Михаил Нестеров - Убить генерала
— Вверх. Проходи.
— Ладно. Попробую. Электричество есть?
— Есть свечи.
— Здорово! — Мария шагнула в темное помещение. — Это сени, да? Я уже начинаю ориентироваться...
Она стояла посреди комнаты и оглядывала скромную обстановку: пара кроватей, диван, платяной шкаф, книжные полки на стенах, забитые газетами и журналами, стол у стены, замерзшие цветы на подоконнике, печка-голландка с распахнутой пастью топки...
— Ты куда? — спросила она хозяина, выходящего из комнаты.
— За дровами. Печку хочу растопить.
— А меня растопить не хочешь?
Секса в пятнадцатиградусный мороз ни у Марии, ни у Цыганка еще никогда не было. И она никогда, наверное, еще не встречала таких рук, какие были у Цыганка. Казалось, он обнимал ее всю, не давая замерзнуть ни одному участку на ее обнаженном теле. И не давал ей опуститься на брошенную на кровать дубленку. Он делал что-то невозможное, держа ее на весу: в этом доме не прозвучало ни одного фальшивого стона, которые зачастую раздавались в ее роскошной комнате в чьих-то поддельных объятиях. Их движения были пропитаны искренностью, и Мария не понимала, почему изо всех сил старается сдержать тот единственный вскрик, который подбирался к припухшим губам и кружил голову.
На обратном пути Мария сказала:
— Давай все забудем. Ничего не было. Я сама вспомню о тебе — когда мне будет хорошо, а не паршиво, договорились?
Телохранитель ответил, подражая хозяйке:
— Ну, не знаю, стоит ли. Надо подумать... — Смутился, понимая, что сказал глупость и подпортил Марии настроение. Он лишь на короткие мгновения стал другим — подражая ей или кому-то другому, не важно, — но этой фальши хватило за глаза. До самого дома Маша не проронила ни слова.
Она поцеловала его, когда он проводил ее до двери, и сказала фразу, в которой Цыганок не мог разобраться до сей поры:
— Это мой дом.
Кто знает, может, она подразумевала целый мир. Однако дверь в который порой можно открыть.
И если принимать ее слова на веру, то ей все это время было паршиво.
Однако ответ был близко, он прозвучал совсем недавно: «Если найдешь и покажешь подлинное, то как это поймут люди из фальшивого мира?»
* * *Цыганок приложил палец к губам и поманил за собой хозяйку. Скрываясь в тени шторы, он указал на небольшой предмет, прикрепленный к внешней стороне оконного стеклопакета. Поднес открытую ладонь к уху, потом снова приложил палец к губам: «Тихо!»
Он был опытным специалистом, запросто — а порой и автоматически, как сейчас, — мог обнаружить подслушивающие устройства; путем нехитрых операций определить яд в пище. И если бы в свое время старший лейтенант Цыганок не помочился под вековой елью в Завидово, мимо которой любил прохаживаться глава государства, до сей поры состоял бы в штате Службы безопасности.
Мария платила ему хорошие деньги, что на первых порах позволяло обращаться с ним нарочито грубовато, и вот только сейчас поняла, что платила не зря.
В его обязанности входил систематический визуальный контроль квартиры и тщательное обследование помещений после длительного отсутствия в доме хозяйки. Он автоматически исполнял и другую обязанность — в обычном перечне обязанностей профессионального охранника стоящую посередине двух вышеперечисленных: периодический поиск закладных устройств. Он обнаружил так называемую некамуфлированную радиозакладку, у которой есть только ей свойственный признак: радиоизлучение, модулирующее радиосигналы от акустических радиосигналов: фон. Однако Цыганок определил ее по внешнему виду: она имела форму цилиндра с крохотным отверстием в кожухе и небольшим отрезком провода-антенны, выходящего из кожуха. Хотя такие проводки бывают не на всех «жучках».
Цыганок опять поманил хозяйку за собой. Они прошли в ванную, и охранник включил воду. Склонившись к Марии, он шепнул ей на ухо:
— Нас слушают. Принеси-ка свою сумочку.
— Какую? — прошептала в ответ девушка.
— Неси все, — невозмутимо ответил Цыганок, — Дай знать Виктору, чтобы сидел молча и не дергался.
Хозяйка появилась, обвешанная сумочками, как барахольщица. Телохранитель обследовал их и покачал головой: «Ничего нет, чисто».
— Прокатимся, — предложил он, — поговорим в машине.
— А в машине нет этих?.. — Мария показала в сторону двери.
— Пока не знаю. Уедем в лесок, там я посмотрю.
— А если за нами следят?
— Это я узнаю раньше, чем проверю машину. Поехали.
Спокойствие охранника обнадеживало.
«Нужно взять с собой Виктора», — напрашивалось предложение. Однако объяснение с телохранителем выйдет долгим и неизвестно к чему приведет.
Придется оставить гостя одного. Как обычно. Как она делала это много-много раз.
Они приехали в Битцевский лесопарк со стороны улицы Рокотова. Мария была в лесопарке не раз. Однажды у своего знакомого на Битцевской аллее, неоднократно посещала конно-спортивный комплекс, расположенный на северо-востоке огромного парка с его двумя речками — Чертановкой и Городней.
Пока охранник обследовал машину, Мария нервно курила. Предстоял трудный разговор с Цыганком. До этого времени он молчал, лишь беспрекословно исполнял свои обязанности. Теперь вот просто обязан задать несколько вопросов. Хотя бы потому, что круг его обязанностей вдруг расширился. Хотя кто сказал это? Он по определению не мог пройти мимо подслушивающего устройства. И это подтверждало то, что он не слепой. Глухонемой — отчасти. Он знал, кто скрывается у хозяйки — человек, объявленный в розыск за убийство.
— Все чисто, — наконец отозвался Цыганок, — «жучков» нет. — Он сел в кресло водителя, не закрывая дверцы. — Поговорим?
— Да. Давай поговорим. — Дьячкова подошла ближе и села на траву, поджав ноги.
Цыганок немного помолчал, настраиваясь на трудный разговор. Он изо всех сил старался казаться безучастным, но у него мало что выходило.
— Меня не интересуют твои отношения с Крапивиным. Это не мое дело, — добавил он и поправился: — Было не мое. До той поры, пока его не вычислили. Теперь хоть и краем, но оно касается меня. Что мне прикажешь делать, молчать?
— Да, если можно.
— Ладно. Но дело не в этом. А в том, что вами заинтересовалась «контора» — «жучок» на твоем окошке особый, фирменный, такими пользуются только на Лубянке и в ФАПСИ.
Цыганок говорил о видах закладных устройств. Внешний вид закладки и способы ее применения позволяют приблизительно определить принадлежность агента к спецслужбе, конкуренту или преступной группировке. Спецслужбы используют наиболее совершенные средства, как правило, отсутствующие на рынке — это в отличие от криминальных элементов и коммерческих конкурентов.
— Я одного не пойму, — продолжал Цыганок, — Крапивина вычислили, но брать не торопятся, почему? За нами не было «хвоста», почему?
— Не знаю, — пожала плечами Мария.
— Вот и я не знаю. Не вижу логики. Такое чувство, что на след Виктора напало частное сыскное бюро, а не мощная государственная машина. Если это люди из ФСБ, то руководство ничего не знает об этом — Виктора давно бы арестовали. Кто-то ставит радиозакладку. Вывод один — кому-то важно знать, что происходит в твоем доме, о чем вы разговариваете. Другого объяснения просто не существует.
— И что нам делать?
— Узнать, кто вышел на вас. Конкретное лицо. И от этого плясать. Но времени очень мало, я думаю.
— А можно Виктора переправить в другое место?
— Легко. И также легко установить, где он находится.
— Как?
— Ты сама об этом скажешь. Они знают, где он, и как только он пропадет, они возьмут тебя. Если ты уедешь с ним, тебя тоже объявят в розыск. — Цыганок легонько шлепнул по баранке «Вольво». — Узнать бы, что именно их интересует!.. Можно такой лапши навешать!.. Но все это фигня. Дам тебе совет: выгони его сама. Зачем он тебе? Скажи откровенно, зачем?
— Я никогда и никого не предавала. Он обратился за помощью.
— У меня на даче крыша прохудилась, поможешь починить?
— Когда заметил? Когда снег начал подтаивать?
Охранник вздохнул и продолжил тему:
— Это не разные вещи, это одно и то же. Выгони его, — настаивал он.
— Не могу. Ну как тебе объяснить? — Мария покачала головой. Она нашла странное противоречие: Юрий казался абсолютно спокойным, когда в ее жизни появился нагловатый альфонс Лосев, но не смог сдержать ревности по отношению к беглецу. Может, потому что он был ближе к нему, в общем-то простому человеку. И не мог не догадываться, что Мария и Олег просто использовали друг друга и ничего серьезного между ними никогда не возникнет. Чего нельзя сказать о Викторе. И Маша попыталась объяснить Цыганку положение вещей — на примере, что делала очень часто.
Конечно, такое внимание Цыганка льстило ей, даже возбуждало. Она была женщиной. Она играла, уставала, снимала грим, чтобы снова надеть на себя маску. Ее жизнь и работа — это театр. Пока есть время, силы — нужно работать. А в коротких перерывах по-современному, чуть прагматично загадывать: влюбиться, завести семью, воспитывать детей. Все просто и в то же время сложно.
