Сергей Самаров - Опасность предельного уровня
Джабраил вполне величественно, с высоким чувством собственного достоинства полез во внутренний карман, с удовольствием коснулся пальцами рукоятки «беретты», и даже представил на мгновение, как изменились бы лица ментов, достань он вместо паспорта пистолет. Но достал он все же паспорт. Время не пришло еще пистолет доставать. Менты посмотрели, переглянулись и торопливо козырнули.
– Извините...
И дальше пошли уже совсем не вальяжно, словно желали побыстрее удалиться от «дипломата», которого по ошибке приняли за «лицо кавказской национальности».
Дипломатический паспорт сработал хорошо. Даже лучше, чем ожидал Джабраил, впервые прибегающий к такому документу. И вопросов не возникло, к которым он готовился, намереваясь путаться в ответах, якобы, благодаря плохому знанию русского языка. Надо будет на будущее иметь это в виду, только паспорт лучше брать не пакистанский. Лучше найти страну, к которой Чечня имеет счеты... Или лично ты имеешь счеты... Пакистанские чиновники слишком лояльны к беглым чеченцам, и не хочется платить им черной неблагодарностью...
* * *Погода в Москве была тоже сырая, почти такая же, как в Питере. И тучи точно так же зависали над городом, ощутимые даже в утренней темноте, когда само небо и рассмотреть невозможно. Но здесь, даже вопреки стараниям улучшить свое настроение, совсем не звучала музыка в ушах. А музыка не звучала в ушах Джабраила только в местах плохих. Да, Москва была плохим и нелюбимым местом для Джабраила. Он не любил ни саму Москву, ни москвичей, считая, что здесь находится средоточие российского зла. Силы... И зла... Того, против чего он борется уже десять лет...
В мобильнике раздался звонок. Из-за сырой противной погоды Джабраил плотно застегнул плащ, и до трубки добираться пришлось долго. Звонки прекратились. Но мониторчик трубки высветил «неотвеченный вызов». Номер оказался незнакомым, но Джабраил позвонил сам, чтобы просто пообщаться с кем-то и хоть так вырваться из тоскливого состояния одиночества в этом противном городе, одиночества среди толп людей, заполнивших улицы даже в эти утренние часы.
– Джабраил! – как будто с облегчением сказал Завгат. – Никак не мог тебе дозвониться...
– Ты откуда звонишь?
– Трубка одного из наших парней...
– Понял. Как дела?
– Есть неприятности... Урусхан выполнял твое поручение... По тем трем парням... В последнем доме его «достали». Похоже, была засада... Двоих «положили», сам едва ушел. Но дело все равно сделал. Сегодня, наверное, сможешь в газетах прочитать. По крайней мере, в новостях обязательно скажут. У тебя там телевизор есть?
– Я до дома не добрался. Где Урусхан сейчас?
– Уже отправил его... Завтра в Москву прилетит. Тоже с пересадками, след путает.
– Он будет один?
– Он один в своей тройке остался.
– Это плохо. Пусть ко мне едет. Мне тоже нужна подстраховка. – Джабраил не стал говорить о том, каким одиноким он чувствует себя в Москве и что даже на такого напарника, как Урусхан, согласен.
– Он сейчас находится в самолете. Трубка должна быть выключена. Я позвоню ему позже, передам.
– Завтра я сам ему позвоню. Ты когда выезжаешь?
– Через пару часов... На машине до Ставрополя. Там поездом до Ростова, потом на самолет, и буду в Москве... может быть, ночью... К тебе зайти?
– Пока не надо. Я присмотрюсь, позвоню тебе. У тебя теперь этот номер?
– Нет. Моя трубка заряжается.
– Сколько человек уже в Москве?
– Мне трое доложили. Сразу как прибыли.
– Говори номер. Я проверю.
Завгат продиктовал номер телефона. Джабраилу повторять было не надо. Он всегда номера запоминал с первого раза.
– Что за номер? Городской?
– Квартира, где их устроили.
– Хорошо. Сотовая связь все же не слишком надежна. Не забудь про свой груз. Привезти его – для тебя главная задача.
– Он у меня уже с собой. На поясе ношу.
– Насчет Ахмата ничего не узнал?
– Я его жене звонил, интересовался. Она в истерике. Говорит, в реанимации под аппаратом искусственного дыхания. Надежды практически никакой. В сознание не приходил. Она собирается ехать в Ханкалу. Начальник горотдела обещал ей выделить для поездки машину, я предложил свою, хотя и предупредил, что сам ехать не могу, но отвезет брат. Он у меня без прав, но ездит нормально. Она отказалась. Сказала, что поедет на ментовской.
– Это лучше. И хорошо бы Ахмату в сознание вообще не приходить. Заподозрить он, конечно, никого не может, но... Все. До встречи.
– Аллах Акбар!..
* * *Выйдя из долгого подземного перехода, который, кажется, специально для того и создан, чтобы давить на сознание человека, Джабраил остановился на тротуаре за перилами, чтобы проверить, не интересуется ли кто личностью «пакистанского дипломата». Ничего подозрительного не заметил, хотя трудно заметить слежку, когда народу на улицах уже много. Но если кто-то и есть, надо его выявить. Для этого неплохо бы в такси сесть.
Стоянка такси, как Джабраил помнил, на этой стороне улицы была около входа в Казанский вокзал. Направившись сначала в противоположную сторону, он резко развернулся, столкнулся с каким-то человеком, обгоняющим его, и быстрым шагом направился в противоположную сторону. Не оборачивался для проверки. При быстрой ходьбе оборачивание выглядит неестественным, а он хотел быть естественным, чтобы никто не подумал, будто он от кого-то убегает. Просто спешит человек по своим делам. Здесь все и всегда спешат, и неторопливая походка будет для москвичей более непривычной...
У дверей Казанского вокзала несколько человек, как обычно, стояли и покручивали на пальце ключи от машины – типичная поза московских таксистов.
– Ехать куда-то надо, командир? – сразу шагнул навстречу пузатый молодой парень, блеснув золотой фиксой. – Недорого...
Одновременно шагнули и другие, но этот первым спросил, и другие молча ждали.
– В Сокольники, – отозвался Джабраил.
Таксист услужливо распахнул дверцу желтой «Волги». Доехали быстро, пробок на улицах, о которых приходилось слышать много, еще не было. Должно быть, время не подошло. В городе уже рассветало.
– Здесь останови...
«Недорого» таксиста вылилось в среднюю месячную зарплату в Грозном. Но Джабраил ни спорить, ни возмущаться не стал. Вышел, оглянулся, высматривая на дороге машину, которая остановилась бы неподалеку и кого-то высадила бы, но и такой не нашлось. Не нашлось вообще машины, которая пожелала бы рядом остановиться. Похоже, «хвоста» не было. В принципе ему и взяться было неоткуда. А сама проверка – простая формальность. Простая, но обязательная.
Теперь, перейдя улицу, Джабраил вошел в метро. Встал сначала в одну очередь, потом перешел в другую не потому, что ему показалось, будто так быстрее к окошечку доберется, а еще раз желая взглянуть на окружающих. И только после этого, купив билет на десять поездок, пошел к эскалатору.
Вышел через две станции почти около дома, где для него была подготовлена квартира. Здесь другой человек жил, но тот человек уехал и оставил для Джабраила ключи. У соседей оставил, специально, чтобы соседи не думали, будто в квартиру кто-то чужой ломится, и не вызвали ментов. Хозяин квартиры с соседями дружил. Предупредил, что в его отсутствие приедет брат – по коммерческим делам...
* * *– А вы с братом похожи, – сказала пожилая женщина, вручая Джабраилу ключи от квартиры. – Кто ж из вас старший?
– Оба, – улыбнулся Джабраил одной из самых обаятельных своих улыбок.
Женщина шутку поняла и вопрос не повторила. Только проводила Джабраила взглядом до двери, которую он успешно и открыл.
Осмотрев внимательно все комнаты, кухню, туалет с ванной, Джабраил устало сел в кресло и вытянул ноги. Они гудели от усталости после вчерашнего бесцельного блуждания по Питеру.
По доброму-то, следовало бы и отдохнуть. И отдохнет... Только сначала надо позвонить тем троим, что уже прибыли в Москву. Пусть знают, что командир среди них и не забыл о своих бойцах...
3
Подполковник Сохно все же заехал в госпиталь. Вместе с начальников горотдела УВД, которого в городе все знали. Это упрощало простейшую задачу. Попросил у дежурного врача какое-то слабое снотворное, потому что рана основательно ныла. На то она, конечно, и рана, чтобы ныть. Пользоваться же шприц-тюбиком парамидола, который был в его карманной аптечке, подполковник не хотел. После такого укола, конечно, выспишься с удовольствием, и даже своего храпа не услышишь, не говоря уже о храпе соседа через два этажа. Но, случись что, голова будет чумная. А случиться может всякое. Парамидол обычно используется неходячими ранеными. Им это можно, потому что в носилках разрешается даже бомбардировку пережить, не сильно подпрыгивая.
Согрин с Кордебалетом и майором Султановым дожидались в машине.
Когда Сохно с ментом вышли и мент уехал на своей машине, Сохно, усевшись в «уазик», вздохнул с неподдельной тяжестью:
– Боюсь, и с этих двух таблеток не засну.
