Юлиан Бардин - Империя страха
— Если ты, гнида, думаешь, что я посочувствую тебе, то глубоко заблуждаешься…
Не договорив, пахан с разворота влепил подручному звонкую затрещину.
В другой момент Шурик легко бы выдержал и не такие побои, но сейчас он едва стоял на ногах, поэтому покачнулся и медленно сполз по стеночке.
А толстяк принялся нещадно лупить парня ногами, норовя угодить ему в лицо. Физиономия Жбана перекосилась в приступе отчаянного безумия — он вымещал на незадачливом бойце всю горечь и обиду своего поражения.
Картина была в его руках, но без цепочки она оставалась просто любительским полотном, которому только и место, что на старом чердаке.
Наконец Федор Петрович утомился и, стараясь восстановить сбившееся дыхание, тяжело засопел, глядя на окровавленное лицо своей беззащитной жертвы.
У Шурика от нанесенных побоев треснула нижняя губа, а под глазами образовались громадные лиловые ссадины; из расквашенного носа вытекала тонкая струйка багровой крови, скатываясь на припухший подбородок.
— Уберите от меня этого слюнтяя, — распорядился Жбан, обращаясь к молчаливым охранникам.
Те с готовностью выполнили приказ, стараясь скрыть от шефа собственные эмоции. Подхватив поверженного товарища под мышки, они отнесли его в ванную комнату, предоставив избитому парню позаботиться о себе самому.
Когда квадратный Леха вернулся в гостиную, то обнаружил босса растянувшимся на широком диване.
От былого гнева не осталось и следа — сейчас Федор Петрович походил просто на обрюзгшего, утомленного бессонницей и непомерными переживаниями толстяка преклонных лет.
Усевшись на прежнее место, Леха вполголоса спросил:
— Что будем делать?
— Не знаю, — честно признался Жбан и озабоченно повторил: — Не знаю.
* * *
Оставив Машу на попечение Ольги, мужчины уселись в серебристый «Мерседес», до недавнего времени принадлежащий бандитам, и только сейчас поняли, что им некуда ехать.
Антон, сидя за баранкой, повернулся к Гвоздику, который с независимым видом перебирал аудиокассеты в отделении для перчаток и сохранял на лице полное безразличие к происходящему.
— Что будем делать? — задал вопрос Лям-зин, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Надо раздобыть картину, — вздохнул Чи-жов, перегнувшись через спинку кресла.
Вор неторопливо повернулся к каскадеру и спросил, глядя ему в глаза:
— Как ты себе это представляешь? Возьмем штурмом квартиру на третьем этаже в центре города, плюнув на бронированные двери, или Жбан нам ее сам, по-твоему, отдаст?
— Откуда ты знаешь про двери? — в свою очередь удивился майор.
Изобразив на лице скучающую мину, Дегтярев несколько иронично протянул:
— Уж поверь, что насчет дверей и замков я знаю намного больше вас — профессия обязывает, — Юра натянуто улыбнулся и продолжил: — Сейчас даже у обычного лоха дверь с сейфовыми замками, а что уж говорить про шалманщика, который боится не только конкурентов, но и как пить дать своих собственных «быков».
Поразмыслив над словами Гвоздика, Иваныч спросил:
— А ты мог бы открыть такие замки?
— Ну и что из этого выйдет? — вопросом на вопрос отозвался вор. — Отпереть дверь, чтобы напороться на пяток стволов в руках не отягощенных интеллектом горилл? Мы же не менты, в которых эти придурки побоятся шмалять…
— Что ты сказал? — встрепенулся Лямзин. — Не менты…
Двое приятелей уставились на говорящего такими глазами, как будто опасались за его нервную систему.
Но Антон проигнорировал их взгляды и с таинственным видом закончил:
— Есть у меня в голове одна идейка, но сработает ли?..
— Выкладывай, — все в том же удрученно-хмуром тоне попросил вор, — вместе обмозгуем.
И майор заговорил — торопливо, взахлеб излагая детали возникшего плана, иногда прерываясь, чтобы перевести дух или затянуться ароматной сигаретой.
Спустя несколько минут «Мерседес» уже рвался в центр города по пустым утренним улицам, распугивая ранних прохожих и желающих избавиться от лишнего веса бегунов, которых дома ждал плотный завтрак.
* * *
К утру все, включая Жбана, завалились спать, и квартира погрузилась в сонное забытье, нарушаемое лишь мерным похрапыванием.
За окнами забрезжил рассвет, придавленный пасмурным небом и ни на минуту не прекращающимся дождем.
Мелодичная трель электрического звонка ь разорвала пелену забвения и потеснила зыбкую м тишину. к»
Один из охранников нехотя поднялся с постели и подошел к двери, припав к окуляру объемного глазка. На площадке стоял странный субъект — его изрядно подпорченная физиономия походила на плохо прожаренный бифштекс, предварительно отбитый опытным поваром.
— Тебе чего? — через дверь спросил парень, обращаясь к раннему посетителю.
— Мне нужен Жбан, — тоном, не терпящим возражений, произнес тот.
— Вали отсюда, пока цел, — угрожающе процедил охранник, по-прежнему не отпирая засовов, — иначе я тебе добавлю на аптеку.
Однако неурочный гость и не думал отступать; бросив пререкаться с невидимым собеседником, он настойчиво вдавил кнопку звонка, пока электрическая трель не захлебнулась пронзительным потрескиванием.
— Ну, бля, сейчас ты у меня дождешься, — пообещал парнишка и вытащил из кармана висящей на вешалки куртки телескопическую дубинку с металлическим набалдашником.
Он уже собрался как следует проучить наглеца, когда за его спиной раздалось нетерпеливое покашливание.
Обернувшись на звук, охранник обнаружил накачанного Леху. Стоя посредине коридора в одних плавках, старший телохранитель, сонно щурясь, недовольно спросил:
— Кого ты собрался отметелить?
— Да пидер какой-то ломится в дверь, — несколько стушевавшись, пояснил охранник, — говорит, что ему нужен Федя.
— Подожди, — буркнул качок и скрылся в спальне.
Когда он вернулся, то на нем уже был спортивный костюм, а в руке покоился вороненый ствол.
— Впусти, — отрывисто распорядился Леха, предусмотрительно скрываясь за углом коридора.
Покорный воле старшего товарища паренек распахнул настежь массивную бронированную дверь и отошел в сторону, пропуская мимо себя незнакомца.
Замки вернулись в прежнее положение, и охранник обалдело уставился на вошедшего, не зная, что с ним делать. Ему на помощь поспешил атлет в спортивном костюме.
Выйдя из укрытия, Леха направил дуло в голову гостю и настойчиво приказал:
— Давай лицом к стене, а ты, — последнее относилось к подручному, — прошманай его.
С удивительным проворством молодой человек обыскал визитера, но, ничего не обнаружив, тихо промолвил:
— Все чисто.
Спрятав оружие в глубокий карман тренировочных брюк, старший телохранитель положил тяжеловесную ладонь на плечо вошедшего и бесцеремонно втолкнул его в гостиную, успев попутно включить свет.
— Ты кто? — безо всякого вступления Леха приступил к допросу.
— Хрен в кожаном пальто, — грубовато отозвался посетитель, а затем более покладистым тоном произнес: — я Иван Чижов.
Фамилия была знакома квадратнолицему детине, но он долго не мог вспомнить, где он ее уже слышал. И вдруг его осенила догадка:
— Так, значит, ты из той троицы, которая захапала себе цепочку и пришила нескольких наших пацанов?
Вместо ответа Иваныч утвердительно качнул головой, открыто глядя в глаза собеседнику. Леха буркнул:
— Подожди, — и удалился по коридору.
А Чижов остался наедине с молоденьким бойцом, который слышал весь короткий монолог и немного струхнул, но изо всех сил стремился показать отчаянную храбрость. Он даже два раза повернулся к гостю вполоборота, отметив про себя собственную отвагу.
Однако Иваныч не собирался нападать на этого щенка, а лишь молча оглядывался по сторонам в ожидании возвращения громилы.
Роскошная обстановка его нисколько не шокировала, потому что он был уверен, что мафиози ни в чем себе не отказывает. Но поистине огромное волнение Ваня испытал тогда, когда его взгляд упал на стоящее в углу кресло, в котором примостилась желанная картина.
Он как раз обдумывал, что вот сейчас можно схватить картину, съездить по темени этому трясущемуся желторотику и попытаться сбежать.
Но это не входило в их план, да к тому же в дверном проеме появилась толстая фигура Жбана, за которым неотступно следовал здоровенный верзила.
Усевшись на диван, Федор Петрович широко зевнул и спросил:
— Надеюсь, ты понимаешь, что живым тебе отсюда не уйти? Если пришел по делу, тогда я тебя слушаю, а если нет, — он воззрился на своего спутника: — тогда Леха тебя выведет отсюда, правда, с третьего этажа и вниз головой.
— Падал я и с большей высоты, — нисколько не рисуясь, протянул каскадер, — но, как видишь, жив. И давай без взаимных угроз, потому как у меня очень мало времени.
