Сергей Кулаков - Удар блокируют ударом
Ну, пусть разбираются.
Роман поправил кепку и зашагал по едва заметной дорожке.
Но пройдя шагов сто, остановился, задумался – и вдруг побежал назад.
Выскочив на полянку, подлетел к котлу и с маху ударил в него обеими руками.
Котел, вывернув озерцо воды, встал на бок и покатился по спуску, жалобно бренча ножками.
Роман посмотрел ему вслед, чему-то усмехнулся и ушел уже окончательно.
15 июня, Москва, 11.20
Дубинин приоткрыл дверь в кабинет шефа.
– Разрешите, товарищ генерал?
– Входите, – кивнул Слепцов.
Дубинин подошел к столу.
– Присядьте.
Слепцов закончил изучать какой-то документ, закрыл папку и посмотрел на помощника.
– Что у вас, подполковник?
– Поступили известия от капитана Морозова.
Слепцов сверкнул очками:
– Надеюсь, все в порядке?
– Не совсем, товарищ генерал.
Начальник отдела болезненно скривился:
– Не совсем – это как?
– Он утверждает, что Марта Гаранская оказалась двойным агентом.
Пальцы Слепцова забарабанили по столу.
– Что дало ему основание сделать такой вывод? – стараясь сохранять спокойствие, поинтересовался он.
– Марта напоила его снотворным и завладела списком.
– Что?! Этого не может быть.
– Еще Морозов сообщил, что его вывезли в незнакомое место и едва не… В общем, он едва не погиб.
– Что он там себе позволяет?
Слепцов вскочил с кресла и принялся быстро расхаживать по кабинету. Вскочил и Дубинин, виновато застыв возле стола. Это он предложил кандидатуру Морозова, и ответственность за провал ложилась также на него. Поэтому он с особым беспокойством следил за беготней шефа, ожидая на свою голову закономерные громы и молнии.
Наконец Слепцов вернулся в кресло, махнув рукой Дубинину, чтобы тот садился.
– Он в состоянии продолжать операцию?
– Так точно, товарищ генерал.
– Каковы шансы вернуть список?
– Он его вернет, товарищ генерал, – тихо, но твердо сказал Дубинин.
– Не понимаю, подполковник, откуда у вас такая уверенность в этом вашем…
Слепцов поискал подходящее слово, но не нашел и лишь неприятно поморщился.
– Сколько времени ему потребуется?
– Не больше суток.
– Гм, не больше суток… Ладно. Какую запросил помощь?
– Сказал, что справится вдвоем с нашим польским агентом.
– Вот как?
Слепцов помолчал, глядя в окно.
– Хорошо, пусть заканчивает операцию… Черт знает что! – внезапно взорвался генерал. – Не можем сделать элементарных вещей! Послали с простейшим заданием агента, а он все испохабил! Как всегда!
– Но здесь не совсем его вина, – осторожно вставил Дубинин.
– Не говорите чепухи, подполковник! Он выехал на место, и у него было время разобраться, что к чему. Небось поддался чарам этой красотки и потерял голову. Мне-то его стиль известен. К тому же Париж, всякие там соблазны… Я вам говорил, что надо было послать более устойчивого человека, а не этого… прожигателя жизни. Но вы настояли на своем.
– Виноват, товарищ генерал, – повесил голову Дубинин. – Готов понести наказание.
– Понесете, если потребуется, – буркнул Слепцов. – А пока молите бога, чтобы все обошлось.
Дубинин помолчал, подался чуть вперед.
– Тут еще, товарищ генерал…
– Что? – дернулся тот. – Еще сюрпризы?
– Не совсем сюрпризы, товарищ генерал. Капитан Морозов сообщил, что на Богдановича готовится покушение и его должны убить в это воскресенье, во время поездки во Львов.
– Это какого Богдановича? – насупился генерал.
– Лидера партии «Единая Украина», противника оранжевых и нашего потенциального союзника, товарищ генерал.
– Ну, и какое дело до него Морозову? – нахмурился Слепцов.
– Он утверждает, что оказался свидетелем заговора, товарищ генерал. Марта, по его словам, тоже входит в число заговорщиков.
– Черт знает что! – простонал Слепцов. – Вот уж воистину – пусти дурака молиться, он и лоб расшибет. Как, скажите на милость, Морозов влез в чьи-то там заговоры?
– Подробностей пока не знаю, товарищ генерал, – виновато пробормотал Дубинин. – Он не мог долго оставаться на связи.
– Скажите этому вашему Морозову… Впрочем, я сам ему все скажу. Но это ни на что не похоже.
– Как быть с Богдановичем, товарищ генерал? – выждав должную паузу, спросил Дубинин.
– А как с ним быть? – поднял брови Слепцов.
– Надо бы предупредить… Я навел справки – он действительно в это воскресенье едет во Львов. Ситуация на Украине накаленная, вы знаете. Убийство Богдановича лишит бело-голубых лидера и даст преимущества тем, кто желает раскола Украины. Вряд ли это на руку нашим геополитическим интересам.
– Что вы предлагаете?
– Я думаю, наверх пока ничего не стоит сообщать. Информация непроверенная, каких-либо документов у нас нет. Нужно позвонить в Киев – в частном порядке – и предупредить наших украинских коллег о готовящемся покушении. Так мы и дружескую услугу окажем, и себе проблем не создадим.
– Так, так, – проговорил Слепцов, барабаня пальцами по столу, – так, так…
Он испытующе посмотрел на Дубинина.
– Вы сможете позвонить, подполковник?
– Я знаком с Николаем Васько, начальником службы безопасности Богдановича. Мне не составит труда связаться с ним лично.
– Только никаких подробностей, – отрубил Слепцов. – Есть такая-то информация – и все. Пускай сами думают, как им с полученной информацией поступить.
– Так точно, товарищ генерал.
– Хорошо, – кивнул тот. – Сделайте этот частный звонок. Богданович – наш союзник, не хотелось бы видеть на его месте другого человека.
– Разрешите идти?
– Идите. Как только поступят новости от Морозова, немедленно ко мне.
– Есть, товарищ генерал.
Когда за Дубининым закрылась дверь, Слепцов какое-то время барабанил пальцами по столу, затем придвинулся к боковому столику и снял трубку правительственной связи.
15 июня, Киев, 11.00
Федор Викторович Богданович сидел за столом и быстро писал, когда в кабинет заглянул начальник службы безопасности:
– Можно, Федор Викторович?
Богданович глянул недовольно, но сдержал раздражение и кивнул:
– Заходи, Николай Петрович.
Васько сел на стул, с тревогой глядя на своего шефа.
– Ну, что случилось? – спросил тот.
– Федор Викторович, поездку во Львов придется отложить, – твердо сказал Васько.
– Э, Николай, мы же эту тему уже обсудили и забыли, – поморщился Богданович.
– Нельзя вам ехать, Федор Викторович.
– Да что случилось-то?
– Позвонили товарищи из Москвы…
– Ого, – усмехнулся Богданович. – И что сказали товарищи из Москвы?
– По их данным, на вас действительно готовится покушение. В это воскресенье, во Львове.
– Да? – недоверчиво прищурился Богданович.
– Да, Федор Викторович, – кивнул Васько.
– А им это откуда известно?
– Это я не уточнял. Да они и не стали бы открывать свои секреты. Но, Федор Викторович, звонил человек из ГРУ. Он мой хороший знакомый… А вы знаете, что в ГРУ информация поступает стопроцентная. Если вы не верите моим людям, то поверьте этому сообщению.
– И что ты предлагаешь?
– Я предлагаю отменить поездку, – уверенно сказал Васько. – По крайней мере, в это воскресенье. Перенести ее на другое число или вообще пока число не уточнять. И город не мешало бы выбрать другой.
Богданович молчал, внимательно глядя на собеседника. Замолчал и тот, ожидая, что скажет шеф.
– Я вот думаю, Николай…
– Да, Федор Викторович?
Богданович снова замолчал. Усмехнулся.
– Я вот думаю: а не поменять ли мне начальника охраны?
– Не понял, Федор Викторович…
– А что тут понимать? Не хочешь исполнять свои прямые обязанности, вот и дуришь мне голову с этим покушением.
– Федор Викторович… – опешил Васько. – Да почему я не хочу?
– Потому, Николай! Ты меня должен охранять, так?
– Да, но…
– Вот и все. И охраняй. А то, что там кто-то что-то сообщил, меня не касается. Спасибо, конечно, за заботу, но для них там, в Москве, все это игра, а для нас – жизнь. Ты меня понимаешь, Николай?
Тот опустил взгляд.
– Иди сюда! – позвал его Богданович, подходя к окну.
Васько подошел к нему.
– Видишь толпу?
– Вижу, Федор Викторович.
– А если видишь, Николай, то должен понимать: сами по себе эти люди не разойдутся. Вот пока они тут кричат, это еще полбеды. Но когда возьмутся за оружие, начнется страшное. Ты был на войне, Николай, ты знаешь, что это такое.
Васько покивал, не поднимая глаз.
– И я не хочу, чтобы война началась на этих улицах и вошла в каждое село, в каждый дом. И сделаю все возможное, чтобы ее предотвратить.
Богданович помолчал и продолжил тише, задушевнее:
– Мне, Николай, умирать не хочется, это я тебе прямо скажу. Еще очень много чего надо сделать… Но и запугать себя не дам. Если кто-то очень хочет меня убить, пусть хочет. Таких много, и от всех, Николай, я не убегу – не заяц.
