Андрей Молчанов - Падение «Вавилона»
Все произошло настолько быстро, непроизвольно и лихо, что я и сам поразился просто-таки киношной элегантности собственных действий. У лысого же и вовсе отвисла челюсть, и, сноровисто уместив по личной инициативе конечности сослуживца в просторном багажнике, он без всякой дополнительной команды с моей стороны энергично нырнул туда сам, что я одобрил, единственно отобрав у него ключи от машины и документы на нее.
Захлопнув крышку багажника, я призадумался, прислушиваясь к обморочной тишине осеннего иностранного леса.
Глубокое октябрьское небо зияло какой-то зовущей в никуда пустотой.
Куда? Как? Зачем?
И — решил: в Берлин! А там посмотрим!
Не доезжая до города, я свернул в довольно глухое место, проехал проселком в сосновую чащобу и, дождавшись кромешной тьмы, выпустил из чрева комфортабельного автомобиля своих узников, находящихся в состоянии, близком к коматозному. Во всяком случае стоять на ногах и членораздельно изъясняться они не могли.
Думаю, представители Красного Креста вынесли бы мне общественное порицание за такое обращение с плененным противником.
Коря себя за излишнюю, возможно, жестокость, я продолжил свой путь в столицу новой, объединенной Германии, направляясь в более— менее мне знакомый ее район — Карлсхорст.
Аккуратно припарковав автомобиль на одной из пустынных вечерних улиц, я прошел дворами к ранее замеченному мной частному немецкому пансиону, где снял для ночлега уютную чистенькую комнату.
Ночные раздумья в моем положении — штука безрадостная и пустая. Я не стал утруждаться ими, сразу же провалившись в черную полынью глубокого сна.
Совершенно секретно.
«ЧЕТВЕРТОМУ».
Выполняя Ваше распоряжение, мы осуществили контакт с бежавшим из Российской Армии сержантом А.П.
В течение беседы объект вел себя лояльно, искренне, полностью отвечая на поставленные вопросы.
С достаточной долей вероятности можно утверждать, что содействия в побеге из колонии осужденного О.М. опрошенное нами лицо не оказывало.
Общение А.П. с О.М. носило характер случайный и поверхностный, хотя о причинах целенаправленного пребывания О.М. в колонии общего типа допрашиваемый, по его словам, догадывался, но, с другой стороны, подобный факт широко обсуждался и всем составом ИТК, включая администрацию.
За несколько дней до побега осужденный О.М. вручил А.П. крупную сумму денег, попросив его в случае вероятного чрезвычайного происшествия, способного приключиться с ним ( состав происшествия не уточнялся ), позвонить по известному Вам московскому телефону, сообщив о случившемся, что А.П. исполнил.
А.П. также не отрицал умышленный вывод из строя исполнителя акции по устранению О.М., мотивируя данное лично им соответствующее поручение уголовным элементам тем, что подозревал исполнителя в доносе на него оперативному работнику колонии о перемещении на территорию ИТК алкогольных напитков.
Прибывшему на место контролирующему сотруднику КГБ А.П. поставил непременные условия о всестороннем освещении известной ему информации лишь при переводе его в иную, более привилегированную, воинскую часть, что было исполнено, хотя никакой информацией, за исключением надуманной и пустой, А.П. не располагал.
В данной ситуации, возможно, сыграли роль некие симпатии, возникшие у контролирующего лица по отношению к А.П.
Дополнительная информация
В первый же день своего пребывания в приюте беженцев А.П. был уличен в мелкой краже, совершенной им в местном магазине.
После нашего контакта с ним А.П. исчез в неизвестном направлении.
ВЫВОДЫ:
1. Информационной ценности объект А.П. не представляет, равно как и перспективности для дальнейшей разработки.
2. Контакт выявил низкий интеллектуальный уровень объекта и неуравновешенность его психики, способствующую совершению им противоправных и непредсказуемых действий, что подтверждается и фактами его прежней биографии.
3. Повторные контакты с объектом бессмысленны.
Руководитель группы «GU-3».
5.
Я проснулся с тревожным чувством какой-то безвозвратной утраты, темным пауком затаившимся в подсознании.
За окном моросил, заполонив серой, туманной пеленой низкое берлинское небо, беспросветный дождь — унылый спутник вступившей в свои права осени.
Впервые за многие и многие месяцы я вдруг ощутил себя опустошенно и безраздельно свободным и никому ничем не обязанным или, может, точили меня всего лишь одиночество и осознание своей ненужности этому миру? Хотя как сказать! Кое-кто, наверное, и жаждал встречи со мной, другое дело — очутиться в компании этих жаждущих означало изучить на практике нравы проголодавшихся тигров.
Я спустился на первый этаж пансиона, где за чашкой черного кофе с тостиками погрузился в размышления о своей незавидной долюшке. В принципе я оказался в положении беглого преступника, уже не способного вступить ни в какие перспективные отношения ни с российскими, ни с германскими, ни даже с американскими властями. Мордоворот Сэм наверняка расставил «сторожки» в компьютерах всех европейских консульств, отныне превратившихся для меня в капканы.
Никакими документами за исключением удостоверения водителя я не располагал, денег при ежедневных расходах на гостиницу мне хватило бы ненадолго —словом, ситуация выглядела довольно-таки кислой.
По окончании завтрака хозяин пансиона на ломаном английском сообщил, что мне пришла пора выметаться, ибо на сегодняшний день все комнаты особняка зарезервированы иными постояльцами.
Выйдя в туманное пространство, пронизанное взвесью дождя, я неожиданно вспомнил, что оставил в припаркованном неподалеку «БМВ» пакет с бутылкой и орешками. Собственно, пропади она пропадом, эта бутылка… Меня интересовала машина, ведь ключи и технический паспорт со страховым свидетельством находились у меня в кармане, а сие означало, что я мог управлять «БМВ» на законном основании, если только мои недруги не заявили в полицию о совершении разбойного завладения их автомобилем вооруженным дезертиром.
«БМВ» мок себе под дождичком на том самом месте, где я его и оставил.
Открыв дверцу, я уселся за руль. Итак, имущество мое составлял угнанный автомобиль и два пистолета — основательный стартовый капитал для начинающего джентльмена удачи…
Я завел двигатель, намереваясь отправиться в путешествие по неясному покуда маршруту, как вдруг в зеркальце бокового обзора заметил мужчину лет сорока пяти в промасленной спецовке и кожаной кепочке, волочившего на складной тележке обшарпанную стиральную машину без одной боковой стенки. Местом последнего пребывания машины, по всей вероятности, была помойка.
Поравнявшись с «БМВ», мужчина в кепке, истомленный депортацией габаритного и тяжелого агрегата, остановился передохнуть, закурив папиросу, что моментально выявило его советское происхождение.
Я приспустил боковое стекло. Предложил:
— Давай помогу. Грузи металлолом в багажник. Довезу.
Мужичонка испуганно воззрился на роскошный автомобиль.
— Да грех на такой машине… — молвил растерянно.
— Не стесняйся, дядя. Ехать-то далеко?
— Километра три…
— И зачем тебе такая аппаратура? — полюбопытствовал я, помогая уместить в багажник громоздкую рухлядь.
— Отреставрирую — будет как новенькая, — донесся уверенный ответ. — У меня дома вторая такая же… Из двух одна слепится.
По дороге рукодельник-реставратор представился мне как Валера, сказал, что работает вольнонаемным сантехником в располагающейся в Карлсхорсте танковой бригаде и занимает в одном из здешних жилых домов служебную армейскую квартиру.
Мне поневоле пришлось соврать, что, дескать, прибыл в Германию с целью частного бизнеса, в Берлине второй день и нахожусь покуда в состоянии свободного полета — легенда по своему существу банальная и не способная кого-либо удивить: подобных искателей легких денег и заграничных приключений без определенных занятий на земле Германии находилось предостаточно, и поток их, хлынувший с территории развалившегося Союза, увеличивался день ото дня.
Совместными усилиями мы заволокли стиральный агрегат в Валерину квартирку с единственной крохотной комнатенкой и тесной кухонькой.
Равно как жилые, так и подсобные помещения данной квартиры, представляли собой единый склад разнообразного утильсырья: здесь хранились части швейных и стиральных машин, проржавевшие велосипеды, с полок свисали душевые шланги, пучки проводов и генераторные ремни разного типа автомобилей, в одном из углов, подпирая потолок, громоздилась резиновая колонна из старых автопокрышек, а на протянутых под потолком нитках сушились грибы, вобла и — проездные билеты для поездок в метро.
![Сэмюэль Дилэни - Вавилон - 17 [Вавилон - 17. Нова. Падение башен]](/uploads/posts/books/54853/54853.jpg)
