Лев Пучков - Шесть секунд до взрыва
В последний раз глянув на угасающий глаз Исрапи, я скатился в траншею и на карачках прытко двинулся к позиции для РПГ 10, выходившей почти вплотную к лесополосе.
Преодолев ползком 50 метров, отделявших окоп от лесополосы, и внимательно глядя под ноги, я уже спустя три минуты залег в кустах у обочины, метрах в двадцати от завала. Там проходил затяжной консилиум по поводу характера дальнейших действий. Услышав взрыв, «духи», естественно, горели желанием пойти посмотреть, что же там случилось. Однако лезть на заставу без поводыря явно стеснялись. По этому поводу у них возникла перебранка: один настаивал на том, чтобы ехать в отряд и сообщить о случившемся; второй не менее настойчиво требовал пойти и обследовать место взрыва, упирая на то, что кто-то мог остаться в живых и ему может потребоваться помощь.
Насколько я понял, рации у них не было. Иначе давно бы уже сообщили Зелимхану. Тэд в дискуссии «духов» участия не принимал. Высунув голову в приспущенное окно «Нивы», он голосил:
– Я хочу в туалет! Я хочу пить! Развяжите меня, идиоты!
Спорящие британца не понимали и периодически орали, чтобы он заткнулся. В результате у завала было очень шумно.
Воспользовавшись этим балаганом, я выбрался из кустов, подкрался к головной машине и стремительным рывком приблизился к спорщикам.
– Ну, слава богу, козлики, – облегченно выдохнул я, оказавшись в двух метрах от «духов». – Думал, не успею, заметите…
Спорщики заткнулись и пару секунд озадаченно рассматривали меня, оцепенев от неожиданности. Дождавшись, когда один из них, придя в себя, начал снимать с плеча автомат, я выстрелил ему в грудь и тут же, подавшись ко второму, засадил тому прямо в сердце кинжал Исрапи.
Убедившись, что противники мертвы, я приблизился к близоруко щурящемуся из окна «Нивы» Тэду и устало пробормотал:
– Все, все, братан… Схватка окончилась со счетом 9:0 в пользу более подготовленного бойца…
ГЛАВА 16
– Срок пребывания в полку – трое суток. Место проживания – здесь. Перемещение по территории полка без сопровождающего – запрещено. В качестве провожатого могу выступать я, мои замы и начальник караула. Связь со мной – через начальника караула. За нарушение режима содержания – расстрел на месте! Шутка, конечно, – счел нужным оговориться Вахид и очень обаятельно улыбнулся. Мы с Тэдом ответили тем же. Только Тэд – искренне, а я – несколько растерянно, поскольку приведенное выше наставление командир полка «Мордас» совершенно неожиданно произнес без запинки на чистом английском языке.
Так состоялось наше знакомство с Вахидом Музаевым, волею случая ставшим очередным звеном в цепи поисков моей украденной жены.
До Хатоя мы добрались без приключений. Заехав в центр села, я остановил машину рядом с небольшой усадьбой, возле ограды которой восседал на табурете местный житель, и обратился к нему с просьбой проволить нас в отряд Вахида Музаева. Мы-де, иностранные журналисты, пишем книгу о справедливой войне чеченского народа, а потому хотели бы пообщаться с видными полевыми командирами.
– Полк, – поправил житель – сребробородый престарелый горец в живописной папахе. – Полк «Мордас».
– Полк так полк, – согласился я, скрыв удивление. Насчет полка я что-то раньше ничего не слышал. Хотя, если таковой имелся, уж я бы наверняка об этом знал!
– Ждите, – сказал горец, приглашая нас во двор. – Я сообщу куда надо. – И, проводив нас на крытую веранду с деревянными скамейками, П-образно расположенными вокруг дубового стола, крикнул куда-то в глубь двора: – Женщина! Ну-ка, принеси гостям чаю! – После чего вышел из усадьбы и отсутствовал что-то около часа. За это время мы с Тэдом выдули два чайника душистого чая, который принесла женщина средних лет, закутанная в платок, и успели во всех подробностях обсудить политическую ситуацию в Ирландии.
По истечении часа у ворот притормозил «уазик». Во двор вошли четверо молодых чеченцев в гражданке, вооруженные автоматами, и хозяин усадьбы, с ходу наставивший на нас с британцем обличающий перст, торжественно объявил:
– Вот они, шпионы!
– Журналисты? – коротко спросил усатый крепыш с прической а-ля Титомир (остальные были в косынках).
– Да, журналисты, – несколько обескураженно ответил я. – А почему, собственно…
– Книгу пишете о справедливой войне чеченцев? – не дал мне досказать усатый.
– Пишем, – согласился я. – А вы, собственно, кто такие?
– Мы солдаты полка «Мордас», – сообщил усатый. – Отвезем вас в лагерь, это приказ командира. Придется одеть вам наручники и завязать глаза.
Я перевел Тэду, что эти ребята хотят с нами сделать, и британец возмутился: дескать, в гробу он видел такие посещения и пусть они катятся со своим полком подальше – не поедем никуда, ну их в задницу! Я счел нужным дословно перевести усатому тираду журналиста и злорадно ухмыльнулся, предвидя его смущение, но оказался не прав.
– Поздно, – лаконично возразил усатый. – Есть приказ: доставить вас в полк. Приказ будет выполнен.
– А если мы будем сопротивляться? – закинул я удочку. – Насильно тащить не имеете права, мы – иностранные подданные!
– Мы прострелим вам руки и ноги, – флегматично пообещал «Титомир», – и все равно доставим в полк.
Я объяснил Тэду, что упираться – себе дороже, после чего нас окольцевали в положении «руки за спину», натянули по самый нос вязаные шапочки, усадили в нашу же машину и куда-то повезли.
Покатавшись минут сорок по горным дорогам, мы были отконвоированы пешим порядком по каким-то закоулкам на довольно солидное расстояние (я насчитал 265 шагов), после чего с нас сняли шапки и браслеты.
– Приказано находиться здесь до встречи с командиром, – сообщил усатый и вышел, прикрыв за собой калитку.
Я осмотрелся. Мы находились в небольшом дворике, квадратов на 15, огороженном двухметровым забором из камня – этаком круглом пятачке с сортиром, турником и умывальником, примыкавшим к невысокому каменному дому, вымазанному белилами. Над двориком была натянута двойная маскировочная сеть, стилизованная под дубраву.
– Черт-те что, – пробормотал Тэд. – Как тебе это нравится? Это что – кавказское гостеприимство? – И, пнув ногой калитку, вышел за ограду.
– Назад! – послышалось с той стороны забора. – Приказано находиться в изоляторе до встречи с командиром!
Тэд попятился во двор, недоуменно оглянувшись на меня и спрашивая:
– Что хочет этот идиот? – В этот момент я с любопытством высунул голову за калитку.
Метрах в десяти от забора под шиферным навесом сидел крепенький «дух» с автоматом, облаченный в аккуратный «тростник» 11 – один из видов камуфляжа, берцы и кепку с кокардой. Приглядевшись, я рассмотрел на кокарде изображение лежащего волка. Такая же эмблема красовалась на шевроне, прикрепленном на левом рукаве чеченского «комка».
– Во! – удивленно воскликнул я и высказался: – Мы не больные. Мы журналисты. Нас в изоляторе держать не нужно. Ю андестен, донки?
– Закрой дверь, – чеченец повел стволом в мою сторону. – Приказа выпускать вас не было.
Пожав плечами, я осмотрелся и закрыл дверь. Было такое впечатление, что мы попали в здоровенный парк – повсюду росли деревья и кусты, меж которых петляли посыпанные гравием узенькие аллейки. Этакий чечен-сквер.
В доме оказалась всего лишь одна комната с двумя окнами, выходившими на глухой забор. Интерьер «изолятора» составляли четыре кровати, заправленные по-солдатски, у каждой из которых стояли прикроватные тумбочки и табуреты, а также вешалка у входа. Стены комнаты были свежевыбелены.
– Дурдом, – констатировал я, падая на кровать у окна и забрасывая ноги на дужку. – Мы попали в чеченский дисбат. В 21.30 нас выгонят на вечернюю прогулку с исполнением строевых песен, а потом проведут вечернюю поверку – общеполковую, и совместно с бойцами этого «Мордаса» заставят исполнять гимн Ичкерии.
– Ты сам сюда хотел, – глубокомысленно заметил Тэд, укладываясь на кровать в противоположном углу, и спустя тридцать секунд смачно захрапел…
Итак, мы благополучно попали в полк Вахида Музаева, именуемый «Мордас». В 14.00 «изолятор» удостоил своим посещением сам командир полка и после краткого знакомства на хорошем английском предупредил нас о правилах проживания, в завершение пошутив в чисто британском стиле. Затем командир пригласил нас обедать в «офицерскую столовую» и в процессе весьма скромной трапезы (две банки пива на рыло) довел до наших ушей программу пребывания гостей в полку.
Она оказалась на редкость скудной и состояла из лекций командира, мероприятий, в которые Музаев сочтет нужным нас посвятить, и экскурсий по территории лагеря с сопровождающим. Скучно и малоувлекательно. Ни о каких рейдах и выходах на операции речи не шло.
– Нечего делать, – сказал Вахид. – Вы будете путаться под ногами. – А когда Тэд гордо заявил, что, дескать, он – здоровый и сильный мужик, запросто может прогуляться с фотоаппаратом по горным тропкам, не будучи отягощен экипировкой, Вахид мило улыбнулся и этак простецки пояснил: – Как только вы захромаете, бойцы пристрелят вас и сбросят в первую попавшуюся расщелину. Потому что вы будете задерживать группу, и она не успеет в срок выполнить задачу.