Сергей Самаров - За нейтральной полосой
– Подтверждается...
– Признаться, утром мне это показалось такими фантазиями... Я даже удивился, как может такой серьезный человек на такой ответственной должности – и думать подобными отвлеченными категориями...
– Это не думы. Это аналитическое прогнозирование. Мне кажется, что, если бы запустить к вам в аналитический отдел начальную классифицированную информацию, оттуда пришел бы аналогичный прогноз.
– Но вам-то никто такую информацию не запускал...
– Я подобрал ее сам, когда готовил материал для теоретической работы. Только и всего.
Новый стук в дверь. Теперь входит шифровальщик.
– Две телеграммы: из Ростова и Волгограда. Владимир Васильевич распорядился.
– Я знаю. Я только гляну, а ты сразу перешли копии генералу.
– Отметь в журнале адресата для пересылки и распишись.
Басаргин не стремится заглянуть в шифротелеграммы. Он и без того предполагает содержание. Разница между сообщением Доктора и этими материалами может быть только в том, что в разных городах и разных типографиях печатаются эмблемы разных спортивных клубов. И уже почти не имеет значения, где и каких. Это уже идет процесс. Тот самый, который должен идти, пока его не удастся полностью остановить.
Шифровальщик не успевает выйти, когда заходит один из офицеров-дознавателей, из тех, кто слушал выкладки Басаргина в кабинете генерала Астахова.
– Я могу вас поздравить, товарищи офицеры...
– Что? – спрашивает Рославлев.
– Осаку Кито действительно в России и, возможно, вскоре прибудет в Москву.
3
Доктор ждет, постукивая себя по ладошке ментовской дубинкой. Если придется драться, он дубинку уступит тому же Зурабу. Самому кулаками действовать привычнее. Да и толку от его кулаков больше, чем от дубинки в чьих-то руках. Это неоднократно проверено в деле.
Кажется, что Тобако с Зурабом отсутствуют непростительно долго. Так всегда и должно казаться, знает Доктор. Когда ждешь, минуты тянутся часами. Потому он и не любит ждать, предпочитая действовать сам. Сейчас момент особый, и с бездеятельностью следует смириться. Такова необходимость.
Наконец показывается Зураб. Идет, неслышно передвигая ноги, словно по льду скользит. За ним, секунд через десять, появляется и Андрей. Словно нехотя, посматривает через плечо – не заметили ли там посторонних, то есть его и Зураба. Останавливаются рядом с Доктором. Переглядываются. Говорят шепотом.
– Жалко, – Андрей даже вздох сдержать не может, – но интересного для нас практически ничего. Никаких разговоров о рицине или о пепси, никаких коварных заговоров злобных международных террористов. Можешь смело расстраиваться.
– Обсуждают, как меня найти и что со мной сделать. Никто еще моей особой так не интересовался, как эти парни. Завтра собираются с самого утра начать всю диаспору трясти. Думают, я здесь у кого-то живу.
– Про нас с тобой, – добавляет Тобако, – даже не вспоминают. Мы для них – никто, безликая масса, руководимая коварным Зурабом Хошиевым... Или просто его телохранители... А вот на Зураба, мне кажется, даже весьма всерьез зуб точат. Урыть желают основательно и полностью.
– Обижают, сво-олочи. – Доктор и сам обижается, видимо, оттого и зевает. – За что работал, для кого старался? Нет, этого я не могу так оставить. Вперед, братва!
Он протягивает Зурабу дубинку. Тот слегка отодвигается, не принимая дара и желая, видимо, что-то сказать, не совсем совпадающее с мнением Гагарина.
– Не торопись... – советует и Тобако, высказывая свое мнение раньше Зураба. – Во-первых, их там тринадцать человек... Во-вторых, прямо на столе лежит пистолет. Вероятно, оружие есть и еще у кого-то... В-третьих, это уже напоминает обыкновенные разборки и уводит нас от выполнения собственной задачи, которая, как мне кажется, выглядит более приоритетной.
Доктор кивает:
– Уговорил. Особенно на меня действует последний довод. Тогда попроси их просто уйти, чтобы я смог в деловой обстановке осмотреть подвальный склад...
– Не баси... – рекомендует обычно молчаливый Зураб и бросает взгляд на распахнутую дверь, за которой восседают его земляки.
Тут слегка шевелится у них под ногами мент. В себя начинает приходить. Доктор коротко, без замаха, наносит успокаивающий, почти ласкающий удар дубинкой по затылку. Мент продолжает благопристойно отдыхать, а Доктор, словно он и не отвлекался ни на секунду, продолжает разговор:
– Мне обязательно надо осмотреть их склад. Это раз! Эти люди с оружием, на которое, уверен, у них нет лицензии, следовательно, они потенциально опасны для общества. Это два! Если они сидят здесь в такое позднее время, значит, они к этому месту привыкли, они здесь свои и не могли не знать хозяина. Следовательно, могут иметь отношение и к мадемуазель Джиндан. Это три! Я готов поставить уши «домиком» и выслушать ваши опровергающие доводы. Валяйте...
– Ты убедителен... – говорит Тобако. – Жалко, нельзя подождать до утра. Ангел с Сохатым были бы здесь к месту.
– Ты еще Толика Сохно позови. Он здесь оказался бы еще больше к месту. Его именем чеченские матери с прошлой войны до сих пор детей пугают.
– Как действуем? – усмехается Тобако, понимая, что Доктор «закусил удила». Зная товарища, Андрей понимает, что все уговоры приведут только к прямо противоположному результату – есть у Виктора Юрьевича такая веселенькая черта характера.
– Драться один на один не предлагаем... Им это не понравится, не согласятся...
– Пистолет на столе... – напоминает Зураб. – Подойти не успеем...
– Блефовать! – категорично заявляет Доктор.
– Может быть, – Зураб привычно осторожен, – позвонить генералу?
– И предложить ему «забить стрелку» с местной чеченской мафией... – продолжает Андрей. – У нас нет никаких доказательств... У нас нет ничего, кроме желания Доктора доказательства найти и его же желания почесать кулаки...
– Тогда – так... – предлагает Зураб. – Я маленький. Под перегородкой пролезу. Прямо под тот стол попаду. Я пристраиваюсь... Вы выходите, отвлекаете внимание, а я в это время выскакиваю и стол опрокидываю, чтобы пистолет не схватили...
Тобако с Доктором переглядываются. Доктор вторично протягивает Зурабу ментовскую дубинку. Вручает почти торжественно, двумя руками, как меч достойному рыцарю.
Зураб пробует оружие на гибкость, кивает и опять неслышно удаляется в сторону двери. Тобако с Доктором встают рядом, по обе стороны распахнутых створок. Андрею с этого места хорошо видно Зураба. Видно, как тот скользит по каменному полу до места своей атаки, залегает и подползает под перегородку. Несколько секунд, и он уже под столом.
– Вперед! Включай свою глотку на полную мощность! – командует Андрей.
Одинаковым оттренированным движением они выставляют свои пистолеты вперед и шагают в зал. В полумраке их замечают только тогда, когда они успевают сделать по шесть шагов. Чечены оглядываются, и тут Доктор ревет во всю силу своих легких:
– Не шевелиться! Помещение блокировано, сопротивление бесполезно!
Чечены и без того не шевелятся, они выжидающе сидят за тремя столами, соображая, что происходит и как им себя вести, но один из столов вдруг взлетает и переворачивается. Естественно, отлетает в сторону и лежащий на нем пистолет. Все вскакивают, но Зураб оказывается в окружении. Его тут же узнают, и следует моментальный удар, за ним еще несколько, а сам Зураб не может взмахнуть дубинкой – тесно. Доктор и Тобако стреляют друг за другом. Пули пробивают перегородку над головами дерущихся. Это останавливает движение. Но сам Зураб уже завелся и не может остановиться. Чеченская кровь горячая. Вырвавшись из круга, он наносит дубинкой несколько ударов и роняет на пол троих.
– Хватит, оставь мне работу... – говорит Доктор. И тут же добавляет, обращаясь к чеченам: – Лицом к стене. Быстро! Руки на стену. Ноги шире плеч.
Чеченская компания тоже оказывается не из робких. Парни шевелятся, поворачиваются к перегородке, но неторопливо, словно даже с ухмылочкой, откровенно поджидая, когда Доктор с Тобако подойдут ближе.
Но они люди опытные. Доктор медленно передает свой пистолет Андрею:
– Покарауль-ка это тупое стадо, я им кое-что объясню... – а сам шагает вперед.
И тут же ему навстречу, словно только этого они и ждали, прикрываясь большим корпусом Доктора от пистолетов Андрея, сдвигаются одновременно двое, не слишком испуганные габаритами Виктора Юрьевича. Но они явно не участвовали в разборке несколькими часами раньше и даже не наблюдали за ней. Потому что поступают очень опрометчиво – следуют два мощных удара снизу, и Доктору уже по-настоящему трудно настаивать, чтобы его оппоненты встали к стене.
Доктор свою оплошность понимает. Два более легких его удара и три удара дубинки Зураба вразумляют остальных. Тут же начинается обыск. На стол кладутся извлеченные из подмышечных кобур два пистолета и три ножа из ножен, спрятанных в рукавах.
