Сергей Зверев - Крестовый перевал
Предполагаемые Юрка и «Волков» ушли метров на семьсот левее. Медленно перевожу взгляд вправо и натыкаюсь вдалеке на три фигуры. Троица в точности повторяет маршрут впереди идущей пары на удалении около километра.
— Оп-па! — предчувствую скорую удачу. — Как мы все верно просчитали. А?…
— Ты чего там бормочешь? — жует за спиной Ирка.
— Молюсь за твоего Юрку.
— Молишься? Почему?
— Да вот смерть его углядел. Идет за ним, ровнехонько соблюдая дистанцию. Но обещает скоро нагнать.
— Зачем ты так говоришь? — ползет она ко мне с испуганным лицом.
Вручаю бинокль, указываю направление.
Через минуту девушка взволнованно шепчет:
— Они правда хотят убить Юрца?
— Думаю, да. После того, как наш общий знакомый кое-что для них сделает.
— Что же он должен сделать?
— Не знаю. Пока не знаю…
Глава четвертая
Незаметно спустившись по складкам на дно ущелья, я продолжаю следить за тремя вооруженными мужчинами. Они увлечены преследованием и не очень-то глядят по сторонам. По этой серьезной ошибке определяю не самых опытных боевиков. Пропустив их, начинаю диагональное движение с плавным подъемом по склону…
Стоящая передо мной задача проста: необходимо обезвредить их быстро и без шума. Ибо после первого же выстрела или крика бандит с псевдонимом «Волков» возьмет Юрку в заложники и начнет диктовать условия. А это равносильно поражению.
Поднимаясь, периодически оглядываюсь на островок леса, разбавляющего сочной зеленью серое однообразие скал. Где-то посреди лесочка на ровной площадке осталась ждать Ирэн.
Уходя, я строго предупредил:
— Не вздумай выходить на открытое пространство. Просто сиди и жди. Исход боя зависит и от твоей выдержки.
Она прониклась ответственностью момента и клятвенно пообещала сидеть как мышь в норе.
Преследование длится минут двадцать. Пытаюсь определить, как далеко ушла первая пара, но за морщинами глубоких складок гор ни черта не видно. С сожалением вспоминаю предлагаемые Лешей Топорковым две портативные радиостанции. Сейчас бы они сгодились — после краткого ликбеза Ирэн вполне бы справилась с обязанностями корректировщицы.
Сокращая дистанцию до троицы вооруженных кавказцев, я стараюсь занять более выгодное положение — постепенно поднимаюсь выше их. Атаковать сверху всегда удобнее. Наконец, парни останавливаются в неглубокой ложбине. Это означает, что Юрка со своим новым дружком дошел до искомой цели. Торможу и я. Поднимаю бинокль, вытягиваю шею — пытаюсь высмотреть младшего Ткача…
Не выходит — обзор закрывает дальний «бруствер» ложбины, скрывающий преследователей от случайного Юркиного взгляда. Дальше, судя по всему, они идти не намерены.
Что ж, значит, пора действовать.
Все буднично и привычно. Выбираю позицию, откуда хорошо виден каждый из троицы. Пристраиваю на левой полусогнутой руке свою лапочку по кличке «Винторез», вхожу взглядом в прицел и отыскиваю на сером фоне нужного подонка. Мне всегда было удобно переносить линию огня влево, поэтому для первого выстрела выбираю крайнего справа.
«Погладив» спину с шеей, перекрестье успокаивается на затылке.
Глубокий вдох. Плавный выдох. Мягкое движение указательным пальцем. Негромкий хлопок, и первый «дух» послушно бодает лбом твердый камень.
Мое эго весело закусывает героические удила. Под звон прыгающей по камням гильзы перемещаю перекрестье левее. Нет времени целить в головы — стреляю как в тире по грудным мишеням.
Второй хлопок, третий, четвертый. И пятый — чтобы не возникло сомнений. Да их и быть не могло. Дистанция для стрельбы на поражение плевая: каких-то сто-сто двадцать метров. Мне и без оптики видно, как на одежде бандитов расползаются темные пятна.
Второй тоже умирает молча и сразу. Третий, взвыв диким койтом, вскакивает в полный рост, точно желая возмутиться и… сломавшись, кувыркается вниз по дну неглубокой ложбины.
Готово. Как говорят в спецназе ВДВ: «Хуже, чем круто, но лучше, чем ничего». По-настоящему круто было бы завалить этих горных козлов в бою на встречных курсах. Ну да ладно. Будем считать избиение младенцев частью экстренного спасения нашего инфантильного отрока Юрки.
Оглядываюсь на лесок. Вроде тихо; Ирэн не видать.
Согнувшись пополам, перемещаюсь к ложбине; прыгнув вниз, осматриваю тела кавказцев. Двое мертвы, третий далековато, но признаков жизни не подает. Лезу на «бруствер» с надеждой узреть рукотворное чудо или, по меньшей мере, вход в него…
А вместо настоящего чуда обнаруживаю другое — сработанное отнюдь не руками, а обыкновенным мужским членом. Причем в понедельник, тринадцатого. Прямо на меня собственной персоной марширует юный оборотень Юрка. Не сам, конечно, а подчиняется грубой силе «Волкова», коего я до сего дня ни разу в глаза не видел.
«Волков» идет строго за перепуганным Ткачом, хорошенько зажав ручищей его воробьиную шею. В другой — пистолет, ствол которого приставлен к башке криминального гения.
Машинально вгоняю в приемное гнездо полный магазин, хотя мозг не успел осмыслить происходящего и плодит вопрос за вопросом. Как «Волков» обо мне узнал? Неужели услышал хлопки «Винтореза»? Или ему успели сообщить об опасности эти трое?…
Невероятно, но факт остается фактом.
Дважды припадаю к окуляру прицела, нахожу перекрестьем голову амбала и поглаживаю пальцем спусковую скобу…
В принципе, попасть можно. Вот только идут ребятки по камням, как по горе раком: фигуры мельтешат то вверх, то вниз, то раскачиваются из стороны в сторону. Так недолго и Юрке просверлить дыру.
Решаю полминуты подождать — сократить дистанцию.
И вдруг по лицу больно бьет каменная крошка. От неожиданности съезжаю с «бруствера» вниз; превозмогая боль в глазах, смотрю наверх — стреляли именно оттуда.
А сверху по склону с вальяжной неторопливостью спускаются четверо. Против яркого неба видны лишь темные фигуры. Направив на меня автоматы, гортанно судачат на своем басурманском, громко смеются…
Лежу. В глазах сильная резь — аж слезы по щекам. Тихо матерюсь, смутно догадываясь, что меня где-то обманули. Но как? И кто? Впрочем, уже не до этого.
— Эй, полковник! — хрипит голос с приличным горским акцентом. — Бросай оружие или я пристрелю твоего молодого дружка!
— Не пристрелишь — он тебе нужен! — Закатываюсь под каменный наплыв. — Или ты его сюда ради меня притащил? Меня и на равнине нетрудно прихлопнуть.
— Мы пытались — не вышло.
— Ах ты, черт! — негромко ругаюсь, настраиваю резкость и выглядываю из укрытия. — Это ж… Это ж опять Беспалый!
— Узнал? — кричит старый знакомец.
— Еще бы! Живучий ты, однако, Бунухо Замаевич!
— Тебя тоже трудно прикончить, полковник.
М-да. Похоже, серьезно мы влипли с Юрой.
Лихорадочно соображаю… и получается, что идеальный выход из ситуации, в которой я оказался, — умереть на месте.
А может быть, имеется другой вариант?…
Почесав щетину на подбородке, кричу:
— Что будем делать, Бунухо?
— Ты был прав: Ткач мне нужен, — отзывается ингушский бандит. — А вот твоей девчонке, если не сдашься, я медленно отрежу голову.
Резко обернувшись, замечаю двух боевиков, сопровождающих по дну ущелья Ирэн…
Признаться, в это мгновение ни сострадания, ни жалости внутри не всколыхнулось. Скорее родилась досада. Словно не позволили довести до ума и отполировать почти завершенную на станке деталь.
— Ты ошибся, Бунухо — это не моя девчонка, а Ткача! — продолжаю сопротивляться. — Придется тебе договариваться с ним!
— Слушай, полковник! Я досчитаю до пяти и брошу в расщелину гранату. Как думаешь, одной гранаты тебе хватит?
«С лихвой», — отправляю смачный плевок на щербатый бок валуна.
Беспалый же буквально упивается моментом славы:
— А не хватит — брошу еще десять! Потом отрежу голову девчонке и займусь Ткачом. Так что даю последний шанс. Время пошло. Раз!
Шевелю извилинами… И понимаю, что выбор у меня неважнецкий.
— Два!
Например, потянуть время. Что это даст? Ничего. Только вызовет злобу и неизбежно приведет к исполнению угрозы. Да и переговорщик из меня хреновый.
— Три!
А если рискнуть — выкатиться из-под камня и подстрелить пару козлов? Тогда и сам нарвусь на пулю, и детвору подставлю. Когда у «духов» что-то не ладится, они звереют и теряют последний разум.
— Четыре!
Остается последнее. А там, как говорят в спецназе ВДВ: «Война план покажет…»
Перехватываю винтовку за ствол и показываю из-за камня рамочный приклад.
— Выхожу.
— Давай-давай! — поторапливает довольный Газдиев.
* * *
Для начала у меня отбирают оружие, обыскивают. При этом сыплют насмешками и оскорблениями. Все это нам отлично известно. При пяти стволах на одного безоружного — они завсегда герои.
