Андрей Таманцев - Пешки в Большой игре
— Сейсмограф? Мустафа покачал головой. Неожиданно запиликал телефон. Мустафа взглянул на Сергея.
— Возьмите, — разрешил тот. — И включите внешний динамик. Не делайте глупостей.
Мустафа переключился на внешнюю связь.
— Да?
— Мустафа, где Макс? — тут же без предисловий начал голос, принадлежащий, как все быстро убедились, Иванову.
— Не знаю, — ответил Мустафа. Держался он вполне спокойно, но после каждой своей реплики поднимал взгляд на стоящего над ним Пастухова.
— Почему он не выходит на связь? Что там стряслось?
— Не знаю, но они все сделали.
— Знаю, слышал...
Иванов шумно выдохнул и немного помолчал. Голос его был явно обеспокоенным, и это казалось совершенно неожиданным для Пастухова.
— К утру мы должны все закончить. И завтра будем ждать Юсефа.
— Э-э... — Мустафа прищурился, словно напрягая память. — Может быть, эго будет важно для вас. Юсеф добирается через Чечню. Там у наших гостей хорошие завязки. Будьте осторожны: до конца им верить нельзя. Я знаю. Они могут попытаться применить силу и забрать все, чтобы не рассчитываться.
— Вы думаете? — Иванов немного помолчал. — Ну ладно, спасибо за совет. Связь отключилась.
— Господин Рахман, — недовольно проговорил Пастухов, — на кой хрен вы приплели в разговоре о чеченцах какого-то Юсефа? Это что — код?
— Юсеф, — нервно пояснил Мустафа, — это человек Бен Ладена. А то, что он идет через Чечню и может привести с собой боевиков, я знаю точно. Должен же я был предупредить об этом партнера?
Сергей достал наручники.
Мустафа с каким-то искренним удивлением смотрел на него.
— Но я правду сказал.
Видимо, он хоть и боялся Пастухова, но был настолько уверен в могуществе Иванова и тем более тех, кто за ним стоит, что появившиеся для его холеных рук металлические браслеты показались ему нонсенсом.
— А я вам поверил, — сказал Сергей и защелкнул наручники у него на запястьях. — Так, а теперь очень быстро и подробно. Место встречи, время встречи, количество людей и как будет задействован полигон в Кулябе?..
Мустафа сначала молчал минуты три.
А потом принялся рассказывать. Не то чтобы говорил он с удовольствием, но облегчение от этого явно получал.
Глава шестьдесят четвертая
Мурыгин занимал пятидесятиметровый зал, обставленный шикарной немецкой офисной мебелью, оборудованный системой кондиционирования воздуха и соединенный с небольшой комнатой отдыха, ванной комнатой и сортиром. Короче говоря, здесь вполне можно было бы жить и постоянно.
Док сидел в мягком крутящемся офисном кресле за большим столом. Мурыгин с заметным неудовольствием посматривал на своего посетителя поверх дорогих очков.
— Я отложил свои дела и, как видите, попросил оставить нас с глазу на глаз, — произнес снисходительно Мурыгин. — Надеюсь, что дело достаточно серьезное?
— Боюсь, что более серьезного дела у вас еще не было.
— Что-то случилось?
— Случилось. В меня стреляли.
— Сочувствую. Надеюсь, все обошлось?
— Ирония здесь совершенно неуместна, Андрей Андреевич, потому что сочувствовать надо вам.
— Что вы имеете в виду? — нахмурился Мурыгин.
— Видите ли, — охотно пояснил Док, — я сначала удивился, каким образом мне удалось остаться в живых и почему стреляли нападавшие настолько бездарно — меня не убили, а вот пистолетик потеряли. Но быстро понял, в чем тут дело, когда отправил на экспертизу пистолет.
— Ну и?
— Это револьвер тысяча девятьсот шестнадцатого года выпуска, подарочный вариант со змейками на дуле и полустертым клеймом императорского оружейного завода... Одним словом, это револьвер из вашей коллекции, Андрей Андреевич. Припоминаете?
— Вы уверены?
— Может быть, вы хотите сказать, что из вашей коллекции не пропал ни один экспонат?
— На что вы намекаете? — возмутился Мурыгин.
— Я ни на что не намекаю. Я не сказал еще главного. Дело в том, что именно из этого оружия был убит начальник вашей охраны Феликс Карпенко.
— Вы думаете, что я имею отношение к убийству Феликса и к покушению на вас?!
— Не думаю, — честно признался Док. — На револьвере, кстати, не нашли никаких отпечатков. Но это не имеет никакого значения, потому что подставить вас теперь с этим револьвером проще, чем вы себе представляете, Андрей Андреевич, и никакие пальчики не будут им нужны.
— Меня хотят подставить?! Кто?!
— Вы пытались сунуть нос в дела человека Круглова. А дела там, видимо, серьезные...
— Какого Круглова?
— Да хватит, Андрей Андреевич. Депутата Владимира Петровича Круглова, которого вы весьма ощутимо поддержали на прошлых выборах. О чем, кажется, сейчас очень сожалеете. Ведь это его помощника по фамилии Иванов вы хотели проверить с помощью Феликса?
Мурыгин вдруг наклонился к Сергею и едва заметно улыбнулся.
— Никак не пойму, чего вы хотите? — спросил он. — Денег?
— Ни в коем случае.
— Может быть, вы выполняете чей-то частный заказ?
— Нет.
— Тогда что?
Док тоже чуть наклонился в сторону Мурыгина:
— Во-первых, мы с вами попали в одну и ту же грязь. Ну а во-вторых, я надеюсь в ответ тоже получить от вас кое-какую информацию.
Мурыгин облегченно вздохнул.
— Какая вам нужна информация? — спросил он.
— Когда и как Иванову будут переведены деньги? Мурыгин с минуту молчал, судорожно сглатывая.
— А-а... Откуда вы... Откуда вы знаете? — наконец выдавил он.
— Знаю, — сказал Док. — Итак?
— Но это коммерческая...
— Андрей Андреевич, — вышел из себя Док. — У меня очень болит раненая рука. У меня в последнее время вообще плохое настроение. Я вот сейчас встану, пойду в милицию и отдам ваш пистолет, безо всяких там коммерческих тайн говорю вам. Ну!
— Деньги будут переведены завтра. На мой банк. А я должен отправить их в Москву.
— Номера счетов, быстро.
Мурыгин полез в стол, достал оттуда папочку, подал Доку листок.
Тот повернулся на стуле, сунул листок в ксерокс и нажал кнопку.
— Вот и все.
— И что мне теперь делать? — жалобно спросил Мурыгин.
— Жить, если получится.
— А деньги? Перевести?
— Конечно, Андрей Андреевич, ведь наш с вами разговор — это и есть самая настоящая коммерческая тайна.
Глава шестьдесят пятая
Артист в курортной панаме с пляжной сумкой через плечо продефилировал мимо ворот загородного дома в Яковлевке. Он скользнул равнодушным взглядом по фасаду здания, отметив про себя, что за все время наблюдения за домом только однажды видел открытое окно на втором этаже. Все остальное время жалюзи были опущены и рамы закрыты. Можно подумать, что эти люди совершенно не страдают от жары, хотя всего по фасаду насчитал только два кондиционера.
Артист свернул в переулок и начал спускаться по асфальтовой дорожке к левому, пологому берегу рукотворного водоема, образованного невысокой аккуратной плотиной. Питала водоем небольшая речушка, а вернее, ручей, который у русских наверняка назывался Переплюйкой.
Задний двор загородного дома выходил как раз на пятачок берега, засыпанный желтым речным песком явно привозного происхождения.
Домик этот они вычислили ночью. Просто приехали по шоссе в Яковлевку и отсканировали жучок по ноутбуку. Носорог порывался сразу же брать дом приступом, но Док его остановил. Надо было все проверить. Мало ли ловушек им уже понаставили. Может, это еще одна?
Артист расстелил махровое полотенце, разделся и прилег. Отгородившись от мира газетой, он искоса наблюдал за тем, что делается на заднем дворе. Забор здесь был несколько ниже, да и сам дом стоял на небольшом холме, так что задний двор, расположенный на его склоне, был отсюда виден как на ладони. Во дворе стояла «Нива».
Артист заметил женщину, которая вышла из соседнего дома на задний двор и направилась к грибку. Это была стильная блондинка с томным выражением лица.
Она тоже расстелила полотенце и улеглась, положив перед собой корзиночку с черешней.
Они были вдвоем, и просто грех не познакомиться. К тому же это стало бы отличным прикрытием.
— Не густо тут у вас в будни. Неужели хозяева так заняты кованием денег, что выходят на водные процедуры исключительно в ночное время? — сказал Артист.
— Если бы в ночное — это еще полбеды. Не выходят вообще. Предпочитают отдыхать на Кипре.
— Деньги есть — почему бы не слетать.
— А вы недавно у Бориса Евгеньевича?
— Я не у Бориса Евгеньевича. Я сам по себе.
— Как это сам по себе? Чего же лежите на их участке? Сейчас дебилы появятся, будет скандал. Вон, вас уже заметили...
Блондинка кивнула в сторону дома. На втором этаже Артист заметил колеблющуюся штору.
— Так вы не ихний? Ползите сюда, — пригласила она на свою территорию. — У кого служите?
— Ни у кого. Я сам по себе.
— Ну вот опять. Здесь нет никого сам по себе. Здесь либо обслуга, либо такие бугаи.
