Михаил Серегин - Крестом и стволом
Домой отец Василий и Ольга добрались только к одиннадцати ночи. Священник сразу кинулся собирать документы – мало ли что случится в их отсутствие, а Ольга принялась подбирать разные нужные ей на время поездки тряпки.
– Не бери ты столько! – тщетно пытался вмешаться в процесс отец Василий.
– Я лучше знаю, что мне взять, – отмахивалась жена.
– Мне второй подрясник не нужен, – секвестировал содержимое чемодана отец Василий. – Посмотри, мы такими темпами до утра не соберемся! Ты что, весь гардероб надумала взять?!
– Не весь, – качала головой Ольга, – но без этих вещей нам нельзя. Это ты сейчас говоришь, что не надо, а потом обязательно что-нибудь вылезет! Надумаешь в патриархию зайти, а не в чем. Разве так можно? Что люди подумают, если ты во всем старом заявишься?
Отец Василий застонал и пошел во двор – отдышаться. Злиться и спорить было бесполезно, но и превращать двухдневную поездку в великое переселение народов он не хотел.
Стрелка подбежала к нему, и отец Василий с тоской подумал, что вопрос, как поступить с кобылой в свете наступающей зимы, так и повис в воздухе. Ни хозяин не приехал, ни сам он сена животине не купил. Сосед, правда, подкинул немного, но именно что немного, может быть, на месяц всего-то и хватит.
Стрелка, поняв, что на этот раз сахарку для нее не вынесли, обиженно отошла в сторону. Отец Василий глянул на часы – 01.45, – вздохнул и хотел было идти дособирать вещи, когда услышал этот звук – ровное, тихое ворчание хорошего двигателя. Он бы не обратил на него никакого внимания, если бы звук не приближался. Но звук приближался, а света фар на ведущей к дому дороге отец Василий не видел.
«Кого это несет?» – успел подумать он, но тут же заметил, что у самых ворот уже стоят две огромные черные автомашины. Захлопали дверцы, в полночной тишине отчетливо послышалась негромкая команда, что-то вроде «вперед» или «пошел», и к дому священника метнулись черные тени. «О-паньки! – сообразил отец Василий. – А ведь это за мной!»
После всего, что с ним произошло, священник отнесся к ситуации так же легко, как отнесся бы, наверное, к ливню или урагану. Обычное стихийное бедствие: не хочешь вымокнуть – ищи укрытие. Он метнулся в дверь, закрылся на оба замка и кинулся в спальню, к жене.
– Олюшка, бросай все, побежали! – тихо, но внятно распорядился он и поднял трубку телефона. Аппарат, понятное дело, уже молчал – обрезали. «Быстро они работают!» – подумал священник.
– Ты сказал, побежали? Куда? – не поняла Ольга.
– За мной пришли, – сказал священник, закидывая разложенные на столе документы и деньги в кейс. Он сказал это с такой интонацией, что Ольга что-то поняла и испуганно оглянулась по сторонам, словно ожидала незваных гостей прямо здесь, в спальне.
Отец Василий досадливо крякнул, метнулся к выключателю, и через секунду весь дом охватила полная темнота. И только сквозь выходящие во двор окна в комнаты проникали слабые желтые лучи.
– Иди за мной, – прошептал он, но не выдержал, схватил жену за руку и потащил к ведущей на задний двор двери.
Он толкнул дверь, но это ни к чему не привело. Отец Василий нервно задергал ручкой, но она до конца не опускалась, и он понял, что снаружи или подперли дверь, или притянули рукоять к перилам крыльца какой-нибудь проволокой.
– Что случилось? – тоненько спросила жена.
– Через окно пойдем, – стараясь придать предательски дрогнувшему голосу уверенность, тихо ответил священник.
– Я не смогу через окно, – засомневалась жена.
– Я помогу.
Он протащил ее в зал и, немного отодвинув штору, выглянул наружу. Прямо под окном стояла темная плечистая фигура. Священник метнулся ко второму, угловому окну, и в этот момент во дворе зазвучал громкий, уверенный голос:
– Выходи, поп. Сопротивление бесполезно.
Священник выглянул в окно. Здесь, внизу, тоже уже стоял человек, и он был вооружен – через плечо висел удобный короткоствольный автомат.
– Лучше сам выходи, – повторил тот же голос. – Тогда жену твою не тронем.
– Что они говорят? – как-то беспомощно спросила Ольга. – Что значит «жену не тронем»? А кого тронем?
Где-то в спальне лопнуло стекло. «Через окна пошли!» – сообразил священник и пошарил рукой – где-то здесь стояла стопка приготовленных для стенного шкафа гладких, собственными руками отполированных брусков.
– Выходи, поп, – повторил уверенный голос во дворе, но отец Василий не слушал, он знал, что атака на дом уже началась.
Он бережно и властно усадил жену в кресло и с бруском наперевес двинулся к ведущей в спальню двери. За дверью, в полной темноте отчетливо скрипнула половица. Еще недавно, месяцев пять назад, он крепко вставил бригадиру за то, что половицы в спальне скрипят. Но теперь он точно знал, где находится противник.
Отец Василий встал сбоку двери, легонько, только чтобы почувствовать вес и остроугольную силу бруска, встряхнул его в руках и чуть присел. Дверь медленно открылась, и в тот самый миг, когда в проеме показалась темная фигура, священник стремительно ткнул торцом туда, где должен быть пах, и, тут же провернув свое оружие в руках, добавил сверху, по голове! Мужик охнул и повалился. Священник переступил через неподвижное тело и скользнул в коридор – здесь уже слышалось чье-то натужное сопение.
Второго он вышиб наружу в тот самый миг, когда тот переваливался через подоконник в спальню. Но здесь шума было больше. Получивший торцом бруска в глаз мужик заорал так пронзительно, что у священника заложило уши.
Заскрипела дверь, ведущая на задний двор, и батюшка мигом переместился ближе к ней, но высовываться не стал – вряд ли неизвестные хотели взять его живым. И лишь когда вошедший, осторожно ступая в кромешной тьме, поравнялся с отцом Василием, священник взмахнул бруском. В следующий миг тишину разорвал грохот эмалированных ведер, а в воздухе повис острый запах цемента – противник явно ввалился в кучу оставленных бригадой в коридоре строительных материалов. Кто-то распахнул дверь и рванул навстречу отцу Василию, но охнул и со всего маху упал на спину. «На бустилате поскользнулся!» – догадался священник и аккуратно добавил упавшему бруском.
Наступило затишье, но отец Василий не обманывался – время работало против него. Он обыскал упавшего мужика, вытащил из кобуры пистолет и, осторожно ступая по скользкой луже бустилата, выволок его за дверь. Затем – второго, за ним – третьего… Но в тот самый момент, когда он уже хотел захлопнуть дверь, раздался характерный щелчок, и в лицо ему ударили осколки кирпича – в него стреляли.
Священник отпрянул назад и прислушался. Во дворе быстро, возбужденно переговаривались.
– Тащи бензин!
– Зачем? Что мы его, так не возьмем?
– Тащи, я сказал! Правильно Коваль говорил, клиент сложный, уже четверых уложил! Давай, тащи канистры!
Отец Василий присвистнул, кинулся в зал, схватил в охапку притаившуюся в кресле Ольгу и поволок ее в кухню. Здесь, под лестницей, находился спуск в погреб.
– Куда вы меня тащите? – пискнула жена.
– Сейчас увидишь.
– Я не хочу в погреб! Давайте отсюда уйдем!
– Обязательно уйдем, Олюшка, обязательно! Но сейчас надо в погреб!
Он успел и закрыться изнутри, и спуститься вниз, когда через открытое окошко цокольной части дома потянуло острым запахом бензина. Отец Василий кинулся было закрывать окно, но понял, что это, в общем, бесполезно – если захотят, выбьют. А главное, здесь, в непосредственной близости от газовой разводки, они были ничуть не в меньшей опасности, чем наверху.
Где-то недалеко затрещал огонь, и священник ясно осознал, что, если он хочет спасти жену, ему придется выходить наружу.
– Сиди здесь! – приказал он, стягивая рясу. – Если меня не будет больше десяти минут или огонь перекинется внутрь, беги через это окошко. Поняла?
Ольга засопела.
– Вот и умница. Я пошел. Жди.
Священник сорвал с места и с усилием подтащил к маленькому полукруглому подвальному окошку огромный картофельный ящик, вскочил на него и, рванув на себя сразу треснувшую и осыпавшуюся кусками стекла раму, стремительно протиснулся в оконный проем.
Здесь уже полыхало вовсю, и он был виден как на ладони.
– Вот он! – заорали сбоку, и отец Василий, поднявшись с четверенек, бросился в темноту.
– Он здесь! – орали сзади. – Он здесь!
Отец Василий стремительно обогнул сарай по периметру и вышел на кричавшего сзади. Это был невысокий мужичок в стандартной черной кожаной куртке. Отец Василий обхватил его сзади за горло и, легонько придушив, отбросил с дороги. К нему уже приближались еще двое.
Эти оказались покрепче, да и подготовлены были явно лучше. Отец Василий нанес ближнему удар ногой, но тот спокойно увернулся, и уже через долю секунды уворачиваться пришлось отцу Василию. Священник сопел, кряхтел и остро осознавал, что уступает каждому из этих двоих в подготовке. «Где только вас готовили! – бурчал он себе под нос, пригибаясь и отступая. – Где только вас… На!»
