Альберт Байкалов - Все дело в отваге
– Он что, оказался преступником? – попыталась угадать ничего не подозревающая Губанова.
– Нет, – Матвей покачал головой. – Она выходила замуж за тренера по плаванию, а он оказался обыкновенным стриптизером.
Лицо Элеоноры Михайловны окаменело.
– Но женщина приняла все как есть, – делая вид, будто не замечает реакции собеседницы, продолжал Матвей. – Единственное, что она сделала, это попросила его перейти на другую работу. Это никак не повлияло на их отношения. Жизнь шла своим чередом. Но в конце весны ей пришлось срочно уехать на некоторое время по делам компании в другой город. Вернувшись, она застала мужа с любовницей…
– Кто вы? – Губанова встала, но тут же снова села. – Зачем вы пришли?
– Мы пришли, чтобы как-то облегчить вашу участь, – сказала Марта.
– Я знала, что рано или поздно это произойдет, – едва слышно проговорила Элеонора Михайловна. – Тем более неделю назад арестовали Форсажа…
Матвей поднялся с дивана, прошел на кухню, набрал из-под крана в чашку воды и вернулся в зал.
– Спасибо, – одними губами проговорила психолог, беря стакан.
– Вам знакома Каргапольцева Екатерина Сергеевна? – спросил Матвей, дождавшись, когда женщина возьмет себя в руки.
– Раз вы здесь, значит, знаете, что да. – Губанова наклонила голову, приложила пальцы к вискам и некоторое время сидела молча, словно приходя в себя от страшного известия. Потом выпрямилась и продолжила: – Все началось год назад. Я хотела помочь дочери и продала квартиру. Но так вышло…
– Вас кинули, – догадался Матвей.
– Это сейчас так и называется, – подтвердила женщина. – Тогда я обратилась за помощью к своему старому знакомому. Зовут его Рыбаков Илья Григорьевич. Мы вместе с Ильей учились в школе. Потом он окончил юридический институт и пошел работать в прокуратуру. В конце девяностых уволился и стал заниматься адвокатской деятельностью. Однако, как Илья ни старался, вернуть квартиру или деньги законно не получалось. Тогда он предложил мне другой способ… – Она замолчала.
– Какой? – Матвей посмотрел на ее профиль.
– Поступать с людьми так же, как обошлись со мной.
– Поясните, – Матвей вернулся на свое место.
– Поселившийся в квартире бизнесмен по фамилии Чуркин не подозревал о моем существовании. К тому времени она была дважды перепродана. Мне удалось устроиться к нему домработницей. Используя свой опыт и специальные порошки, я скоро сделала Чуркина управляемым. Уже через месяц он подписал нужный мне договор, а спустя неделю умер… Квартиру снова выставили на продажу и вскоре вернули мне деньги, – Элеонора Михайловна всхлипнула.
– О каких порошках идет речь? – нахмурился Матвей.
– Я не знаю названий, – призналась женщина. – Илья сказал, что достает их в одном из закрытых НИИ, работающем в интересах спецслужб. Спустя месяц Илья вновь явился. На этот раз он привез с собой результаты вскрытия независимой патологоанатомической экспертизы. В документах говорилось, что наряду с сильнодействующими психотропными препаратами бизнесмену давали и яды, которые постепенно накапливаются в организме. Когда их содержание доходит до критической точки, человек погибает…
Она снова замолчала. В комнате воцарилась зловещая тишина. Матвей посмотрел на часы. Это подтолкнуло Губанову продолжить рассказ:
– Сначала я заявила, что готова понести наказание. Тем более если посадят меня, следом пойдет и Илья. Однако… В общем, сами понимаете, все против меня. Я сознательно устроилась на работу к человеку, который живет в моей квартире, скрыла свое настоящее имя и фамилию. Все указывает на преднамеренное убийство…
– Понятно, – вздохнул Матвей, догадавшись, каким образом психолога склонили к сотрудничеству. – Вас стали шантажировать. С какой целью?
– Илья сказал, что они с другом разработали безопасный способ отъема недвижимости и бизнеса. Для реализации этих планов им нужен был человек в Москве.
– По сути, вас принудили участвовать в рейдерских захватах, – сказала Марта.
– Да, – кивнула Губанова. – Можно назвать это и так.
– И что это за способ? – спросил Матвей.
– Человека делали практически зомби, после чего он подписывал необходимые документы и исчезал. Все обставляли таким образом, что со стороны выглядело, будто он ушел в некую секту. В данном случае принцип обогащения прост: хочешь быть богатым – создай свою религию. Была арендована типография, где печаталась разного рода литература, построили целую деревню, куда несчастных отправляли на карантин…
– Простите, вы сказали «карантин»? – перебил женщину Матвей.
– Дело в том, что любой подобный случай не остается без внимания правоохранительных органов и родственников. Поэтому людей некоторое время держат в деревне, где они проводят время в молитвах и труде. Их в любой момент могут показать полиции и журналистам. При этом никто не скажет, что его удерживают силой. Там используются новейшие технологии оболванивания человека.
– Так где сейчас Катя? – спросил Матвей.
– Она как раз проходит адаптацию, – тихо ответила Элеонора Михайловна. – На Заставе… Это поселение находится на севере от Москвы. Ночь езды на поезде. Изначально Пономарев собирался просто переселять людей в один из брошенных поселков, которых в округе много. Но я убедила его, что ветхие, давно брошенные развалюхи – плохая фактура. Тогда он построил несколько домов наподобие крестьянских изб. В этом случае версия, будто люди действительно сами уединились, чтобы проводить время в молитвах своему богу, питаться экологически чистыми продуктами и растить здоровых детей, выглядит правдоподобнее. Мною были разработаны тексты проповедей и молитв. По минутам расписаны обряды. Все это имеет немаловажное значение для того, чтобы контролировать и чем-то постоянно занимать их сознание.
– Вы упомянули фамилию Пономарев, – Матвей потер подбородок. – Нельзя ли поподробнее?
Разговор затянулся до поздней ночи. Матвей и Марта узнали много интересного.
– Что ты по этому поводу думаешь? – спросила девушка Кораблева, когда они вышли из подъезда.
– Думать будем завтра. – Он оглянулся на окна шестого этажа и замер. Там на подоконник выбиралась женщина. Это была Губанова.
– Что она делает? – ужаснулась Марта.
– Пойдем отсюда, – неожиданно принял решение Матвей. – Ей уже не поможешь.
* * *Обхватив голову руками и открыв рот в беззвучном крике, Катя рухнула на колени. Ее сил уже явно не хватало на то, чтобы вынести весь этот кошмар… Она не почувствовала, как неожиданно возникший спаситель схватил ее за запястье, как вынудил встать и, продолжая держать ствол ружья направленным на уцелевшего бандита, стал уводить в глубь леса… В себя она начала приходить, когда мужчина перестал пятиться. Он шел рядом, придерживая молодую женщину за локоть, изредка оглядываясь назад. Ружье нес на изгибе правой руки, чем-то напоминая ей киношного индейца…
– Кто вы? – с трудом ворочая языком, спросила она.
– Человек, – хмыкнул мужчина. – А вы?
– Долгая история, – Катя всхлипнула.
– Кажется, я догадываюсь, – сокрушенно проговорил спаситель.
– Вы из-за меня человека убили, – тоненьким голоском протянула Катя и зарыдала.
– Не человек это вовсе. – Мужчина увлек ее правее, через заросли мелкого березняка. – Выродок… Не реви! – Он тряхнул спутницу за руку. – Ничего с ним не случится. Если бы я его зарядом картечи долбанул или пулей, а то так, крупная дробь. Одежду да кожу попортил… Ему пыжом больше досталось.
Они вышли на лесную дорогу. Катя смертельно устала, но старалась не подавать вида, что ей с трудом дается каждый шаг. Она не хотела быть обузой.
– Как мне вас хоть называть? – спросила молодая женщина, ловя себя на мысли, что у нее даже манера речи поменялась. В другой раз она бы спросила «как вас зовут?».
– Николай Егорович. – Мужчина окинул ее изучающим взглядом. – А вас?
– Катя…
– Как мою дочь, – хмыкнул он.
– А вы эти места хорошо знаете? – спросила Катя.
– Не сказать, чтобы очень, но достаточно, чтобы всегда найти дорогу домой. – Он наконец отпустил ее и забросил ружье за спину. – Глушь здесь почище сибирской будет. Болот и озер много; забредешь не туда, и поминай как звали…
– Я в этом уже убедилась, – с трудом выговорила молодая женщина.
– Давно, значит, от этих недоносков бегаешь? – Николай Егорович испытующе взглянул на нее.
– Третий день. – Катя с трудом перевела дыхание. – Не одна я была…
– Ладно, тут до заимки недалеко осталось, сейчас придем, отдохнешь и все расскажешь, – видя, что спутнице с трудом дается каждое слово, сказал мужчина.
– А нас там не найдут? – вдруг забеспокоилась она.
– Даже если найдут, что с того? – усмехнулся Николай Егорович. – Пугать больше не буду.
…Катя сидела за грубо сколоченным столом с кружкой горячего чая в руках. Бревенчатый домик, который Николай Егорович называл заимкой, был небольшой по размеру. В углу – печь. На подоконнике небольшого оконца – старенький приемник «Альпинист». У стены, на перевернутом вверх дном фанерном ящике, – радиостанция. Рядом – деревянная кровать.
