Евгений Сартинов - Черный риэлтер
Жора понял, что случилось что-то неприятное сразу, как только Софья вышла из подъезда. Такой он ее не видел даже в момент ее задержания.
— Тонь, на вот тебе в залог мой телефон, — сказала Софья, жестом выманив из машины адвоката и Могильщика. — Деньги будут завтра.
Сотовый у цыганки был навороченный, с фотоаппаратом, диктофоном, поэтому Кашина охотно взяла его в залог, и тут же уехала.
— Что случилось? — спросил Жора.
— Нас обнесли. Увели все деньги, наш «общак», всё, что я тут прятала.
Могильщик выругался, со всей душой, и знакомыми матерными словами. Он закурил, предложил сигарету Софье.
— Кто это мог сделать? — спросил он.
— Не знаю!
— Пошли, посмотрим.
В квартире Могильщик первым делом разулся и заставил это же сделать свою подругу. Он включил свет и внимательно осмотрел следы оставленного погрома.
— Так и было? — спросил он Софью, кивая на кучу разбросанного белья.
— Нет, это я уже тут метала. А так все было аккуратно, я и не поняла сразу ничего.
— Собери все как есть, только не следи пальчиками.
Жора осмотрел балконную дверь, хмыкнул.
— Сколько тут у тебя было? — спросил он.
— Пять лимонов. Половина в баксах, половина в евриках.
— Да, хорошо парни крутанулись. Что, попробовать их найти?
— Найди, их Жора! Возьми свою машину, — она достала свое портмоне, половину находящихся в нем денег отдала Могильщику. — На вот тебе на расходы, а я сейчас попробую стрясти бабки с должников.
— Это с кого?
— С Каховского и Ибрагима. Дай мне твой мобильник, а себе купи новый.
Она нашла в записной книжке сотового телефона номер Каховского. Тот очень удивился, услышав в трубке голос цыганки.
— Ба, Софья! Вас что, уже выпустили?
— Да. Все что нам шили эти недоумки накрылось медным тазом. Подготовь деньги за квартиру, я за ними сейчас заеду.
— Слушай, у меня сейчас их нету.
— Ничего не знаю.
— Соня, у меня их нету! — повторил Каховский. — Я же думал, что тебя надолго упекли. Я их тут же в дело пустил. Через неделю я их тебе верну.
Сонька не выдержала, и заорала в микрофон.
— Витя, ты что, сука, на перо захотел!? Ты мне эти байки не пой, ты не Арина Родионовна! Чтобы завтра же, завтра же! Бабки было полностью! А то я тебя еще и на счетчик поставлю.
Положив мобильник на стол, Каховский с досадой посмотрел на него, словно это телефон был виноват в этих дурных вестях. Потом он снова взял его в руки и набрал номер Малиновской. В этот раз его тон был умеренный, почти ласковый.
— Ольга Леонидовна, здравствуйте. Это Каховский. Ольга Леонидовна, что, неужели дело Зубаревской прекращено?
— Нет, почему. Это дело никто закрыть не может. Просто суд решил выпустить ее по подписке о невыезде. А следственные действия мы будем продолжать. Она еще погуляет, но недолго, пару дней, не больше. Не беспокойтесь, Виктор Антонович. Мы ее непременно посадим.
— Хорошо, спасибо большое, Ольга Леонидовна.
Он положил трубку и подумал: "Соньке надо когти рвать, вот она и психует. С недельку помурыжить ее, а там либо она свалит из города, либо ее все-таки посадят. Хрен ей, а не деньги!"
Каховский жутко не любил расставаться с теми деньгами, которые уже считал своими.
ГЛАВА 43
В этот же самый день трио Косарева, Масленникова и Шаврина продолжало поиски мотоциклиста поджигателя. Далеко ездить им не пришлось, оба мотоцикла находились на небольшой базе, примыкающей к магазину «Цейлон». Владелец этого длинного одноэтажного здания в центре города и был любитель мотокросса и главный спонсор мотоклуба Сергей Сергеевич Шустов. В его магазине, бывшей армейской казарме, продавалось все: от продуктов до мотоциклов, от сантехники до компьютеров и холодильников. Во двор базы милиционеров вывел сам Шустов. Среднего роста, с редкой, рыжеватой шевелюрой, с короткими, явно кривыми ногами. Шел он при этом с трудом, переваливаясь с ноги на ногу.
— Я тут ребра сломал на прошлой неделе, корсет пришлось надеть, — пояснил он. — Так что сам сейчас не катаюсь. Сын только берет иногда мотик.
— А он у вас часто катается по ночам? — спросил Шаврин.
— Бывает. Я этого не люблю, они же рысачат по улицам, на полной скорости. Так что я пресекаю.
— А позавчера он был дома? — спросил Косарев.
— Сашка? Да бог его знает. Я тогда еще в больнице лежал, вчера только вышел.
— А мать?
Тот махнул рукой.
— Что мать? Она не мать, она мачеха. Она только своего сына пасет, а на Сашку совсем внимания не обращает.
Они подошли к боксам, Шустов сделал жест рукой кладовщику, и тот открыл большой накладной замок. Мотоциклы стояли рядом, но один был хоть и старым, но чистым, а второй более молодым по возрасту, но зато весь в грязи.
— Опять он свой мотик не вымыл! Вот лентяй! Ему только кататься! — возмутился Шустов.
Масленников начал методично прокручивать колеса. Именно мотоцикл сына Шустова заставил его быть особенно внимательным. Он сверял фотографию протектора с рисунком на колесах, и делал это все медленней.
— Вот этот, — сказал он, разгибаясь. — Этот мотоцикл был там. Заднее колесо, со всеми его огрехами — просто один к одному с отпечатки в той деревне.
Шустов сделал попытку нагнуться и посмотреть сам, но только скривился от боли. За него это сделали Шаврин и Косарев.
— Ну, что там? — поинтересовался Шустов.
— Именно так, Сергей Сергеевич, — огорчил его Косарев. — Похоже, это ваш сын поджог дом в Синевке.
— Да на хрена это ему надо?! — спросил Шустов. Лицо его начало наливаться кровью. — Он что, совсем еб…, козел!
— Это мы у него спросим, — согласился Косарев. — А пока — как нам его сейчас найти?
— В школе он должен быть. А так — хрен его знает.
— Что так? — спросил Косарев.
Шустов снова махнул рукой.
— Не любит он у меня учиться. Весь в меня. У меня в его годы тоже одни мотогонки были на уме. Тащил я его, тащил из класса в класс, да видно — все бестолку.
Шустов погрузил свое изломанное тело в «Джип» и они поехали в школу, где учился младший из семьи мотогонщиков. Увы, его там не оказалось. Как пояснила классная руководительница, его сегодня вообще не было на уроках.
— А вы поищите его в "Галактике", — на бегу предложил один из одноклассников Сашки.
«Галактика» была компьютерным клубом в ста шагах от школы. Кто-то, видно, из его друзей успел позвонить Шустову-младшему, и они столкнулись с ним на крыльце. Видно было, что парень явно бежал. Отец тут же схватил его лацкан куртки.
— Это так ты учишься, да?! Так учишься!?
— Да я покурить отходил! За угол! — заорал Сашка.
Он совсем не походил на отца, высокий, симпатичный, черноволосый.
— Я тебе дам покурить! С утра куришь, что ли?! — Хрипел Шустов.
Он замахнулся, было, на сына кулаком, но тут же скривился от боли.
— Скажи спасибо, что не могу тебе счас всыпать.
— Сергей Сергеевич, вы так убьете его, а нам он нужен живым, — чуточку пошутил Косарев.
Шустов неодобрительно покосился на шутника, но потом отпустил сына.
— Берите его, делайте с ним что хотите.
Он спустился с крыльца и двинулся к своему «Джипу». Косарев опешил. Такое отношение к собственному чаду он встречал впервые. Даже завзятые алкоголики и то как-то пытались выгородить своих детей.
— Уважаемый, вы куда?! — крикнул он в след Шустову. — Нам все равно с вами встречаться. Без вас мы его даже допросить не можем, не имеем права.
Шустов зло сплюнул, и спросил: — Куда ехать?
— На Проспект, в третье отделение милиции.
— Хорошо.
Они по ходу дела забросили криминалиста в отдел, Шаврин так же выскочил из машины.
— Я счас! — сказал он на ходу.
Пока он говорил у подъезда с каким-то толстым гражданином, Косарев развернулся лицом к Шустову-младшему, и сказал: — Запомни, пацан: преступление, совершенное в одиночку карается законом меньше, чем совершенное группой лиц. Даже двое — это уже банда. А если скажешь, что действовал из хулиганских мотивов, то можешь получить и условно.
Колодников был доволен задержанием поджигателя. Пока Шаврин допрашивал Шустовых, Андрей озадачил Косарева.
— Так, Георгий, с тебя свидетельские показания по этим мотогонщикам. Напишешь, потом оформим, будто это я тебя опрашивал. Надо еще кого-то к Мазурову послать, в больницу, его опросить.
— Можно я сам схожу к нему? Апельсинчиков куплю, — попросил Косарев.
— Да сходи. Привет передавай.
Перед уходом Косарев сунулся в кабинет Шаврина.
— Да что ты мне там давал?! — орал на отца сын. — Мне даже на игры не хватало!
Отец в долгу не оставался.
— Нет, тебе что, пятихатки в день на игрушки не хватало?! Я что тебе, ёб… твою мать, Абрамович!…
Косарев заскочил на рынок, купил килограмм апельсинов, и пошел в больницу. Увы, оказалось, что Мазуров уже ушел из больницы. Тогда он поспешил к нему домой.
