в хрип.
Мигнул свет, двигатель судорожно взвыл и захлебнулся. Лампочки погасли. Лунный свет серебрил занавески, в открытой двери виднелись далекие огоньки, они горели почти на самом горизонте.
Вода уже плескалась на палубе, невысокими волнами забегала в кают-компанию. Братин рвался изо всех сил, ему казалось, что две ножки стула чуть поддались, он раскачивался, пытаясь оторвать их от пола. Липский теребил пальцами туго натянутую веревку, глубоко врезавшуюся в ногу.
Семен взвыл, когда почувствовал, что вода заливается в туфли, он закричал отчаянно:
– Тону!!! Спасите!!! – но никто ему не ответил с берега.
Корабль дрогнул, на несколько секунд выровнялся, а затем стремительно качнулся, уходя носом под воду. Рассыпалось выдавленное набегавшей водой стекло.
Хайновский стоял на берегу реки, молча глядя на уходивший в темную воду корабль. Когда крики резко оборвались, он даже не улыбнулся.
– Ну вот и все, – сказал ему Цирюльник и взял под локоть.
– Нет, – покачал головой Хайновский, посмотрел на часы, – минут пять они еще будут живы под водой. Жаль, хороший был корабль.
– Надо ехать.
По осыпающемуся глинистому откосу они поднялись к дороге. На обочине поблескивал лаком новенький джип. Водитель, завидев Хайновского, отбросил недокуренную сигарету на асфальт и поднялся с подножки.
Глава 17
Подполковник Прохоров сидел в своем кабинете мрачнее тучи. За последние дни ему досталось немало. Он притронулся к голове: когда плохо думалось, привык растирать затылок. И тут же отдернул руку. Пальцы прикоснулись к еще не затянувшейся толком ране, липкая прозрачная жидкость сочилась из-под корочки запекшейся крови.
– Черт, забыл… – вырвалось у подполковника.
Рана тут же отозвалась ноющей болью. Болела и голова. Проблем набралось «выше крыши». Во-первых, перестрелка в парке, в результате которой на газоне остались лежать убитыми два бывших охранника покойного Хайновского, один из них почему-то был одет дворником. Свидетели показывали, что стрелял мужчина, вроде бы освобождая женщину. Стрелявшего пока так и не нашли, как и женщину. Они убежали, растворились среди домов. Во-вторых, рано утром обнаружили затонувший прогулочный теплоход «Аэлита», именно сейчас велись работы по его подъему. Все показывало на то, что злая воля Хайновского сеет смерть и разрушения даже после его гибели.
Прохоров ни на секунду не допускал мысли, что Михаил Изидорович жив, – ведь он взлетел на воздух прямо на глазах у подполковника ФСБ, чуть не унеся на тот свет и его самого – руководителя операции по задержанию.
Заключение баллистов по пулям и гильзам, найденным в парке и извлеченным из голов убитых охранников олигарха, повергло Прохорова в шок. Пистолет, из которого стреляли, был занесен в базу данных и числился за Управлением охраны президента страны. На запрос ФСБ оттуда вежливо сообщили, что выяснят, кому выдавалось оружие в тот день, когда были произведены выстрелы.
«Этого еще не хватало, – думал подполковник, морща лоб, – тайна за тайной. Какая связь между охраной президента и Хайновским?»
Зазвенел мобильник в кармане пиджака. Его номер был известен только руководству, а поскольку связаться с подполковником сейчас могли и по внутреннему телефону, он недоуменно пожал плечами и вытащил легкую удобную трубку. Номер на дисплее ему ни о чем не говорил.
«Могли ошибиться и набрать меня случайно», – такое уже случалось.
Поэтому вместо бодрого: «Прохоров слушает», подполковник вяло произнес:
– Алло.
– Антон Павлович? – прозвучал чем-то знакомый голос.
– Да. А с кем я говорю?
– Клим Бондарев. Надо встретиться.
Прохоров до сих пор не знал, кем именно является Бондарев, но поскольку приказа о его оперативном подчинении таинственному Климу Владимировичу никто не отменял, поспешил с ответом:
– Я готов. Вы где?
– В квартале от вас. Распорядитесь и о пропуске на Ладу Сельникову. Она снова со мной, ей есть что вам сказать.
Через десять минут Клим и Лада сидели в кабинете подполковника. Прохоров внимательно выслушал обоих. Теперь хоть что-то для него прояснилось.
«Да, значит, он из охраны президента», – решил для себя Прохоров.
– Вы ошибаетесь, – сказал он Ладе, – Хайновский мертв, вы просто слышали похожий голос. Насколько я знаю, Хайновский вел строительство жилого дома и подземного гаража неподалеку от Кольцевой. Два месяца назад строительство было заморожено. Наверное, вас туда и привезли люди, которым он заплатил еще до своей гибели. Ведь пытался же он убить вас раньше.
– И в парке тоже, – произнесла Лада.
Бондарев не возражал, лишь ухмыльнулся:
– Я думаю, вы захотите свозить Сельникову в подземный гараж, чтобы она все показала на месте? – подсказал он.
– Без сомнения. Я абсолютно официально заявляю вам, что Хайновский погиб.
В дверь кабинета заглянул молодой офицер, но увидев, что подполковник не один, тут же закрыл рот, хотя было видно, что собирался сообщить ему что-то срочное.
– Извините, я на минутку, – Прохоров выбрался из-за стола.
Лада, пока рассказывала о том, что с ней происходило в последние сутки, наконец-то четко сформулировала для себя, что все ее беды начались с Бондарева.
«Если бы не он… Я просто на время сошла с ума, а на самом деле я для него всего лишь игрушка, которую он из прихоти не собирается дать сломать кому-то другому», – с досадой подумала она, глядя на то, как спокойно Клим закуривает в чужом кабинете.
– Мы расстаемся! – твердо сказала женщина.
Бондарев скосил глаза, в его взгляде не было ни сожаления, ни просьбы.
– Ты так решила?
– Да. Я тоже умею принимать решения.
– Хорошо, – Клим был невозмутим.
– Тебя даже не интересует – почему я так решила?
– Нет.
– Ты использовал меня в своих целях.
– Я же сказал, что меня не интересуют объяснения. Достаточно того, что ты так решила. Кстати, до последней минуты с тобой было приятно проводить время.
– Ты бесчувственная скотина. Меня уже дважды чуть не убили из-за тебя. Ты уехал черт знает куда, оставив меня у себя дома. А потом…
– Принято к сведению. Мы с тобой не муж и жена, чтобы выяснять отношения.
Ладе хотелось, чтобы Клим просил ее, уговаривал, повинился, она бы тут же бросилась ему на шею, но вместо этого Бондарев спокойно выпускал одно кольцо дыма за другим.
Вернулся Прохоров. Выглядел он растерянным и даже не скрывал этого. Только что ему сообщили, что с потопленного теплохода подняты два мертвых тела: Семен Липский и Кирилл Братин. Их обоих последний раз видели на похоронах Хайновского. Вдобавок час тому назад в районное отделение милиции пришел сдаваться один из бывших охранников олигарха, до последнего времени охранявший офис в Берне. Некий Вадим Иванович Краснов 1972 года рождения. Он пришел предупредить о том, что на Липского и Братина его бывший хозяин незадолго до гибели готовил покушение.
