Гэвин Лайл - Успеть к полуночи
Я пытался придумать какую-нибудь тему для разговора, чтобы убить время и помешать Маганхарду и генералу пуститься во взаимные оскорбления и этим только усугубить положение.
Однако, прежде чем я успел что-нибудь придумать, генерал посмотрел на Харви и сказал:
— Насколько я понимаю, вы телохранитель. Что думаете о моей коллекции?
Харви обернулся и мельком глянул на оружие, висевшее над камином.
— Полагаю, она недешево вам обошлась.
— Это одна из лучших коллекций в мире. Для своего времени. Однако… — лицо старика растянулось в некоем подобии улыбки, — я думал, что вы, возможно, оцените ее с несколько иной точки зрения.
Харви пожал плечами.
— Если вы имеете в виду ценность этих пугачей как оружия, то, на мой взгляд, от булыжников было бы больше проку. А как произведения искусства… беда в том, что это пистолеты. Из-за подобного хлама усовершенствование оружия приостановилось на две сотни лет. Да и вклад их в искусство, полагаю, был не больно-то велик.
— Постойте, — вмешался я. — В наше время вам ни за что не удалось бы раздобыть подобных образчиков ручной работы.
— И слава Богу. — Харви мотнул головой в сторону экспозиции. — Посмотрите на них повнимательнее: все эти приклады с резными финтифлюшками держать в руке чертовски неудобно, кроме того, готов поспорить, у большинства из них очень тяжелые стволы. Конечно, кое-какие материалы подешевле были куда лучше — например, дуэльные пистолеты имели удобные рукояти и были хорошо сбалансированы. Но когда ведущие оружейники производили такие вот штуковины, остальные старались не отставать. Вот и угробили двести лет, украшая пистолеты гравировкой да золотыми проволочками. А знай они свое дело, занялись бы лучше изучением химии да изобрели пистоны и патроны на двести лет пораньше. Но их это не интересовало — это было чересчур прозаично. А они хотели быть творцами, художниками. Хотели забыть о том, что делают пистолеты. — Он в упор посмотрел на генерала. — Вот и сотворили в итоге эти ваши штуки. Конечно, в качестве обоев они дороговаты, однако место им именно на стене.
Вообще-то я ожидал, что генерал разразится гневной тирадой, как только Харви предоставит ему такую возможность. Однако он всего лишь медленно кивнул и проскрипел:
— Любопытная точка зрения, молодой человек. Почему же вы так упорно ее придерживаетесь?
Харви пожал плечами, нахмурился и медленно произнес:
— Пистолеты существуют для того, чтобы убивать людей. И больше ни для чего — иного применения для них просто не существует. Наверное, мне не по душе, когда их наряжают в маскарадные костюмы.
Генерал тихо хмыкнул, глядя на Харви в упор.
— Если вы доживете до моих лет — в чем лично я сомневаюсь, при вашей-то работе, — то узнаете, что каждому приходится так или иначе это занятие приукрашивать. Наверное, и у вас уже имеется собственный способ.
Харви вмиг угомонился.
Я поднялся на ноги.
— Если мы будем продолжать репетицию, то начнем переигрывать. Пора трогаться в путь.
Морган принялся подавать всем пальто. Генерал продолжал сидеть, а я стоять рядом. Глаза старика с усилием обратились на меня.
— Ну, мистер Кейн, — тихо произнес он, — я был прав насчет мистера Ловелла — насчет того, в какие обертки он обряжает это дело? Я обратил внимание, как он держит бокал…
— Вы были правы.
— Тяжко, мистер Кейн. Очень тяжко. — Голова старика дернулась на тонкой шее. — А какой способ подыскали вы сами?
— Я? Я просто верю, что мое дело — правое.
— Ага. Знаете… я бы сказал, это еще труднее. И эту Обертку так легко сорвать.
Я кивнул.
— А вы сами, генерал? В какую обертку вы это упаковываете?
Он осторожно откинулся в своем кресле и медленно закрыл глаза.
— Как и сказал мистер Ловелл: украшаю золотыми проволочками и причудливой гравировкой. И считаю, что этого вполне хватает.
— Надеюсь, что так, бригадир.
Веки плавно поднялись.
— Значит, вы заметили мою маленькую слабость?
— Следующим званием после полковника в ваши дни было «бригадный генерал». В двадцатые годы слово «генерал» порой опускали.
— Верно. Но когда я получил это звание, его еще не опускали, а посему… — Глаза снова закрылись. — Это помогает сохранять обертку.
— До свиданья, генерал.
Он промолчал. Я кивнул, надел пиджак и плащ и вышел вслед за остальными. Морган провел нас к служебному лифту, на котором мы спустились прямо в подземный гараж.
Глава 26
Как только я увидел машину, тотчас же понял: по крайней мере до самой границы мы будем в полной безопасности. Чтобы забыть такой автомобиль, полицейским требовалось быть куда тупее, чем я был склонен полагать. Помимо всего прочего, в их распоряжении было более тридцати лет, чтобы научиться узнавать этот автомобиль с первого взгляда.
Это был «роллс-ройс-фантом-П-40-50» выпуска 1930 года с семиместным кузовом типа «лимузин». Всех этих названий и цифр я, конечно, не знал — о них мне поведал Морган. Мне же было очевидно, что это нечто вроде гибрида экспресса «Симплон — Ориент» и линкора, вдобавок на четырех колесах. Вместе с ним в гараже стояли парочка современных «роллсов», новый «мерседес-600», «ягуар-марк-10» и «кадиллак», но по сравнению с нашей машиной вся эта компания выглядела не более чем простыми средствами передвижения.
Наш лимузин обладал всего лишь одной маленькой отличительной особенностью: эта громадина выглядела так, словно была сделана из серебра, покрытого гравировкой. В тусклом свете подземного гаража лимузин сверкал, словно рождественская елка.
Приглядевшись повнимательнее, я понял, что это всего-навсего алюминий — некрашеный алюминий, покрытый гравировкой в виде небольших кружочков, которые отражали свет со всех сторон, и усеянный рядами полированных заклепок. Пятью минутами раньше я бы сказал, что алюминий — материал, недостойный «роллса». И был бы совершенно неправ — он выглядел более чем достойно: дорогой, неброский и надежный — именно так выглядят лучшие самолеты-истребители, именно так выглядит по-настоящему хорошая винтовка и именно так будет выглядеть первый космический корабль.
— Господи Иисусе, — негромко произнес Харви и кивнул на заднюю дверцу. Полагаю, его беспокоило, что машине недостает индивидуальности.
Прежде я этого не заметил: на дверце краской был выведен щит с гербом, размером примерно с раскрытую ладонь. Поначалу я не сообразил, но потом до меня дошло — это был бело-зеленый герб кантона Во, в верхней части которого красовались роза и лавровый венок разведслужбы — «тепличное растение в окружении незаслуженных лавров», как насмешливо называли это более суровые армейские подразделения. Я ухмыльнулся. Во всей машине это было единственной финтифлюшкой — генерал не смог побороть искушение немножко приукрасить свой лимузин.
Морган сделал шаг вперед и распахнул дверцу. Теперь у него на голове вместо того оранжевого безобразия из твида красовалась черная фуражка, и он обрел законченный облик шофера.
Маганхард и мисс Джармен вскарабкались внутрь — именно вскарабкались, поскольку днище «роллса» было высоко поднято над землей, так что глянуть поверх крыши машины было можно, только встав на подножку.
Харви подошел к длинному прямоугольному капоту, и, легонько постучав по нему, возвестил:
— Эй вы там, в машинном отделении! Говорит капитан. Запускайте оба двигателя, и полный вперед! — Морган смерил его взглядом, более уместным в штыковом тренировочном бою, и Харви, отступив назад, добавил: — Торпеды — к бою! — После чего забрался в машину.
— Нам придется останавливаться для заправки? — поинтересовался я.
Морган провел в уме арифметические подсчеты.
— Не думаю, сэр. У нас двадцать галлонов, и еще два — в канистре, в багажнике, на всякий случай.
Это меня успокоило. Мне не особенно улыбалось засвечиваться на заправочных станциях. Вслед за Харви я сел в машину, и дверца захлопнулась за мной с негромким щелчком.
Мы выкатили на свет божий с величавым достоинством «Королевы Марии»,[79] скользящей вдоль канала Солент. Словно направляясь в катафалке на чрезвычайно дорогие похороны.
Часы показывали половину третьего.
* * *Мы повернули на север, проехали через большую часть Монтрё, затем, попетляв между холмами и миновав Блоней, оказались на главной автостраде, ведущей во Фрибур.
Харви расположился справа от меня на откидном сиденье, прикрепленном к перегородке, отделявшей нас от Моргана. Мы сидели лицом по ходу движения, и спинка нашего сиденья несколько ограничивала пространство для размещения ног Маганхарда, но не совсем — не та была машина.
Как только мы тронулись, Харви принялся тщательно обследовать салон «роллса», и в первую очередь критически оглядел перегородку из зеркального стекла между нами и затылком Моргана, а также потолок и дверцу рядом с собой.
