Сергей Зверев - Десантура в секторе Газа
Присев, Локис осмотрелся. Столик, за которым они сидели в прошлый раз, оказался занят воркующей с увлечением молодой парочкой. Владимир посмотрел на них, и его легонько кольнуло чувство зависти. Молодая девушка влюбленно смотрела на своего кавалера, что-то рассказывающего ей, и легкими нежными движениями касалась его руки.
– Что будем заказывать? – поинтересовался излучавший доброжелательность русскоязычный официант и протянул Владимиру меню.
– Не густо у вас сегодня, – имея в виду посетителей, произнес Локис, окидывая взглядом пустующие столики, – в прошлый раз народу побольше было.
– Да уж, – кивнул официант, – людей мало. Впрочем, что тут удивляться? Все боятся новых обстрелов, хотя несколько дней уже тихо и власти заверяют, что больше опасности нет. Нам такое малолюдство приносит, естественно, убытки, но что поделаешь? Если поставить себя на место человека, зашедшего в тот мрачный денек на чашечку кофе и чудом оставшегося в живых, то все можно понять.
– Принесите мне холодного чаю, – попросил Владимир. – Сейчас больше всего хочется освежиться.
Теперь его взгляд привлек появившийся на горизонте белый парус виндсерфингиста. Летя на волнах, подгоняемый ветром, он приближался к берегу, постепенно увеличиваясь в размерах. За ним появился второй, третий, четвертый… Владимир невольно увлекся этим красивым зрелищем. Наблюдая, Локису приходилось держать руку козырьком, защищая глаза от яркого, слепящего солнца. А там, в море, все было в бесконечном движении. Вся четверка парусов, выстроившись в горизонтальную линию, двигалась последовательно друг за дружкой. Они прошли вдоль берега и, синхронно развернувшись, направились обратно.
Достав мобильный телефон, Локис набрал номер матери. Антонина Тимофеевна сняла трубку после первого прозвучавшего гудка.
– Володя! – раздалось у Локиса в телефоне. – Сынок, почему не звонил? Я уже не знаю, что и подумать.
– Мама, да что ты волнуешься, – произнес он, – я ведь на учениях.
– Места себе не нахожу, номер твой набираю, а у тебя «абонент недоступен, позвоните позже»! – причитала мать. – Сны дурные вижу, переживаю. Сейчас время такое, что спокойной остаться просто невозможно…
– Со мной все в полном порядке! – заверил Локис Антонину Тимофеевну. – Это ж армия. Полная секретность, мам, телефоны не работают. Как объяснил капитан, поехавший с нами, над военной частью висит колпак, гасящий все сигналы сотовой связи, – складно врал заботливый сын, прекрасно зная, что мать все равно не понимает подобных тонкостей. – Можешь не волноваться, через пару дней дома уже буду.
Закончив разговор, он глотнул холодного чая и взглянул направо. К нему приближались Суламифь и ее дедушка. Увидев красавицу, Локис чуть не лишился дара речи. В этот раз она была, как и тогда, в первую встречу, одета в облегающий сарафан. Только сегодня он был не светлым, а с ярким рисунком из полевых цветов. Сарафаны очень шли ей, прекрасно подчеркивая ее девичью фигуру, выставляя напоказ яркую красоту девушки, ее соблазнительные формы. Дедушка щеголял в новой соломенной шляпе и, довольный, вышагивал рядом с внучкой, держа в руке зонтик.
– Я вижу, Володя, ви человек тоже несерьезный, – в своем ключе начал беседу Семен Гоц. – Кто ж девушке теперь в кафе свидание назначает? Надо было к нам домой прийти. Мы на северной окраине живем, туда ракеты не долетают. Вот и Суламифь себя совсем не бережет. Наивная, верит властям! Тут же каждый момент на голову могут упасть ракеты, страшные шахиды появиться. А власти все врут. Им же соврать – что стакан воды выпить. Каждый думает только о своих интересах. А кто, скажите ви мне, о людях подумает? Так что я очень беспокоюсь. Я – что, и так на этом свете зажился. А вот Суламифь… Ви мне пообещайте за ней присмотреть, она же такая беззащитная!
– Дедушка, ну что ты такое говоришь! – приподняв свои бархатные ресницы, с улыбкой посмотрела Суламифь на Локиса. – Не такая уж я и беспомощная. Тебе все кажется, что мне по-прежнему пять лет и за мной нужен глаз да глаз.
– А разве не так? – смешно покачал седой головой старик. – То, что ты красавица и умница, еще не дает тебе права не слушать того, кто понимает-таки в жизни побольше тебя.
Локис с трудом сдерживал улыбку, наблюдая за тем, как старшее поколение учит молодых уму-разуму.
«Что в России, что здесь, на берегу Средиземного моря – люди повсюду одинаковые, – думал он. – Главное, чтобы они всегда могли договориться между собой».
– Вот поэтому, Володя, ви и должны мне помочь, – помахал крючковатым пальцем Семен Зиновьевич, – мы ведь живем, как на вулкане. Сейчас солнце светит и море плещет, а что через минуту будет? – кивнул он на руины соседнего здания. – У меня после того прыжка с парапета до сих пор все кости болят!
– Я очень признателен вам за то, что вы доверяете мне вашу внучку, – ответил Локис, не сводя взгляда с Суламифи. – А ракетных ударов бояться уж точно пока не стоит. Я думаю, что в ближайшее время они не повторятся! – незаметно подмигнул он девушке.
Старик, как всегда, был неистощимым кладезем разнообразных – грустных и веселых – историй из его невероятно богатой на эти истории жизни.
– …я же был бедным молодым человеком. И вот, после того как состоялось обручение, отец невесты купил жениху – то есть мне в подарок серебряные часы. Ви таки представляете, что такое в то время, – наставительно поднял указательный палец старик, – серебряные часы! Это же были сокровища Шахерезады! Сколько минут в часе, столько раз я смотрел на циферблат. Нельзя было доставить большее удовольствие, чем спросить меня, который час. И я берег часы как зеницу ока. Укладываясь спать, я не мог для них места найти. В субботу, перед уходом в синагогу, я перерывал все ящики в комоде, ища, куда бы спрятать часы, словно кто-нибудь покушался на них.
– И что? – улыбался Локис, предчувствуя развязку.
– А вот что. Однажды захотелось мне почистить костюм. Я же был приличным молодым человеком, и на меня заглядывалась половина местечка. Нельзя же было виглядеть не так, как надо! Повесив на крылечке костюм, я стал палкой вибивать из него пыль. Крепко, изо всех сил, совершенно забыв о часах, которые лежали в кармане пиджака. Само собой разумеется, часы превратились в порошок, в кашу из кусочков серебра, фарфора, стекла и множества мелких колесиков. О, что это было за горе! А что за часы! Сейчас таких часов нет совершенно и никогда уже не будет!
Далее разговор, вернее, монолог, пошел о бывшей родине Семена Зиновьевича.
– Да ви посмотрите, Володя, повсюду наши люди, – развел руками старик, – в том числе и создатели Израиля. Трое из наших президентов, четыре премьер-министра – разве этого мало? Первый президент Хаим Вейцман из-под Пинска. Премьер-министр Голда Меир родилась в Киеве. Президент Ицхак Бен-Цви родом из Полтавы… – загибал пальцы Гоц. – Все тут сделали мы. Лет двадцать назад среди наших эмигрантов самым популярным был монолог старожила: «Видишь эти болота? Это я их осушил! Видишь эти леса? Это я их посадил! Видишь это море? Это я его убил!» И это-таки правда.
– Разошелся дед, – шепнула Суламифь, – любит поговорить…
– Кстати, с Мертвым морем и эмигрантами из СССР связана еще одна веселая история, – хихикнул старый Гоц, – ви только послушайте: в девяностых годах два одессита пытались запустить в Мертвое море рыбу с целью сделать из нее лечебную таранку. Они даже зарегистрировали бренд «Вобла Мертвого моря». Проект, правда, провалился – рыба умирала в момент погружения в море и не успевала просаливаться. Кроме того, предпринимателям пришлось заплатить крупный штраф в Общество охраны природы.
– Ха-ха-ха! – расхохотался Локис. – Вот это действительно анекдот.
– А я вам что говорю?
Однако, болтая, старик пронзительными глазами быстро оценил ситуацию.
– Ладно, я пойду пройдусь по набережной, стариковские ноги разомну, – поняв, что будет мешать молодым людям, дедушка удалился, бормоча проклятия в сторону хамасовских террористов.
Понаблюдав еще некоторое время за стариком, за тем, как он потешно идет, переставляет ноги в туфлях с задранными кверху носами, молодые люди посмотрели друг другу в глаза.
– Вот и все, Володя. Завтра уезжаешь? – грустно произнесла Суламифь.
– Да, пора домой. Я ведь человек военный. Да что говорить, ты и сама все понимаешь. Приказ дан – выполняй. Вот так… – Владимир замялся, а затем осторожно спросил: – Послушай, а что ты хотела мне сказать тогда, в гараже?
Суламифь, вздохнув и наморщив лоб, поставила на столик свой ноутбук.
– Не помню уже, – эти слова прозвучали как-то неестественно, притворно, что сразу же отметил Локис, но тут же собеседница перевела разговор в другое русло.
– Меня сегодня в штаб вызывали, – сообщила девушка, – наши военные переправили в Израиль Кочаряна и Хамида. Теперь они в безопасности. Ты знаешь, Кочарян решил усыновить мальчика. Он так полюбил Хамида, что тот для него словно сын родной.
