Константин Козлов - Секрет для ракетчика
— И как это, интересно, его обратно в войска взяли? — с недоумением произнес Давыдов и захлопнул папку. От прочитанного остался какой-то неприятный осадок, как будто он только что следил за кем-то через замочную скважину.
— А ты в материалах расследования внимательно посмотри, кто у него на флоте был командиром.
Анатолий снова раскрыл папку. Командиром старшего лейтенанта Томашенко С. Р. был тогда еще капитан Ревда И. В. Анатолий удивленно присвистнул.
— А этот экземплярчик еще любопытнее будет, — контрразведчик вручил Давыдову выдержки из личного дела еще одного члена экипажа «Птеродактиля». — Читай от того места, что красным выделено.
Давыдов уткнулся в текст. Суть сводилась к следующему: 25 сентября 1984 года экипажу транспортно-боевого «Ми-б», в котором прапорщик Афанасьев В. А. летал бортовым техником после окончания школы прапорщиков, было приказано вылететь на поиск и спасение экипажа подбитого афганскими «моджахедами» «Ми-24». Связь с летчиками подбитой американским «Стингером» машины была устойчивая. Противника вблизи места вынужденной посадки они не наблюдали, и кто-то из вышестоящего штаба, в нарушение всех правил, по которым для проведения поисково-спасательной операции положено привлекать не менее двух вертолетов, отправил на вылет только одну машину. Отсутствие наблюдаемого противника оказалось вражеской уловкой. Как только транспортная вертушка села, чтобы забрать терпящий бедствие экипаж, по ней был открыт ураганный огонь. «Духи» затаились вокруг «Ми-24» и ждали вертолет, отправленный для поиска и эвакуации экипажа, чтобы сбить и его. Командир «Ми-6» и правый летчик были выбиты сразу, спустя мгновение был ранен и фельдшер, сопровождавший экипаж спасателей. Летчики «Ми-24» пытались вести ответный огонь, но были ранены. Под обстрелом Афанасьев не растерялся, он умудрился подобрать сбитый экипаж, поднять вертолет в воздух, привести его домой и посадить. Правда, ему помог фельдшер, успевший выкинуть в распахнутый люк дымовые шашки, чтобы скрыть завесой взлетающую машину и долбивший по засевшим на земле «духам» из пулемета, пока вертушка не отошла на безопасное расстояние, но от этого заслуги прапорщика меньше не становились. Когда об этом поступке узнали в верхнестоящем штабе, то сначала не поверили и приказали Афанасьеву прибыть для разбора случившегося и выяснения всех деталей и подробностей. Спасенный экипаж уцелел полностью, а в экипаже спасателей живым остался только борттехник. Командир и штурман скончались от ран. Командир эскадрильи, в которой прапорщик проходил свою службу, незамедлительно приказ выполнил. Он отправил подчиненного «в верхний эшелон», снабдив его пакетом, в котором было наградное представление и собственноручно написанные командиром и штурманом сбитого экипажа рапорта. По прибытии в штаб Афанасьев первым делом вручил пакет адресату, не зная, что в нем рапорт комэска с просьбой перед комдивом о ходатайстве перед вышестоящим командованием о представлении прапорщика к высокому званию «Героя Советского Союза». А вторым делом разнес адресату челюсть, поскольку именно тот отправил на вылет один борт вместо двух, а как раз это Афанасьев знал хорошо. От военного трибунала прапорщика «отбил» командир спасенного экипажа «Ми-24», оказавшийся командиром авиаполка. Трибунала не было, челюсть у начальства зажила, представлению хода не дали, а Афанасьева весь срок его пребывания в ДРА посылали в самые гиблые места. К концу службы он был награжден тремя афганскими медалями и одним орденом, но не получил ни одной (ни одной!) награды своей страны. После замены прапорщик Афанасьев А. В. был отправлен служить на Север. Вопреки действующему тогда положению права выбора места дальнейшей службы ему не предоставили. Вот тебе и «Ледолайзер». Эпизод с медведем после всего этого штрих к портрету, не более.
— Ознакомился? — осведомился Медведев.
— Угу.
— Верни обратно.
— Семейства ни у кого из них не значится? И детей нет? — уточнил Давыдов, возвращая папку.
— Весь экипаж холостой, либо разведенный, и детей действительно ни у кого нет.
— Это уже любопытно, — произнес Кондратов, — Их, что же, всех таких специально отбирали?
— Ну вряд ли. Скорее всего, это просто совпадение. Хотя и вариант отбора исключать нельзя. Все, кстати, бывшие подчиненные Ревды, как и значительная часть остального персонала эскадрильи. Когда ее начали формировать, отбор личного состава вели Салий и Ревда лично. Вот так-то. Кстати, оставшиеся десять процентов акций фирмы «Серебряные крылья» принадлежат акционерам по фамилии Менкин, Рязанова и Салий.
— Это уже прямое попадание. Пора свистать наверх нашего прокуратора.
— Уже, — важно кивнул Медведев. — Теперь у нас все законно, официально и подотчетно. Да, еще вот держи, на память.
Контрразведчик достал из дипломата афишку из серии «их разыскивает милиция», на ней был изображен дезертир Давыдов А. В., под фотографией негроидного типа приводились демографические данные Анатолия и описывались его «подвиги».
— Спасибо, — майор критически рассмотрел шедевр настенной живописи и передал его Кондратову. — Похож?
— Не, в жизни ты моложе и, пожалуй, красивше.
— И что мне теперь делать?
— Ничего, мы это дело отбили, так что постовые и городовые тебя за рукав хватать и тянуть в отделение не будут, но я думаю — это реакция на вашу встречу с представителями службы безопасности агентства. Ну, отдыхайте, мне еще специалиста с оборудованием встречать.
Отведенное для отдыха время Давыдов по совету Кондратова потратил на преображение. То, что его «всесоюзный» розыск отменили, это хорошо, но где гарантия, что агентство не организует что-нибудь еще в том же ключе, типа: из Владимирского централа сбежал опасный преступник Сидоров с Давыдовскими приметами?
Смена имиджа происходила под чутким руководством и при непосредственном участии Байта. Анатолию показалось, что профессия визажиста для разведчика была тайным хобби. Во всяком случае, к ее исполнению он приступил со всем рвением. Радист отлучился на склад и вскоре вернулся со всем необходимым. Перво-наперво, он заставил Давыдова перекрасить в черный цвет его не очень густую шевелюру. Потом майору пришлось намазаться кремом из принесенного Байтом тюбика, вследствие чего его кожа приобрела устойчивый смуглый оттенок. Радист осмотрел майора, удовлетворенно кивнул головой и протянул зеркало, чтобы и тот смог оценить результаты их совместной работы. Давыдов с сомнением вернул зеркало обратно.
— Как-то все это не очень стыкуется. Ты где-нибудь голубоглазого негра видел?
— Момент, герр майор! — радист извлек из кармана полевой формы маленький пластмассовый контейнер с какой-то жидкостью. — Последнее поступление на наш склад.
— А это еще что?
— Контактные линзы, по диоптриям они ничего не дают, а цвет меняют.
Несколько минут ушло на то, чтобы Давыдов приладил линзы. Радист достал из того же кармана лак, придавший ногтям Анатолия цвет, гармонирующий с цветом кожи. Байт придирчиво осмотрел клиента, заставил подкрасить уши, довольно поцокал языком и поволок его демонстрировать остальным членам группы. Группа как раз обедала, когда в зал завалились оба участника маскарада. Давыдов чувствовал себя бледнолицым миссионером, которого его индейские друзья раскрасили в цвета племени, чтобы он не слишком выделялся среди краснокожей паствы.
— Ну как? — Байт отошел в сторону, давая остальным в полной мере насладиться содеянным.
— Теперь я турок, не казак, — густым басом пропел Твист. Остальные весело загалдели.
— Можно играть Отелло, — одобрил Кондратов. — Только волосы завить посильнее, мавры, они по историческим свидетельствам были покурчавее.
— Угу, — согласился Давыдов и, усаживаясь за стол, мрачно глянул в сторону радиста. — Если он будет Дездемоной, то я со всем удовольствием.
ГЛАВА 21. ШПИОНСКИЕ СТРАСТИ
В ватнике, красной бейсболке, резиновых сапогах и спортивном костюме Давыдов выглядел как студент института имени П. Лумумбы, вышедший собирать грибы в лесах Подмосковья. В корзине у него лежал увесистый двадцатикратный цейссовский бинокль, прикрытый веточкой рябины. В напарники майору был выделен Байт. Остальные разведчики группы Кондратова и специалисты ФСБ парами и тройками расположились по периметру объекта, каждой из них был нарезан свой сектор ответственности. Давыдов расстелил под елкой ватник, улегся поудобнее и поднес бинокль к глазам. Оптика с безбликовым покрытием бывает только в кино у вражеских «рейнджеров», то есть, теперь они наши стратегические партнеры, конечно. А наших представителей они у себя в НАТО принимают и по телевизору показывают в рубрике «Вот они какие, русские», в смысле «было бы кого бояться». А на оснащение своих вооруженных сил денег в РФ постоянно не остается. Если армию финансировать так, как нужно, то не хватит на народных избранников, их помощников и прочую шушеру, окопавшуюся в пределах Садового кольца. А это для страны чревато, в нужный момент может возникнуть дефицит депутатов. Видимо, с точки зрения ВГК это гораздо страшнее, чем если не хватит бойцов, понима-а-аешь. Бинокль, состоявший на вооружении Давыдова, Байт усовершенствовал самым примитивным и действенным способом: на окуляры он посредством черной изоленты прикрепил два кружка тонкой сетчатой ткани подозрительно телесного цвета. Анатолию подумалось, что супруга радиста недосчиталась пары следков, исчезнувших из прихожей при невыясненных обстоятельствах. Сильная оптика делала все неестественно большим и близким. Были видны мельчайшие детали пейзажа. Основным его украшением были отремонтированные корпуса бывшего авиаремонтного. Здания практически реконструировали, и теперь мастерские и административные домики имели ярко выраженный европейский вид. Будто откуда-то из Скандинавии кто-то взял и перенес в подмосковный лес. Вполне благополучное и главное — экологически чистое предприятие. По периметру территории фирмы «Серебряные крылья» тянулся аккуратный забор, такой лее симпатичный и новенький, как и сооружения, находящиеся под его защитой. Прилегающая к нему территория внутри и снаружи была заботливо очищена от растительности и засеяна ровной травкой. «Газонокосилыцик» из одноименного фильма при виде ее тут же совершил бы от зависти суицид посредством своей газоноуборочной машины. На металлическом столбе медленно вращалась из стороны в сторону камера слежения, а на невысоких столбиках за забором Давыдов разглядел тубусы сигнализации, срабатывающей на пересечении радиолуча. Тянущиеся поверх забора провода тоже подозрительно напоминали самую обычную пограничную «систему».
