Евгений Сухов - Уловка медвежатника
По лицу Сержа промелькнула тень.
– Вечность совсем не обязательно. Спи столько, сколько тебе потребуется для того, чтобы восстановить свои силы. А потом мы будем думать о том, как получше переправить процентные бумаги за границу. Я тебе говорил, что на таможне у меня имеются друзья?
– Говорил.
– Они нам помогут. Кое-кто из них у меня в должниках, так что… Ты спишь, Анна?
Раскинув по сторонам руки, Анна размеренно сопела. Сон был глубоким. Некоторое время Серж стоял около ее постели, прислушиваясь к дыханию. И, убедившись в том, что сон глубокий, отошел.
Приоткрыв глаза, Анна увидела, что Серж подошел к зеркалу, подправил галстук, слегка сбившийся в сторону, небрежным движением пальцев стряхнул соринку на рукаве сюртука и уверенно подошел к чемоданам, сиротливо стоявшим у самых дверей.
Приподняв, довольно хмыкнул, еще раз убедившись в их немалом весе. Денег, находившихся в чемоданах, хватило бы на несколько жизней. Повертел вокруг головой, словно осматривался: а не позабыл ли он здесь чего? Только после этого распахнул дверь. Некоторое время по коридору слышались его удаляющиеся шаги, а потом смолкли и они.
Поднявшись, Анна подошла к двери и заперла ее на ключ, после чего подошла к окну. Серж представлял собой желанную добычу для извозчиков. Достаточно было только одного взгляда, чтобы понять, – этот господин не поскупится! Действительно, уже через минуту к нему подкатил лихач и, спрыгнув с козел, заботливо подсадил важного господина в кресла. Аккуратно поставив в ногах багаж, Серж слегка махнул рукой. Анна даже как будто бы услышала его барственный голос: «Трогай, братец! Добавлю за скорость рыженькую!»
И уже через минуту экипаж скрылся из вида.
Подняв бутылку с вином, Анна вылила содержимое в раковину (на всякий случай, чтобы никто не отравился). Скинув с себя халат, надела новое платье. Контрастный душ пошел ей на пользу, сняв окончательно усталость. Анна повязала перед зеркалом шляпку, придирчиво всмотрелась – правильно ли она сидит на высокой прическе, и вышла из комнаты.
Глава 29
ПРЕЗАБАВНЫЙ ШУТНИК
На следующий день Серж намеревался отъехать в Кисловодск, где можно было не только славно отдохнуть, но еще и поиграть в покер. Благо денег у него теперь было много. И уж если очень не повезет, то можно будет проиграть половину чемодана.
Даже в этом случае он не обеднеет.
Анна?…
С ней ничего не случится. Разве что только проспит сутки, но такой вынужденный отдых пойдет ей только на пользу с ее-то расшатанной нервной системой. Правда, на следующий день может побаливать голова, но в таком серьезном предприятии, какое он сумел провернуть, не обойтись без этого. А то, что касается обмана, то здесь нет ничего страшного. Мужчины всю жизнь обманывают женщин, так что он не самый худший из них. От разочарований еще никто не умирал. Барышне только понадобится немного времени, чтобы позабыть его, а там она отыщет себе другого. Возможно, он будет покрасивше и окажется более внимательным к своей избраннице.
Поймав извозчика, Серж громко провозгласил:
– В Малый театр. Только побыстрее, братец, – нетерпеливо поторопил Серж. – У меня дела!
– Это я мигом, барин, – басовито протянул возница. – Вы даже моргнуть не успеете. – И, взмахнув кнутом, скомандовал лошадке: – Пошла, милая!
Уже через четверть часа экипаж въехал на Театральную площадь. Попридержав вожжи перед помпезным фасадом здания, кучер объявил:
– Пожалте, барин! Добрались! – Глянув на громоздкие чемоданы пассажира, предложил: – Может, вам помочь, ваше благородь, а то уж больно багаж крупный.
– Не утруждай себя, голубчик, – отвечал Серж, подхватывая чемоданы. И, не удержавшись от распиравшего веселья, широко осклабился: – Своя ноша не тянет!
– Так-то оно, конечно, верно, – почесал пятерней под подбородком извозчик и, видно подумав о чем-то своем, прокричал в спину удаляющемуся Сержу: – А только оно по-разному получается!
Толкнув высокую дверь, Серж вошел в помещение театра.
В нем работала молодая двадцатилетняя актриса кордебалета со сценическим псевдонимом Жизель. Характер у нее был легкий, как тополиный пух, оно и к лучшему – ветреные женщины всегда являлись слабостью Сержа. От серьезных барышень у него просто скулы сводило, а этим он готов был бросить под ноги родительское имение…
Точнее, то, что от него осталось.
С Жизель Серж познакомился в буфете театра. Весьма презабавное место! По-своему оно представляло изнанку театральной жизни. Сюда нередко заглядывали ведущие артисты театра, любили околачиваться молодые актрисы, нуждающиеся в покровительстве влиятельных особ. От остальных Жизель отличалась тем, что у барышни у просматривался настоящий характер, и однажды она призналась в том, что лелеет мечту войти в число ведущих актрис театра. Для этого оставалась всего лишь мелочь – подыскать подходящего покровителя. На столь ответственную роль она выбрала отставного пехотного офицера, посчитав его баловнем судьбы, имеющим многомиллионное состояние. Правда, у нее день ото дня стали закрадываться большие сомнения, и однажды она попросила его предоставить доказательства своего богатства, объявив, что в случае обмана она найдет себе другого богатого покровителя.
Расставаться с актрисой было жалко: несмотря на юный возраст, в любви она преуспела, и близость с ней доставляло Сержу немалое удовольствие. У него было серьезное подозрение, что постель она воспринимала как театр, где реализовывала свои актерские амбиции, что, впрочем, только добавляло ее облику очарования. В какой-то момент он даже осознал, что остальные женщины его перестали интересовать. И Серж всерьез стал задумываться о том, что ее объятия он променял бы на три дюжины женщин, что были у него до знакомства с ней.
Разубеждать барышню в своей несостоятельности не хотелось, уж слишком она была хороша в постели. И вот сейчас Серж, не лишенный артистических эффектов, хотел продемонстрировать ей «батюшкино наследство», которое, причуды ради, таскал в двух больших кожаных чемоданах.
Поднимаясь по мраморным ступеням Малого театра, Серж невольно усмехнулся: «Можно только представить, как вытянется девичье лицо, когда она увидит чемоданы, до самого верха заполненные деньгами. Можно поклясться, что подобного зрелища видеть ей прежде не приходилось, да и вряд ли она сумеет увидеть нечто подобное в будущем».
Поднимаясь по лестнице театра, Серж натыкался на заинтересованные взгляды молоденьких актрис – весть о том, что он стал покровителем Жизели, мгновенно распространилась по театру, и теперь всем хотелось поближе рассмотреть предполагаемого мецената.
Серж невольно вздохнул. Знали бы они о том, что сюртук, в котором он заявился нынче в театр, стоимостью почти две тысячи рублей, ему пришлось стащить из примерочной. Можно сказать, что таким образом он сумел немало сэкономить. Зато в таком нарядном сюртуке можно показаться в любом приличном обществе.
Артисты, встречающиеся ему в коридоре, с некоторым недоумением поглядывали на его объемные кожаные чемоданы, очевидно полагая, что в них размещается театральный реквизит. Интересно, как бы у них вытянулись физиономии, если бы они узнали о подлинном содержимом чемоданов.
Вот и будуар Жизель.
Серж поставил чемоданы у порога, чтобы поскрестись в дверь, как вдруг она распахнулась, и из комнаты вышел слегка раскрасневшийся режиссер театра. Глянув на Сержа, затоптавшегося в нерешительности, произнес:
– Прошу прощения, сударь… Репетиция-с, – и, слегка сконфузившись под настороженным взглядом Сержа, добавил: – Эти молодые актрисы постоянно нуждаются в опеке. Да-с, ранимые существа!
Постучавшись, Серж подхватил чемоданы, прошел в будуар. Жизель он застал сидящей перед большим зеркалом, разрумянившуюся. Высокая прическа чуток сбилась на сторону, а на выпуклый лоб тонкими пружинками из середины прически свешивались темно-каштановые волосы. Откинувшись в высоком кресле, она обмахивала разгоряченное лицо широким японским веером.
– Ах, это ты, – смутившись, произнесла Жизель. – Ты не постучался.
Следовало бы прогневаться, наговорить упреков, но вся его решимость мгновенно сломалась о широко распахнутые глаза Жизели.
Женщина с такой внешностью грешить не способна!
– Я постучался, но ты не услышала, – заметно обиженным тоном произнес Серж.
– Просто я задумалась. – Веер пришел в еще большее неистовство. – Ох, здесь так жарко! – Губы ее вдруг капризно надулись. – Фи-и, – произнесла она, – ты пришел ко мне без цветов. Ты же знаешь, Серж, как артисты любят цветы! А ведь сегодня у меня первая большая роль. Я выходила на сцену три раза. А наш режиссер сказал, – в какой-то момент барышня запнулась, – что если я усиленно поработаю над собой, то непременно буду играть в «Чайке» главную роль.
– Как это прекрасно! Извини, милая. – Чемоданы стояли посредине гримерной, бочок к бочку, как однояйцевые близнецы. – Я действительно не принес сегодня тебе цветов, в чем очень каюсь, но у меня для тебя есть нечто большее. Посмотри на эти чемоданы.
