Илья Рясной - Скованные намертво
Некоторое время лидерство Прола в районе еще оспаривалось. Имели свои планы на район кавказцы, в основном чеченцы. При разделе сфер влияния с ними в южном квартале Балашихи Прол выставил сотню вооруженных бойцов. Этой демонстрации оказалось достаточно, чтобы чеченцы отказались от своих претензий и отправились искать более доступные куски пирога. Возник конфликт с реутовскими авторитетами — Парамоновым, Шитовым, Коровкиным. В результате на обочине шоссе у деревни Афанасьеве в занесенных снегом «Жигулях» обнаружились их трупы. У каждого было по пуле в голове.
Между тем разборки продолжались и становились ожесточеннее. Был убит Марфик, контролировавший автотехобслуживание в Балашихе, — он отделился от Прола и перестал платить деньги в общак. Боевики дважды безуспешно наезжали на него, наконец тело его с простреленной головой обнаружили в его собственной квартире. В микрорайоне Бутово в разборе схлестнулись балашихинская, подольская и Измайловская бригады, они выставили более сотни боевиков, закончилось все автоматной стрельбой. Трое бойцов скончались на месте, еще несколько получили тяжелые ранения. После этого лидеру Бороде, тому самому, убитому перед Новым годом, дали задание расправиться с инициаторами конфликта Герой и Сухим, что он с блеском выполнил.
Прол стал заметной фигурой в Московском регионе. Его люди внедрялись в торговлю недвижимостью, налаживали контакты с Прибалтикой, включались в торг нефтепродуктами и цветными металлами. Прол выезжал в Новороссийск для переговоров по поводу нефти. Группировка уже насчитывала до двухсот активных участников. Под их влияние попал весь местный автобизнес, ряд предприятий и фирм. Прол имел свои точки на Северном Кавказе, в странах Балтии. Ему принадлежали кафе «Тополек» в Калининграде, казино в Мытищах, перевалочная база АвтоВАЗа.
Правоохранительные органы дважды задерживали Прола с оружием на кармане, и оба раза он без видимого труда избегал уголовной ответственности. Последний раз, пользуясь связями в правоохранительных органах, он вышел, заплатив залог в пять миллионов рублей. Старые сыскари знают простую истину — чем крупнее вор, тем меньше у него шансов угодить за решетку. На Прола работали заместитель главы администрации, один из народных судей Балашихи, сотрудники местного ИВС. Прол спонсировал выборы в депутаты своего кандидата и содержал принадлежавшую тому адвокатскую контору.
В девяносто третьем году Прол стал нервничать. Ухудшились отношения с ворами. Возникли проблемы с чеченцами. Произошло несколько вооруженных конфликтов, во время которых боевики Прола были тяжело ранены. И, наконец, дом Прола кто-то обстрелял из гранатомета. Прол волновался и за себя, и за семью. Его постоянно сопровождали восемь телохранителей. В ночь с 30 на 31 декабря владелец сети казино и залов игральных автоматов «Империал» Тимошенко справлял день рождения. Праздновали его в тесном кругу в казино «У Александра» в Железнодорожном. Прол был самым почетным гостем. Сидели тихо и пристойно, но тут заявился Соломин в сопровождении своего телохранителя и затеял драку. Телохранитель Соломина сломал челюсть боевику Прола. Тогда Прол отозвал своего старого приятеля и второго главного лидера балашихинской группировки на разговор с глазу на глаз. О чем говорили, теперь уж не узнаешь. Только Соломин в конце выстрелил в своего благодетеля. Скрыться ему не удалось. Под его «БМВ» бросили гранату. Потом охрана забила насмерть ногами обоих — Соломина и его телохранителя. Прол умер по дороге в больницу.
В УВД Московской области Аверин переговорил с начальником второго отдела уголовного розыска.
— Перспективы? — осведомился он.
— Никаких. Кто Прола убил — знаем. А где его лучший кореш и его охранник? Мне кажется, их закатали в асфальт. Нет трупа — нет преступления.
— Прекрасно, — кивнул Аверин.
— А что вы предлагаете?
— Надо думать.
— Каждый день — по убийству. Хотите правду — слава Богу, что погиб. Спасибо Грише Соломину за работу. И спасибо охранникам, что Соломина грохнули.
— Есть сермяжная правда. Главное, можно не работать.
— А, — отмахнулся начальник отдела. — У нас вот пара реализаций на подходе. Там — да. Реальные преступники. А тут — все, концы в землю…
Разговор сильно напомнил Аверину его беседу с Савельевым после убийства Бороды. Что удивительного? При таком отношении высших госструктур к борьбе с преступностью и к правоохранительным органам, при таком разгуле оргпреступности что может заставить опера не спать и искать киллера, отправившего на тот свет очередного бандита? Опер только рюмку поднимет за здоровье этого киллера, чтобы он и дальше так же поступал. Полгода назад в одном из российских городов тамошняя крутизна достала одного паренька бесконечными наездами, тот обиделся, собрал деньжат на оружие, пришел на сходняк, там и положил девять человек, после чего подался в бега. Оперативник, вышедший на убийцу, задерживать его не стал, а посоветовал уехать подальше. И никто в этом городе этого киллера ловить не собирается, поскольку благодарны ему все. После него оргпреступность в городе осталась обезглавленной и появилась возможность бороться с ней — «шестерок» и бригадиров, оставшихся без пахана, брать можно без рукавиц, обезглавленные группировки разваливаются достаточно быстро. «Шестерки» не обладают ни хитростью, ни жизненным опытом, ни связями с коррумпированными чиновниками, как паханы. Поэтому все внутренние распри, как правило, заканчиваются распадом бригад. С той же балашихинской группировкой, как предполагал Аверин, должно случиться нечто подобное. Оставшись без Прола и Соломина, она развалится минимум на тридцать частей и полностью попадет под власть воров в законе.
Маргарита объявилась только к концу января. Сперва она позвонила и дышала в трубку, не решаясь начать разговор, затем дала отбой. Аверин пожал плечами, решив, что не туда попали. Второй звонок закончился тем же. На третий Аверин взорвался:
— Э, охота по телефону хулиганить?
— Слава, это я.
— Маргарита? Господи, куда ты пропала?
— Я не знала, стоит ли…
— Опять возвращение к пройденному? Сколько можно и себя, и меня мучить?
— Ты ничего не понимаешь. Я хочу тебя видеть… Очень Хочу.
— Хоть сейчас подъеду, — Аверин посмотрел на часы — они показывали двадцать два часа одиннадцать минут.
— Подъезжай… К метро «Кропоткинская». В одиннадцать. Выход к Пушкинскому музею.
— Зачем?
— Я тебя жду на выходе. Я не могу сидеть дома. Хочу пройтись.
— Буду.
Начала барахлить в «Жигулях» передача. Придется показать Егорычу. Но движок продолжал работать безупречно.
Аверин остановил машину, не доезжая нескольких метров до метро. Захлопнул дверцу. Вышел, потянулся. Маргариты не было. Присел на парапет.
— Привет, — Маргарита появилась сзади. Одетая в норковую короткую шубку, песцовую шапку, и походила на гимназистку румяную, от мороза чуть пьяную, из известной песни. Она поцеловала Аверина в щеку.
— Куда пойдем?
— Никуда. Просто пройдемся по городу. Посмотрим на Москву.
— Прямо перед нами, — тоном заправского гида произнес Аверин, — неработающий бассейн «Москва». Когда-то здесь возвышался храм Христа Спасителя, возведенный на народные деньги, взорванный в период очередного обострения национально-государственного маразма. Здесь должен был вознестись Дом Советов с гигантской статуей Ленина наверху, десницей указывающего незнамо куда, а от здания, по замыслу, расходились бы проспекты новой Москвы. Технически из-за болотистой почвы возвести Дом Советов не удалось, и провалом здесь образовался бассейн «Москва».
— Аверин, ты все знаешь.
— Знаю… Двадцатый век — каждое поколение приносило свою долю маразма, безумств и разрушений в Москву… И каждое поколение считало, что времена на дворе плохие… Пошли в машину.
— Нет, оставь ее здесь. Пешком пойдем.
Аверин отогнал машину во дворик в переулке неподалеку. И они отправились гулять.
Было прохладно. Забирал морозец. Но Маргариту это не пугало. Ее охватила какая-то странная нервная лихорадка. Она будто чего-то ждала от Аверина.
Они пешком неторопливо шли по ночной Москве. Столица жила своей жизнью. В центре работали ночные клубы и казино, в ларьках продавали спиртное. В городе стерлась грань между днем и ночью. В ночных клубах и казино гудели бандиты, шлюхи, «новые русские» — ночные существа. Как нетопыри, они с наступлением темноты сбрасывали с себя шелуху забот и усталости, отрешались от сует мира и начинали жить своими странными интересами — тусовались, вели унылые разговоры в кабаках, глазели на стриптизы, проигрывали состояния в рулетку и в карты. В относительно недорогих молодежных ночных клубах и дискотеках «отрывалось» целое поколение. Молодые ребята и девчонки чувствовали здесь себя людьми: тряслись под рев динамиков, слушая безголосых и агрессивных певцов. Звезда тяжелого рока, как обычно, разбрасывал в трясущуюся толпу синтетикнаркотики. В бандитских кабаках тоже текла своя потусторонняя жизнь — решались какие-то проблемы, делились деньги, разрабатывались планы или братаны просто развлекались с дамами легкого поведения.
