Иван Стрельцов - Честь бойца
– Что, бутылки, собирал?
– Да нет, по случаю достал семенного картофеля, – ответил Палыч. По нынешним временам этот ответ был самый достоверный.
– Ну да, – согласился водитель, трогая с места машину. – Каждый выживает, как может.
– Во, во, – кивнул старик, глядя в окошко.
Оставшись один на один, Гном с братком вели огонь из автоматов, то и дело перебежками меняя позиции, укрываясь за колоннами, стенами, грудами битого кирпича.
Противники оказались равны по мастерству, и их бой больше напоминал игру в пейнтбол, с той лишь разницей, что попадание будет обозначено не краской, а кровью. И победа одного обозначит обязательную смерть другого.
Гном стрелял короткими очередями, экономя патроны, у него остался последний магазин. Перебежав через открытое пространство корпуса, укрылся за недостроенной кирпичной стеной. Его враг был где-то рядом, готовый в любую секунду открыть убийственный огонь. Но он опоздал, Гном находился в безопасности. С боков его прикрывали стены из бетонных блоков, спереди – кирпичная стена. Это была беспроигрышная позиция, никак не обойти, только в лоб, грудью на кинжальный огонь.
Гном стер со лба пот тыльной стороной ладони и криво улыбнулся. Он все-таки переиграл бандита. Но тут же улыбка сползла с лица бывшего пехотинца, он сообразил, что временной фактор не на его стороне. Из-за колонны выскользнула тень, Трофимов вскинул автомат, пытаясь поймать в прорезь прицела цель. Но прежде чем он успел нажать на спуск, тень озарилась вспышками света. Несколько пуль ударили в кирпичную стену, бандит укрылся за колонной в нескольких метрах от стены. На какое-то мгновение Гном увидел бок, неудачно подставленный бандитом, и нажал на спуск. Выстрела не последовало, автомат предательски молчал. Как ни экономил Павел патроны, но все же тридцать штук – это не так много, в горячке боя не углядел. Теперь он был загнанным в западню зверем, которого легко можно было пристрелить.
Со стороны братка раздался приглушенный звук, будто пустая коробка упала на пол. До боли знакомый звук: так звучат, ударившись обо что-то твердое, разряженные пластиковые автоматные рожки. Браток перезаряжал свое оружие, у Гнома было несколько секунд и никакого выбора.
Рывком раскрыв контурный приклад и перехватив автомат за цевье, Гном выбежал из своего укрытия и, размахивая оружием, как боевой секирой, бросился на бандита.
Браток успел примкнуть заряженный магазин, но не успел передернуть затвор, чтобы дослать патрон в патронник. На атаку Гнома он среагировал мгновенно. Навстречу летящему в него прикладу он поднял свой автомат. Со стальным скрежетом оружие столкнулось. Ловко подцепив выставленным вперед магазином приклад автомата Трофимова, бандит резким разворотом вырвал оружие противника, но и свой автомат не удержал.
Гном по инерции сделал широкий шаг вперед и, не замечая потерю оружия, обрушился на братка. Тот легко уклонился и выбросил вперед ногу, целясь Павлу в лицо. Боевик был на полголовы ниже и уже в плечах, но более подвижным и быстрым. Каблук его ботинка, не достав до лица Гнома, врезался ему в грудь. Трофимов, охнув, нанес короткий боксерский удар, который сбил братка с ног. Тот, падая, успел своей ногой подсечь ноги Павла. Оба противника покатились по пыльному бетонному полу, лупя друг друга куда попало.
Гному удалось поймать руку противника за кисть, и он попытался взять ее на болевой прием, но бандит, ловко перебросив ногу через тело Трофимова, освободился от захвата, затем, совершив кувырок назад, бодро вскочил на ноги и принял стойку. Следом поднялся Гном, потирая ушибленную скулу. В технике он явно уступал братку, сказывалось отсутствие систематических тренировок.
Боевик тоже понял свое преимущество. Изучив тактику соперника, он решил больше не затягивать поединок. Рванувшись в атаку, браток нанес серию ударов руками в корпус, которые оказались лишь отвлекающим маневром: блокируя их, Гном открыл голову. В следующее мгновение боевик ударил ногой, целя острым носком сапога в висок противника.
Маневр бандита Павел разгадал каким-то шестым чувством. Едва правая нога бандита стала описывать смертоносную дугу, Гном сделал шаг вперед. Носок сапога лишь оцарапал затылок бывшего разведчика, но в этот момент пальцы ухватили кадык бандита, намертво вцепившись в него. В следующее мгновение Трофимов выбил опорную ногу, рванув на себя руку, сжимающую кадык.
Браток рухнул на пол и забился в конвульсиях. Из разорванного горла хлестала алая кровь. Смешиваясь со строительной пылью, она становилась густой и темной, как мазут.
Гном разжал пальцы, рядом с трупом упал еще пульсирующий окровавленный комок. Сплюнул, криво усмехнулся и буркнул:
– Хоть чему-то приличному Ансель научил, мать его.
На дворе смолкли выстрелы, это могло означать что угодно – победу или…. Впрочем, надо быть готовым к любому обороту.
Хромая, Павел подошел к брошенным автоматам, поднял «АКМ» братка, передернул затвор и не спеша направился к выходу, где лежали трупы двух бандитов.
Пятеро автоматчиков поднялись на второй этаж. Медленно ступая, они продвигались по площадке, пугливо оглядываясь по сторонам, глядя под своды колонн, откуда их могла подстерегать смерть.
Площадка была небольшой, дальше тянулись две длинные галереи. Автоматчики замерли в нерешительности.
– Так, по двое на галерею, – скомандовал бандит со шрамом.
– А ты, Шрам? – ступив одной ногой на галерею, спросил курчавый, не поворачивая головы.
– А я прикрою ваши жопы, – последовал ответ нового бригадира.
Автоматчики, разделившись на пары, двинулись по галереям, осматривая опорные колонны, углы, щели. Налетчиков нигде не было.
С каждым шагом бандиты двигались все медленнее. Наступившая тишина давила на плечи, пугая еще больше, чем грохот стрельбы.
До конца галерей оставалось несколько метров, десяток шагов, и все, второй этаж проверен. Но этих нескольких шагов бандиты сделать не успели. С эстакады третьего этажа раздались пистолетные выстрелы.
Бандиты одновременно вскинули головы и стволы автоматов, которые тут же изрыгнули пламя. Снова грохот. Четверо боевиков, задравшие головы вверх, были как мишени в тире. Никто из них не заметил, как из-за крайней колонны вышел Бодун, он вскинул пистолеты и разрядил их в бандитов. Автоматная стрельба тут же прекратилась, тело курчавого с глухим звуком ударилось о пол первого этажа.
Бодун едва успел снова укрыться за колонну, когда Шрам выпустил в него длинную очередь, потом кинулся назад. С лестницы донеслись пистолетные выстрелы вперемешку с короткими автоматными очередями. Бодун заменил в пистолетах обоймы и бросился на выход.
На лестнице, головой вниз, лежал убитый бандит, рядом с ним валялся еще дымящийся автомат. Владимир Гаранин сидел на ступеньках лестницы, ведущей с третьего этажа. Лицо его было искажено болью, левой рукой он держался за простреленное плечо, сквозь пальцы проступала кровь. Кровавое пятно расползалось на левом бедре, пропитывая брюки.
– Ты чего, Вовик? – спросил Игорь, поднявшись на лестницу к другу и поднимая брошенные пистолеты.
– Зацепил он меня, паскуда, – простонал Гаранин.
– Не переживай, Прапор, я думаю, уже все закончилось. Слышишь, тишина какая…
Дроздов снял с шеи шарф и протянул Гаранину.
– Перетяни ногу, а то много крови потеряешь. Отвезем тебя сейчас к Лазарету, дедушка тебя заштопает, поделим бабки и рвем когти. С благотворительностью заканчиваем, попробуем теперь выживать с чужими миллионами.
– Да, выживать, – хмыкнул Прапор, перетягивая ногу. – А для Сэнсэя такой проблемы уже не существует.
– Что делать? – пожал плечами Дроздов. – Серега знал, чем все могло кончиться. Мы все могли здесь остаться, но нам повезло немного больше.
– Ты циничный подонок, – едва ли не со злостью произнес Гаранин.
– Если бы я был подонком, – раздраженно ответил Игорь, – бросил бы тебя здесь, а так говорю: дружище, вот мое плечо, обопрись на него и пошли отсюда.
Кряхтя, Владимир Гаранин, подхваченный крепкой рукой друга, оторвался от ступеней лестницы и, обхватив плечо Дроздова, стал спускаться вниз.
Во дворе заброшенного строительства стояла пугающая тишина. Укрыв раненого Прапора за стеной, Бодун выглянул наружу. Оглядевшись, он громко крикнул:
– Эй, Гном, ты еще живой?
– А фиг ли мне будет? – тут же последовал ответ, и из-за стены недостроенной подстанции вышел Трофимов. Одежда его была перепачкана, левая сторона лица опухла, на ухе запеклась кровь. Обвешанный автоматами, с раздутыми от запасных магазинов карманами, гигант улыбался во все тридцать два зуба.
– Все в порядке, – произнес облегченно Бодун, придерживая Гаранина. Они вышли навстречу идущему к ним Трофимову.
Гном улыбался, он даже подмигнул, но сказать ничего не успел. Выстрел прозвучал неестественно громко, тяжелая пуля, пробив могучее тело бывшего разведчика, отбросила его назад. Трофимов умер, даже не поняв, как это произошло.
